Еще до первого чтения в Думе законопроект вызвал много споров и тревог. Сергей Собянин уверяет, что снесут только те дома, жители которых пожелают переселиться, но как будут выяснять их мнение, в законопроекте не прописано, а предварительные планы на «реновацию» 8 тысяч домов уже есть. Мэрия обещает голосование на портале «Активный гражданин» и в МФЦ (Многофункциональных центрах), а тем временем в отдельных районах представители управ уже собирают подписи за снос. Между тем если житель дома, который решили снести, станет оспаривать это в суде, процесс сноса это не остановит.

Пять комитетов Госдумы, ответственных за работу над законопроектом, предложили существенно его поправить. Совет Федерации и Московская городская дума дали положительные отзывы, указав на необходимость доработки.

Галина Хованская рассказала «Новой», что грозит москвичам, если законопроект будет принят в нынешней редакции и что можно сделать, чтобы защитить свои права.

— Совсем недавно московские власти говорили, что в городе осталось расселить 71 ветхий дом. Откуда взялась новая цифра — 8 тысяч?

— Есть много серий домов, причем не только пятиэтажных — так называемые «несносимые» серии, — где действительно не за что взяться. В Москве есть жуткие здания коридорной системы, двух-, трехэтажные, кирпичные, но совсем старые и развалившиеся, где люди живут по 15 семей, где очередь в туалет и грибок. Эти дома разного возраста, есть даже довоенной постройки. Последний такой дом, который я помогла расселить, — общежитие Минобороны. Их как раз капитально ремонтировать абсолютно бессмысленно. Но далеко не любой пятиэтажный дом нужно сносить и далеко не все жители таких домов хотят переселяться. Мне каждый день приходят жалобы, в том числе коллективные, и архитекторы пишут, поддерживают мои замечания. Как только опубликовали законопроект, народ начал читать и примерять его на себя. Ко мне уже пришли на прием жители с Хорошевки, потому что у них все хорошо, благоустроенный двор, а их управа уже начала спрашивать: «А вы как?» Вот как они будут голосовать? Вы представляете бабушку 82 лет, как моя соседка Марья Петровна, чтобы она голосовала в «Активном гражданине»?

О публичных слушаниях вообще забыли. А так как речь идет не об аварийном жилье и не о государственных нуждах, то изъятие возможно только при полном согласии жителей — строго говоря, всех. Но мы понимаем, что так не бывает, значит, нужно провести общее собрание и получить согласие хотя бы квалифицированного большинства. Только в случае аварийных домов это может быть оформлено как изъятие для государственных и муниципальных нужд, причем только в том случае, если сами жители ничего не могут предпринять в разумный срок.

— Но соавтор законопроекта Николай Гончар на вопрос, является ли такая процедура сноса изъятием для государственных и муниципальных нужд, ответил, что нет(на обсуждении законопроекта с участием профильных комиссий Мосгордумы этот вопрос Николаю Гончару задал московский депутат Андрей Клычков.— Ред.).

— Если бы они написали, что это изъятие, это сразу подпадало бы под действие федеральных законов и Земельного кодекса, где четко прописано, когда такое возможно. А на самом деле это и есть изъятие. Говорилось-то вначале хорошо, я сама на первой стадии подумала: какая красивая идея. И понятно, как президент мог отнестись к тому, чтобы людям сделали хорошо. Я, кстати, процитировала президента, когда был расширенный Совет Думы, где были представители мэрии, депутаты: он (президент) говорил о том, что важно соблюдать права жителей.

— Каковы главные проблемы законопроекта в нынешней редакции, с точки зрения москвичей, дома которых могут попасть под снос?

— Невозможно говорить о прозрачности законопроекта. Он изобилует отсылочными нормами, но документы, на которые он ссылается , — или закрытые, или их вообще еще нет. Их будет принимать потом правительство Москвы или послушная Мосгордума, которая даже не вышла с подобной инициативой сама, а одобрила то безобразие, которое внесли.

Вы собственник. Вам по закону, по Гражданскому кодексу, по Жилищному кодексу в случае сноса дома положено равноценное возмещение — они его заменяют на равнозначное. Понятие «равнозначное» обычно применяется только для нанимателей, это значит «равное по метрам». А равноценное означает равное по стоимости: в нее входит не только рыночная цена квартиры, которая может мало стоить из-за высокой степени износа. Туда входит и стоимость земельного участка, то есть той доли, которая принадлежит собственнику, а если мы пойдем в Центральный округ, это будут очень интересные цифры — везде есть пятиэтажки, но собираются же сносить не только пятиэтажки.

Потом мы обращаемся к решению Верховного суда, который говорит, что в стоимость возмещения должна входить и стоимость непроизведенного капремонта, а в этих домах не было капремонта с момента приватизации. Если дом нуждался в капремонте до момента приватизации — а до приватизации это государственная собственность, — то обязанность по производству капитального ремонта сохраняется.

— То есть получается, что у государства возникло обязательство по отношению к гражданину, и это для гражданина как бы актив?

— Да, это его актив. Смотрите, что делают с собственником: «Ах, ты недоволен? 60 дней — и пошел вон». Решение вступает в силу немедленно.

Кроме того, человек имеет право подавать иск в суд на решение властей и формулировать его так, как он считает нужным, а здесь ему разрешают жаловаться только на то, что ему метров недодали. Но допустим, человек в силу своих заболеваний не может жить выше второго этажа, а ему дают на 14-м — для него это катастрофа.

Вообще, переселение — это очень болезненный процесс, даже в оптимальном варианте. Поэтому на него соглашаются люди, которые живут в аварийных домах и боятся, что крыша обвалится. Ко мне поступило только одно письмо из 14 с просьбой включить дом в программу реновации — это жуткая общага коридорного типа, из которой люди мечтают вырваться.

И что мне еще не нравится:

— Насколько сейчас изношены дома, которые строились в 50–60-е годы? Какова реальная потребность в реновации?

— Состояние дома зависит от качества эксплуатации, от того, ремонтировался он, латался или нет. Этой информацией владеет исполнительная власть. Ко мне на последний прием пришла группа жителей, говорят: «Мы никуда не хотим переезжать. У нас рядом метро, у нас зеленый двор, мы квартиры отремонтировали, все в хорошем состоянии».

Но власть иногда просто покупает голоса жителей: кому-то предоставляет компенсацию так, как нужно, а с остальными разбирается в суде.

— Ведь авторы законопроекта должны понимать противоречия с действующими законами, на которые вы указываете.

— Большинство из них его даже не читали. Ко мне пришли с просьбой подписать, когда я его еще не видела в глаза, и говорят: «До вечера надо подписать, чтобы внести». И уже появилось в прессе, что внесли Хованская и Ресин. Я сказала, что мне надо сначала прочесть — я вообще не люблю подписывать документы, которые не я писала. А когда я прочитала, то сказала, что беру тайм-аут до понедельника и должна еще внимательнее прочесть, потому что то, что я прочитала, мне не нравится. А в понедельник я сказала «нет».

— А вы знаете, многие ли, как вы, отказались подписывать законопроект?

— А не нужно было много. Они получили практически всех, кто был в городе на тот момент, из депутатов, избранных от Москвы.

— Текст законопроекта пришел целиком из мэрии?

— Да.

— А почему, как вы думаете, стали поступать пожелания из других регионов, что они хотят так же?

— А из уст мэра красиво звучит, когда он рассказывает про сгнившие балконные перекрытия, стены, в которые замурованы коммуникации. А вот ко мне пришел бывший мэр Омска и показал, как они реконструировали серию I-335, которую обычно сносят. И получилось у них существенно дешевле, чем сносить и переселять. Из барахла сделали конфетку, причем еще надстроили мансарды, и кто захотел, приобрел дополнительные квадратные метры и квартиры. А то, что встроены в стену трубы, — это вообще ерунда, потому что делаются новые коммуникации в кожухе рядом со стенами, а стены вообще не трогают.

— Что нужно прямо сейчас делать людям, которые не хотят попасть под снос?

— Мне пишут жалобы — я их направляю мэру, председателям комитетов Думы по транспорту и строительству, по законодательству и по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям. В тех домах, где можно образовать ТСЖ, почему бы это не сделать. По крайней мере, создать совет дома, который будет представлять ваши интересы. Нужно проводить техническое обследование дома, чтобы понять, в каком состоянии фундамент, несущие стены. Если дом простоит еще 15–20 лет, зачем его сносить? Знаете, какая очередь на получение квартир сейчас в Москве? До 90-го года постановки. Раньше очередь двигалась — не так быстро, как хотелось бы, но двигалась — и социальное жилье строилось, и пятиэтажки переселялись. А сейчас строить социальное жилье практически перестали. Очередь не двигается, она увеличилась. Люди стоят в очереди 26 лет — раньше было 19. Полжизни постой в очереди!

— Какие пути сопротивления останутся у тех, кто не захочет, чтобы его сносили?

— Единственный эффективный путь — судебная процедура, причем нужно доходить до Верховного суда, он принял многие решения в пользу граждан. На уровне города они могут проиграть, но если дойдут до Верховного суда, то выиграют. Но если останется норма, что можно сносить, не дожидаясь апелляции… Чьи это фантазии? Не знаю.