И чего вроде думать? Команда на ходу, соперников за исключением «Тре Крунур» щелкает как орехи, под боком в резерве было аж шестеро, да еще трое предполагались из-за океана. Куда столько — притом что дозаявить можно было только троих?

И тут из розыгрыша Кубка Стэнли вылетел «Вашингтон» с многострадальным Александром Овечкиным, но всего во второй раз за заокеанскую карьеру Великого в Германию он не полетел. Овечкин, наверное, согласился бы, даже несмотря на травму, если бы сильно попросили. Но, судя по всему, звездный форвард действительно опустошен до предела.

Зато его партнеры в лице защитника Дмитрия Орлова и форварда Евгения Кузнецова в Кельн через Франкфурт прибыли как смогли быстро, и это заокеанское усиление поставило окончательный крест на надеждах «домашнего» резерва. Теперь все разговоры о том, что на чемпионате мира мы увидим прообраз будущей олимпийской сборной, кажутся смешными — почти половина нынешнего состава состоит из заокеанских легионеров, которым путь в Пхенчхан заказан. Самым большим ударом стало известие о подписанном Вадимом Щипачевым контракте с новичком Национальной хоккейной лиги «Лас-Вегасом», по сути лишившее будущую сборную местного образца ударного звена.

Главный тренер сборной России Олег Знарок тоже удивил, променяв вундеркинда Кирилла Капризова на габаритного, но нестабильного Валерия Ничушкина. Знарок предпочел синицу в руках — по причинам, известным лишь ему одному. Вакантное место капитана сборной Сергея Мозякина, который по-прежнему восстанавливается и не готов выйти на лед, оказалось заполненным, а о том, куда пристроить вашингтонцев, тренеры думали уже после встречи со Словакией.

Чехи ждали Владимира Соботку из «Сент-Луиса», сборная Германии, наконец, заполучила звездного Леона Драйзайтля из «Эдмонтона», но больше всего удивили шведы. Мало им было 16-ти заокеанских легионеров, так они еще призвали двоих «рейнджеров» в лице суперголкипера Хенрика Лундстрема и нападающего Оскара Линдберга, а также самого Никласа Бэкстрема из «Вашингтона». Подобным усилением не мог похвастаться больше никто из фаворитов, которым на исходе недели календарь предоставил, казалось бы, относительно спокойную жизнь.

Но это только казалось.

Что происходит с антуражем в Кельне, я достаточно хорошо представляю — самые колоритные болельщики собрались именно там, включая многочисленную российскую торсиду. Мощь ее голосов успели ощутить на себе и хозяева крупнейшей в Европе «Ланксесс Арены», а в Париже все по-другому.

Париж проглотил чемпионат мира, не заметив. Вне станции метро «Берси», как называлась до 2014-го и универсальная «АккорХотелс Арена», его нет тотально и бесповоротно. Франция, между прочим, в давние времена была даже чемпионом Европы по хоккею, но не пытайтесь в знаменитых лавках букинистов на набережной напротив Лувра встретить хотя бы один плакат или журнал на хоккейную тему — хотя тут всего архивно-спортивного хватает. Первых болельщиков в цветах национальной сборной я встретил на Пон-Неф, самом легендарном мосту Парижа, и это были чехи. Их я поприветствовал как родных.

Ну нет дела Парижу до хоккея, и это не царапает — мало ли до чего Парижу нет дела. Здесь вообще нет хоккейной команды элитного дивизиона, если так называемую Лигу Магнуса можно назвать хоккейной элитой. Бывший «Берси» видел, кажется все, что можно проводить под крышей, причем самого высочайшего ранга — как на европейском, так и на мировом уровне. Хоккей здесь гость не то чтобы нежеланный, но вполне экзотический.

И это чувствуешь еще на подходах. В форме своей сборной только гости — впрочем, не очень многочисленные. Разноцветное и невероятно колоритное буйство, в которое можно было окунуться в Хельсинки и Стокгольме, Праге и Братиславе, Вене и Цюрихе, Минске и Берне, даже в Санкт-Петербурге и Москве, присутствует крохотными участками. Про свой прежний хоккей Париж забыл, а к новому еще не привык. Хоккейная атрибутика парижан, похоже, совсем не интересует, а легендарная их экономия выражается и в том, что потратиться болельщики могут разве что на бумажные хоккейные шлемы, оттого и внутреннее пространство арены выглядит непривычно серо. Неофиты, что с них взять…

Но это было только первое и не совсем точное впечатление. Потому что «новообращенные», к которым я в массе своей отношу французских любителей хоккея, — наверное, самые искренние. Они, в отличие от продвинутых и буйных, не движимы ненавистью. Они, быть может, наивны, они многого не понимают, но они честны в своей безоглядности.

К тому же хоккей во Франции — есть. И хороший, настоящий, боевой.

У меня холодок пробежал по спине, когда весь зал перед самым началом третьего периода встречи хозяев с Канадой запел «Марсельезу». Да, по подсказке диджеев, но удивительно слаженно и мощно. Я мог слышать нечто подобное в других городах, но только тогда, когда гимн исполнялся официально. Но сейчас было другое, не запланированное, и оттого впечатление оказалось невероятно сильным.

«Сыны отечества» бились с родоначальниками не то что на равных — они заставили звезд «Кленовых листьев» отыгрываться, они не давали им никакой возможности провести рядовой для канадцев матч в режиме экономии, они даже могли победить. Если бы в самом начале третьего периода героически защищавший ворота Флориан Арди не пропустил нелепый гол, то неизвестно, чем бы все закончилось. Марк-Эдуард Власик бросил, шайба отскочила от борта, отлетела прямиком в «заднюю часть тела» голкипера и заползла в ворота. Вы бы слышали, как вздохнул зал!

15-тысячный зал, такой внешне скучный, дышал как один человек, испытывающий бурю разнообразных эмоций. Здесь, в экс-«Берси», я ощутил то, чего не мог ощутить на самых продвинутых аренах Европы — единое и предельно естественное дыхание, которое никакими словами не передать. Порой эта общая реакция удивляла, но в ней было столько неподдельной искренности, что я перестал сожалеть о нюансах. Это был именно праздник неискушенных — как главное, на мой взгляд, открытие чемпионата в Париже. Только радость, только удивление, только открытая эмоция. И никаких трещоток или хлопушек, никакого сбегания после финальной сирены, никакого свиста в адрес победителей, и только аплодисменты — чужим тоже.

Может, французам после политической бури, нынешних и будущих раздоров остро не хватает вот такой не омраченной ничем общности? Пусть локальной, временной и вполне себе экзотической? Может быть, может быть…

Вечер пятницы определенно не обещал быть томным. Трижды на Париж налетала гроза, но так и не разразилась по-настоящему. А в вечерней программе значился по сути определяющий для соперников матч вроде бы со скромнейшей вывеской Франция—Белоруссия. И параллельно в Кельне сошлись похожие по статусу соперники — Германия и Дания. Мне надо было успеть отследить за тем и за другим, периодически покидая и возвращаясь на пресс-трибуну. Как-то получилось.

Вот в чем соль — хозяевам эти матчи давали шанс закрепиться на четвертой или близкой к ней позиции. Для соперников это была едва ли не последняя возможность уйти из зоны вылета. Круче такого двойного сюжета трудно было придумать. Удивительно, что и немцы, и французы повели со счетом 2:0. Удивительно, что в том и другом случае дело кончилось овертаймами, а в Париже еще и буллитами. Удивительно, что сборная Франции все-таки выстрадала победу благодаря двум изумительным буллитам в исполнении московского армейца Стефана Да Косты, а сборная Германии проспала контратаку, которую начал датский голкипер Себастьян Дам, а завершил Николай Эллерс из «Виннипега».

Эпические получились битвы, затмившие дежурные разгромы в исполнении фаворитов. Жаль было наконец ощетинившихся белорусов («две осмысленные атаки за пять матчей, всего две!» — воздел руки к небу знакомый минский журналист), но первое взятое на чемпионате очко могло им помочь остаться в элите.

У лидеров были заботы иного уровня. Похоже, они уже начинали гадать, на кого хочется попасть, а на кого совсем не хочется. Сборная США в Кельне едва унесла ноги от латышей, финны с величайшим трудом справились с норвежцами. Вариантов оставалось великое множество. В том числе и для сборной России, которой первое место покидать не хотелось.

Хотя это еще грозило возможным посещением Парижа в четвертьфинале. Я бы не возражал.