Александр Солженицын, описывая в «Архипелаге ГУЛАГ» процедуру ареста, горестно восклицает: «Сопротивление! Где же было ваше сопротивление? — бранят теперь страдавших те, кто оставался благополучен.

Да, начинаться ему отсюда, от самого ареста.

Не началось».

Да, не началось. Люди покорно шли на заклание, надеясь на лучшее. Редчайшие исключения только подтверждают правило. Об одном из исключений я и хочу рассказать.

Родион Петрович Либер, 1905 г.р., латыш, служил в погранвойсках НКВД в ОАО Алтайского края (ныне Республика Алтай). Был помощником начальника штаба 28-го погранотряда (Ойротского кавпогранотряда) в звании старшего лейтенанта. В 1937-м его исключили из кандидатов в члены ВКП(б) «за связь с врагами народа» и уволили из погранвойск. Однако поручили напоследок отвезти документы в штаб округа в Новосибирске. На самом деле это нужно было для того, чтобы без хлопот арестовать его в Новосибирске, а не конвоировать издалека. В декабре 1937-го сотрудники новосибирского НКВД и без того были перегружены работой: план по лимитам горел.

Арестовали его как «латвийского шпиона». В обвинительном заключении говорится: «Управлением НКВД по Новосибирской области вскрыта и ликвидирована националистическая повстанческая шпионско-диверсионная организация, созданная латвийской разведкой на территории Новосибирской области из латышей и латгальцев». В НКВД хорошим тоном считалось не просто ловить отдельных «антисоветчиков», а вскрывать разветвленные шпионские организации. А латышей с латгальцами в Сибири было полно, переехали по столыпинской реформе еще до революции. Разумеется, с целью создать шпионско-диверсионные организации после того, как революция случится (это не шутка, я видел именно такую формулировку в одном деле).

Дело вел оперуполномоченный 5-го отдела УНКВД сержант ГБ Миков. Родион Петрович все обвинения отвергал, а потом просто оглушил Микова пресс-папье, отобрал у него пистолет, выстрелил ему в голову и открыл огонь по ворвавшимся в кабинет энкавэдэшникам. Когда патроны кончились, продолжил бой врукопашную и сломал ребро ст. лейтенанту ГБ Будкину.

Силы, однако, были неравны. Теперь его уже «допрашивали» всем отделом. Либер жалел, что пристрелил только одного. На самом деле все отделались ранениями, даже Миков после выстрела в голову в упор.

К утру Родион Петрович подписал все. К 58-1б (измена Родине) и 58-11 (антисоветская группа) ему добавили 58-8 (тер­роризм) и, конечно же, расстреляли.

В 1957 году его реабилитировали по всем статьям, в том числе и «по терроризму». Военный трибунал СибВО резюмировал: «По обвинению в теракте и клевете на руководителей Партии и Правительства ЛИБЕР не допрашивался, ему это обвинение не было предъявлено. Причины нападения ЛИБЕРА во время его допроса на работника НКВД не расследованы».

Так закончился этот отчаянный бунт. Конечно, Либер ничего уже не мог изменить в своей судьбе. Хотя, как говорил Макмёрфи в романе Кена Кизи, «но я хотя бы попробовал это сделать, черт побери!»