— Терроризм еще многие годы будет частью нашей повседневной жизни, — ​заявил Эмануэль Макрон перед первым туром выборов во Франции. Он честен с избирателем. Хоть это и рискованно. Ведь публика обычно любит, когда ей обещают скорую победу.

Но ситуация во Франции не та.

Серия терактов последних лет научила избирателя: хотя ты и не автор «Шарли Эбдо», это может случиться с тобой. В любой момент. И где угодно. Хоть на набережной в Ницце, хоть на Елисейских Полях.

Там 20 апреля был нанесен последний удар. И вот что важно: накануне атаки, по данным опросов, Макрон получал 23,5% голосов, а Ле Пен — ​22,5%. После нее и перед публикацией итогов первого тура иные эксперты считали, что «теракт повысил уровень доверия и рейтинг Ле Пен». Очевидно, того же хотели те, кто за ним стоял. Но результат Макрона был выше — ​23,75%, а Ле Пен ниже — ​21,53%.

В ответ ее фанаты в России залили социальные сети прогнозами новых терактов. Очевидно, с победой Марин, готовой торпедировать ценности и единство Европы, было связано немало надежд. И впрямь, от этих выборов зависит будущее Франции и ЕС, выходом из которого грезит Ле Пен. А вместе с ней — ​разрушительные силы, стремящиеся ослабить общества Севера и Запада.

Неужто прав был Гегель, утверждая: «Народы и власти никогда ничему не учились у истории и не следовали урокам, которые из нее можно было бы извлечь»?

«Главный урок истории в том, что люди не слишком много извлекают из ее уроков», — ​писал Олдос Хаксли в 1959 году. Тогда «Секретная вооруженная организация» (ОАС) запугивала французов стрельбой и взрывами. Цель насилия и пропаганды была та же — ​сломить политическую систему. Сделать ее более консервативной. И это удалось.

Удастся ли сейчас?

Когда силы хаоса расшатывают основы либеральной демократии, строя свой «дивный новый мир» и управляя «свободным» и «самостоятельным» выбором ее граждан знакомыми методами — ​террором и агитацией. А те и ухом не ведут. Как под гипнозом.

Кстати, слова Хаксли — ​из эссе о гипнозе и владении собой. А уж после — ​о войне и тирании.

Гипноз. Его часто сравнивают с пропагандой. Психологи считают, что он ослабляет внимание и усиливает восприятие образов. На этом часто строят агитацию там, где ускорение жизни не оставляет времени на убеждение. Эта технология не убеждает, а соединяет со специально созданными и отобранными образами; скажем, прекрасного нашего кандидата, его «соратников и союзников» — ​защитников от темного соперника, его «подельников и приспешников». Она же управляет образами, внедренными в сознание. Например, чужака, готового прямо сейчас стрелять, резать и давить грузовиком.

Ее цель — ​породить страх. Напуганных людей легче убедить, что постоянная угроза террора — ​вина нынешней системы, слабой и допускающей зло. А им нужен новый «порядок» и лидер-избавитель — ​«сильный человек».

Этот прием применяют веками, приводя к власти диктаторов, внедряя «вертикали власти» и формируя у людей иллюзию защищенности. А те платят правами, свободами, деньгами и жизнями в боях за «национальные интересы». При этом часто ни упрочение вертикали, ни борьба за интересы не делают жизнь лучше и безопаснее.

А враг — ​прежний или новый — ​всегда рядом.

Его цель, как утверждают исследователи и практики управления выбором, — ​не захватить земли и разбить армии, а разрушить ценности, связующие народы с их идеальным. Побудить граждан Европы отбросить принципы, на которых она стоит: уважение человеческого достоинства, свободы, демократии, равенства, правового государства, соблюдения прав человека (включая меньшинства), плюрализма, отсутствия дискриминации, равенства полов и терпимости. Разменять их на мираж спокойствия, как в 1938 году, когда уступки тоталитаризму в Мюнхене, по мнению иных, обещавшие мир, привели к мировой войне. До финала выборов во Франции — ​считаные дни. Гадать об итогах рано. Но шансы Макрона велики. А Елисейские Поля, что бы на них ни творилось, ведут от Триумфальной арки к площади Согласия. И дальше — ​в Елисейский дворец.