«Белый квадрат» — самая элегантная премия. Лаконичная. Дружелюбная. Без пафоса. Как и представители самой мужской в кинематографе профессии. В этот вечер вспоминали великанов, на плечах которых стоят нынешние мастера. Можно вообразить себе кино без актера и драматурга. Режиссер может спрятаться за спиной опытного камерамена, но без оператора кинематографа нет. Александр Прошкин передавая приз за вклад в операторское искусство Геннадию Карюку, любимому оператору Киры Муратовой, сказал: «Вы родились поэтом, но Бог вручил вам в руки камеру».

Пять номинантов — операторы мирового уровня. Александр Симонов («Рай»), Сергей Мачильский («Контрибуция»), Игорь Гринякин («Викинг»), Владислав Опельянц («Ученик») и Максим Осадчий («Дуэлянт»). Каждый из них создает мир такой глубины и внутренней правды, что в этом мире можно жить. Каждый — полноценный соавтор фильма: не фиксирует — пишет камерой. Цветовыми узорами, россыпями бликов, сменой масштабов. Гринякин умеет из мрачных красок, зловещего огня, крови, грязи создавать в кадре гармонию. Симонов — единомышленник Балабанова, подарил новое дыхание кинематографу Кончаловского. Подобно бергмановскому оператору Нюквисту, игрой теней, рефлексов, изломом перспективы передает невыразимое: шепоты и крики, спор жизни и смерти. Опельянц — мастер психологических портретов. Актриса Юлия Ауг, снявшаяся в «Ученике» Кирилла Серебренникова, может говорить об Опельянце часами: «В нем ни грамма менторства. Он в постоянном контакте с актером. Практически весь фильм снял с плеча. Без помощников. Таскал на себе камеру с утра до ночи. Сам прыгал в воду. Выверял каждый кадр по миллиметру». Мачильский умеет создать в кадре рембрандтовский свет с полутонами, колебаниями, словно оживить старинное фото, разлить в кадре настроение. Осадчий и Мизгирев в «Дуэлянте» сочинили Петербург мистический, залитый дождем, выкарабкивающийся по деревянным мосткам к редкому в Питере солнцу. В этом кино течет «старый свет», словно излучаемый газовыми рожками.

Я решила воспользоваться счастливым моментом, когда в одном месте собрался весь цвет операторской семьи: от мастеров с мировым именем до новичков. И выяснить у самих профессионалов: в чем особенность, секрет нашей школы. Почему в отличие от других кинематографических профессий — операторы сохранили качество и достоинство работы, не прервав традиции даже в кризисные 90-ые. Отчего наши операторы, по-прежнему, — из лучших в мире?

Сергей Мачильский(«Кикс», «Прибытие поезда», «Связь», «Свои», «Механическая сюита»). Когда в 90-ые начала разваливаться киноиндустрия, пошел поток кооперативного кино, в котором «картинка» не имела значения. Зарабатывали деньги. А для операторов возникла ниша для работы — реклама, куда рванула молодежь. Реклама – это изображение. Возможность эксперимента, новых форм. Потом они из рекламы пришли в кино. Так что разрыва не было. Если же размышлять об особенностях… Российская школа ближе к европейской. Периодически возникают течения, увлечения. Были периоды доминанты итальянской, норвежской стилистики. Сейчас приходит американизированное более плотное кино. Но во все времена — главное не потерять себя.

Влад Опельянц(«12», «Утомленные солнцем 2», «Богиня: как я полюбила»). Сохранили профессию наверное оттого, что у нас мозг разделен. Половина занята творчеством, половина — техникой. Только оператор способен эти два полушария держать в полной «боевой готовности». Слава богу, что с ума не сошли, сохранили и здравость суждений, и творческие позиции.

Мария Соловьева («Шаман», «Раскаленная суббота», «Глянец»). У нас изначально школа сильная за счет мощных корней. Не скажу, что сильнее лос-анджелесской. Но корни нас держат. Работы Урусевского, Юсова, Рерберга, Княжинского – высокие образцы изобразительной культуры. Мои педагоги Лебешев и Нахабцев для нас были богами. У них я брала и продолжаю брать идеи. Мысленно советуюсь. Они определили шкалу ценностей. В отличие от других профессий, операторы чтят «отцов»,

Илья Демин («Любовь», «Катафалк», «Классик», «72 метра»). Все дело, думаю, в истоках, в живописи. Нас учили искать. Смотреть. Образовываться. Отчего самые интересные в мире операторы итальянцы и поляки? Дело в том, что режиссеры — одиночки в профессии. Режиссер — бог, создает свой мир. Боги не дружат друг с другом. Операторы — «жены» богов. Они — в гареме. Постоянно друг с другом переговариваются, советуются — как лучше того или другого бога заполучить. Как воплотить на экране придуманный богом мир. Порадовать его. Удивить. Что бы вам ни говорили мои коллеги, мол, все кино началось с нас… наша профессия вторична. Но именно эта вторичность нас друг с другом и сближает.

Киноинженер Анатолий Кокуш («Титаник», «Бэтмен», «Троя», «Звездные войны», «Хоббит») обладатель двух «Оскаров» за научно-технические разработки. Русские операторы всегда пытаются использовать самое новое, инновационное. Я свою технику, которая сегодня востребована и в Голливуде, начинал «прокатывать» в России. Удивляет, насколько здесь операторы прогрессивны, отважны. Голливуд надо долго раскачивать, русские более решительны. Готовы на эксперимент. Даже когда не хватает денег — стремятся к максимально качественному результату.

Александр Тананов (за три года после ВГИКа снял 13 картин. Среди них «Гуляй, Вася!», «Бирмингемский орнамент». Только что завершил работу над «Черновиком»). Операторский цех – живая питательная среда. Варимся в ней со студенческой скамьи. Важно, что мы – коллеги, не конкуренты. Это не красивые слова. Мне не однажды помогали. Мы экспансивны, у нас многое завязано на эмоции, на чувственности, в западной школе — больше расчета.

Александр Ильховский («Мать», «Москва», «Копейка», «4»). Не очень соглашусь с идеей национальной самобытности. Закрадывается мысль о том, что педагоги, которые выпускали нас и продолжают выпускать операторов — вообще экстерриториальны и эксполитичны. С нами вели разговор, по большому счету, об искусстве. И работая в Британии, я получил этому доказательство. Настоящие операторы, как и подлинные художники — вне национальности, понимают друг друга: их язык это глаз и цвет. Поэтому у нас и особой иерархии, звездной болезни нет. Я общался с выдающимися операторами. На равных. По делу.

Радик Аскаров («Волчья кровь», «Горе от ума», «Лифт», «Дом ветра»). Нас учили изобразительной драматургии. Когда снимаешь не кадрами и не сценами. Когда у тебя в голове — весь фильм. Научить технике можно и за неделю, а такие понятие, как вкус, чувство кадра, авторская позиция… Рерберг не случайно повторял: русская школа — это художественная позиция, которая формируется из драматургии.

Игорь Клебанов(президент Гильдии операторов. «Водитель для Веры», «Холодное танго», «Соло на саксофоне»). Я за академическое образование. Мне не нужен ученик, бойко снимаищий похороны и свадьбы. Нужно, чтобы он разбирался в Рафаэле и Микеланджело, понимал суть различий портретов Серова и Серебряковой. Молодые поначалу на эти «рудименты» советской системы образования смотрят с иронией. Им бы сразу в руки камеру. Но потом сами понимают необходимость академического образования. Мы разбираем вершины операторского мастерства. Изучаем основы режиссуры, актерской профессии. Оператор должен все знать изнутри. Безусловно, режиссер — лидер в кино, если он наделен талантом, а не «дипломной бумажкой». Но высший класс режиссуры всегда подтвержден профессиональной работой оператора. Поэтому в шорт-листе нашей премии фильмы, сыгранные «под управлением» подлинных художников: Кончаловского, Серебренникова, Мизгирев, Снежкина, Кравчука.

Юрий Клименко («Слезы капали», «Трудно быть богом», «Легенда о Сурамской крепости», «Космос как предчувствие»). Если говорить коротко, то это единственная, по сути, кинематографическая профессия. Не только потому, что все началось с камеры. Драматургия, и отчасти режиссура — вид литературы. И только оператор занимается исключительно изображением, имманентным свойством кинематографа. Изображение само тебя тащит. И вот что еще важно. Коллеги тебя локтями поддерживают. Не дают упасть.