Судить — не пересудить

Тверской районный суд продолжает рассматривать административные дела граждан, задержанных на антикоррупционном митинге 26 марта

На сегодняшний день суд вынес 270 судебных решений (аресты, штрафы). Впереди — еще как минимум в три раза больше. В ОВД-Инфо говорят, что процесс над всеми фигурантами «АнтиДимона» вряд ли займет меньше месяца, а возможно, растянется и до лета. Сейчас на каждый день назначается больше сорока заседаний.

Суд: Тверской районный суд Москвы Статья: ч. 1. ст. 19.3 Кодекса об административных правонарушениях («Неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции») Подсудимые:задержанные на митинге против коррупции. Свыше 100 человек Стадия: рассмотрение каждого дела по отдельности Грозит: штраф от 500 до 1000 рублей, либо арест до 15 суток Решения: продолжаются рассмот­рения

Пятница, 7 апреля, 9 утра. На первом этаже Тверского суда возле зала суда под дверью уже дежурят Алла Фролова и Елена Захарова. Моложавые, энергичные пенсионерки. Елена — в прошлом музыкант, Алла — еще недавно работала в школе заместителем директора. На митинге их не задерживали. Сейчас обе — координаторы правовой помощи, а проще — волонтеры, помогающие независимому правозащитному медиапроекту «ОВД-Инфо» вести учет и списки вновь осужденных по статье 19.3 КоАП. Приставы в суде в конце каждого рабочего дня спрашивают Елену и Аллу, сколько им за это платят. «5600 руб­лей в месяц платит мне государство в виде пенсии. За все остальное — ничего, — смеется Елена, но замечает: — с приставами уже успели подружиться». В руках у Елены (иногда ее сменяет Мария, но сегодня у нее выходной) огромная бухгалтерская тетрадь учета (Елена и Алла называют ее «амбарной книгой»): там список уже прошедших через суд, список тех, кому надо явиться за повесткой, список тех, кого будут судить, список тех, у кого есть адвокат, у кого нет. Елена как справочное бюро: найдет информацию по интересующемуся вас лицу. К волонтерам с «амбарной книгой» направляют сами секретари суда.

У Аллы работа нервознее: она координирует задержанных и их родных с бесплатными адвокатами и юристами, которых привлек ОВД-Инфо и дружественные организации: «Мемориал», «Русь Сидящая», ФБК и «Открытая Россия». Эти же юристы будут работать на апелляции в Мосгорсуде. Координирует Алла всех мастерски, до мелочей, буквально порой объясняя, как добраться до суда, к кому подойти и у кого потом отметиться. Телефон постоянно звонит.

— Так, вы со своим адвокатом пришли? Ну и прелестно, — Алла разговаривает с интеллигентного вида юношей с бородой, в черном свитере и с элегантной красной бабочкой. Он заметно волнуется, то и дело поправляет бабочку.

Через 30 минут «интеллигента» осудят. Выступить не дадут, в приобщении фото и видео откажут, как и в вызове полицейских. Наказание — штраф 1000 рублей.

Если кто приходит в суд без адвоката, с волонтерами в суде весь день дежурит красивая девушка-юрист — из «Мемориала».

За день Тверской суд, как завод по производству решений, рассматривает по 30—40 дел задержанных. Т.е. через Елену и Аллу проходят по 30—40 человек. Работа волонтеров — с 9 утра и порой до ночи. На 7 апреля было назначено 48 дел. Нет, Алле и Елене вполне есть чем заняться в жизни, просто им небезразлично и без них работа ОВД-Инфо буксовала бы.

— Защищая ребят, мы, прежде всего, поддерживаем их психологически. Стараемся им помочь пройти этот этап без страха и растерянности. Многие же сталкиваются с судами впервые, — говорит Алла. — Контингент? Преимущественно молодежь, студенты. Недавно вот судили студента Государственного университета право­судия — тоже по статье 19.3. Мы ему говорим: «Сынок, что ж ты, учась в таком вузе, на митинг пошел? Ты хоть думай на будущее». Судья Криворучко присудил ему штраф в 15 тысяч рублей.

Судья Криворучко — один из многих сотрудников Тверского суда, через которого проходят дела митингующих. Это тот самый судья, который отказался в свое время выдать в перерыве воду обвиняемому Магнитскому во время продления меры пресечения.

Впрочем, загруженности у Криворучко по митингам меньше всех: по паре дел в день. У судьи Стеклиева доходит до 7 дел в день, у Затомской, Иванова, Коротова, Молитвиной, Меркулова — по шесть, у Виноградова, Гордеева, Москаленко и Ореховой — по 4.

Слушаются все дела по одному шаблону. Быстро и в прямом смысле слова без доказательств. Фото и видео не приобщают, вызывать полицейских, проводивших задержания, отказываются. В основе решения — лишь письменный рапорт полицейского.

— Так, этот сегодня не явился, — Лена просмотрит список тех, кому назначен суд на сегодня. — Это дело у нас в 40-м зале. Там у нас адвокат Сергей Шаров-Делоне. Судья Орехова.

В 40-м зале слушается дело Романа Костромского, 46-летнего столичного водителя, он был задержан в тот момент, когда пытался как раз подчиниться требованию полиции и покинуть Тверскую. В суд Роман пришел вместе с супругой. Оба немного волновались — в их семье это первое столкновение с судебной системой. Вместе с адвокатом готовятся доказывать невиновность. Суд прошел быстро, Роман даже удивился: ему казалось, что судья будет изучать фото и видео, показывающее, что он не сопротивлялся. Но судья Алеся Орехова (молодая женщина с пучком) сухим казенным тоном во всем отказала.

В небольшом зале суда везде — даже на скамьях для слушателей — тома уголовных дел. Секретарь любезно убрала с задней скамейки несколько томов, чтобы можно было сесть. Второй секретарь была увлечена своим телефоном, третья пила сок через трубочку. Прямо во время заседания. Судья Орехова была раздражена, разговаривала сухо и пренебрежительно, не поднимая глаз («Защитник, пройдите ко мне!», «Встаньте, Костромской», «Подсудимый, почему вы нарушили закон?»).

— Несовершеннолетние дети есть?!

— Да.

— Год рождения?!

— Э… — от волнения подсудимый замешкался. Жена подсказала: «2009-го».

— Слушатели! В зале сидите молча! За любое слово удалю! — реагирует Орехова.

Адвокат Сергей Шаров-Делоне просит исследовать и приобщить к делу видеозапись задержания Костромского.

— Эта запись показывает, что никакого неподчинения полиции с его стороны не было. Запись у нас с собой на носителе.

— Далее, — скучным тоном говорит Орехова.

— У нас ходатайство о вызове сюда сотрудника полиции Фролова, который написал рапорт на Костромского, он находится в деле. Описание Фроловым задержания моего подзащитного категорически расходится с показаниями как самого Костромского, так и расходится с видеозаписью, которую можно посмотреть.

Изучив ходатайства, суд не находит оснований для их удовлетворения. Оснований для вызова сотрудников полиции суд не усматривает, поскольку в материалах дела есть рапорт и письменное объяснение данных сотрудников с изложением обстоятельств дела.

— Костромской! Признаете вину?

— Нет, не признаю. Я был задержан по непонятной мне причине.

— Слышали требования сотрудников полиции разойтись?

— Да, слышал и подчинялся им. Во время того, как я им следовал, меня и задержали. Никакого сопротивления я не оказывал.

— Защитник, желаете что добавить?

— Да. На видео, в просмотре которого нам отказано, как раз прекрасно видно, как мой подзащитный движется в том направлении, куда всем указывали двигаться сотрудники полиции, — в сторону метро, и в этот момент к нему подходит полицейский, затем второй. Прошу дело прекратить за отсутствием состава правонарушения.

— Исследуются материалы дела, — никак не отреагировав на речь защитника, объявила судья. Исследование заняло у нее меньше минуты. — Материалы дела исследованы, суд удаляется на постановление.

В совещательной комнате судья Орехова переждала 10 минут и по выходу автоматной очередью зачитала две строчки: «Костромского признать виновным в правонарушении по ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ и назначить наказание в виде штрафа в размере 1000 рублей», — после чего Алеся Юрьевна буквально убежала обратно в комнату, бросив секретарю, которая ела ложкой йогурт: «Насть, зайди ко мне!»

Спускаясь вниз, Роман отмечается у Лены как уже осужденный.

— Ну, Роман, поздравляем! — говорят они с Аллой. — Вину признали? Нет? Если б признали, тогда бы 500 руб­лей штраф был! Удачной дороги в Страсбурге!

В этот день было вынесено еще 40 решений. Все штрафы.

«Хочется закрыть этот суд на фиг, — перекуривая на улице, горячится Алла. — Суд захлебывается от работы, и мы захлебываемся. Посмотрим, кто захлебнется быстрее. Надеюсь, мы последними».

Вера Челищева, «Новая»

Вот такая карусель

Суд приговорил к трем годам по обвинению в хранении наркотиков 56-летнего члена избиркома, разоблачившего в свое время «карусельщиков» от «Единой России»

Суд: Никулинский районный суд Обвиняемый: Сергей Резников Статья: «Незаконное хранение наркотиков в крупном размере (ч. 2 ст. 228 УК) Приговор: три года лишения свободы

Никулинский районный суд Москвы на прошлой неделе приговорил к трем годам лишения свободы члена Территориальной избирательной комиссии района Проспект Вернадского от КПРФ Сергея Резникова по обвинению в незаконном хранении наркотиков в крупном размере, хотя гособвинитель и просил назначить ему наказание условно. Находившегося до этого под подпиской о невыезде Резникова арестовали в зале суда.

Член избиркома Сергей Резников получил широкую известность в 2012 году, после того как на парламентских выборах разоблачил группу «карусельщиков» от «Единой России», которые готовили вброс бюллетеней. Позже он оспаривал в судах практику заочного голосования в столичных избиркомах, в результате Конституционный суд признал эту практику незаконной.

С пакетиком кокаина в кармане тогда еще 52-летний Сергей Резников был задержан более четырех лет назад — по дороге в магазин. Шесть раз суд возвращал дело прокурору для устранения нарушений. «Ему несколько раз перепредъявляли обвинение — то хранение наркотиков, то приготовление к сбыту, то приобретение и хранение. В окончательном варианте осталось только обвинение в хранении», — рассказала «Новой» защитник Резникова Мария Зайцева. В феврале Мосгорсуд отменил очередную попытку Никулинского районного суда вернуть дело прокурору и направил его на рассмотрение по существу.

«В основу приговора легли показания оперативников, которые задерживали Резникова и которых он сам подозревает в подбрасывании ему наркотиков. Проверка версии моего подзащитного о провокации со стороны полицейских в суде свелась к вопросу оперуполномоченным, подбрасывали ли они наркотики, и их отрицательным ответам», — пояснила Зайцева.

Защита Резникова обжаловала решение суда о его аресте до вступления приговора в законную силу и готовится подать апелляционную жалобу на приговор. Также адвокаты намерены обратиться в Конституционный суд с жалобой на нарушение порядка предъявления обвинения члену Территориальной избирательной комиссии.

Юлия Счастливцева — для «Новой»

Генерала судить неудобно

Суд: Суоярвский районный суд Карелии Подсудимая: фельдшер центральной районной больницы Ирина Щербакова Статья: ч. 3 ст. 293 УК «Халатность, повлекшая по неосторожности смерть двух или более лиц» Стадия: вынесен приговор Срок: три года лишения свободы в колонии-поселении с отсрочкой наказания до достижения ребенка осужденной 14-летнего возраста

Суд Суоярвского района Карелии вынес первый приговор по делу о гибели детей на Сямозере. К трем годам колонии-поселения (с отсрочкой на три года до 14-летия дочери) за «преступную халатность» приговорена фельдшер Ирина Щербакова, работающая в отделении скорой помощи Центральной районной больницы райцентра Суоярви. 18 июня 2016 года ей позвонил тонувший тогда на Сямозере подросток Всеволод Заслонов и попросил о помощи, однако Щербакова приняла этот звонок за шутку. В итоге 14 детей, включая звонившего Севу Заслонова, утонули.

Под следствие попали Елена Решетова, директор лагеря, и ее заместитель Вадим Виноградов, сопровождавший группу, а также Валерий Круподерщиков, студент-инструктор, проходивший в лагере практику, и Анатолий Коваленко, возглавлявший в 2016 году карельский Роспотребнадзор и выдавший разрешение на работу лагеря (приговоры в отношении них еще предстоят). Не привлекли руководство Минздравсоцразвития Карелии, регионального МЧС и членов республиканского правительства, тоже контролировавших детский отдых в регионе. На это обращал в суде внимание один из потерпевших — отец погибшего Севы Заслонова Игорь.

— Генерала МЧС, наверное, судить неудобно. Замминистра здравоохранения или [другую] большую шишку тоже. А фельдшера судить можно, потому что он всего лишь фельдшер, — говорил отец.

Процесс над Ириной Щербаковой занял месяц. Сама она вину частично признала, но настаивала, что просто совершила ошибку. Защита Щербаковой недоумевала: почему дети звонили в расположенное далеко от места ЧП подразделение скорой? Ответ был в приговоре: ближайшая вышка сотовой связи была на территории Суоярвского района, сигнал и был перенаправлен туда; переадресация на телефон скорой, а не полиции, произошла, когда тонущий подросток нажал на телефоне цифру «3» — видимо, случайно.

По мнению отца погибшего ребенка, следствие тенденциозно подошло к делу: «Из материалов дела не вытекает, что в ее должностные обязанности входил прием звонков системы «112». Я считаю, что следственные органы целенаправленно вели это дело, чтобы обвинить конкретно Щербакову, а она была просто, как принято говорить, стрелочницей».

Прокурор Олег Болгов в общении с журналистами (не под камеры) дал понять, что родители утонувших детей должны видеть, что «правосудие свершилось». Еще прокурор объяснил, что вряд ли Щербакова сядет, через четыре года с нее могут просто снять судимость.

В. Ч.

Где, кого, за что

И только Страсбург помог

6 апреля Европейский суд по правам человека экстренно вмешался в дело Юлии Ротановой — фигурантки по одному из дел «Оборонсервиса». В августе 2016 года Тверской суд Москвы в лице Татьяны Неверовой приговорил ее к 6 годам лишения свободы, признав виновной в «коммерческом подкупе», «мошенничестве» и «легализации», несмотря на то, что у 55-летней женщины имеется заболевание, которое препятствует содержанию под стражей, а именно — рак второй степени. Ротанова до приговора 13 месяцев провела в «Лефортово», где у нее и обнаружили онкологию. Тогда женщину согласились отпустить под подписку. После операции она ходила на допросы в перерывах между медицинскими процедурами. В СИЗО ее состояние сильно ухудшилось — к онкологии добавились неврологические проблемы. Медикаментов и оборудования, способного лечить Ротанову, в СИЗО не было и нет.

Мосгорсуд также не впечатлила дальнейшая судьба больной раком женщины, как и подготовленное для суда заключение академика РАН Андрея Воробьева, который, изучив медицинские документы, написал, что в наших тюрьмах и колониях нет онкологических клиник, лечение в которых сейчас необходимо больной. «В целях сохранения жизни и здоровья было бы правильно избрать для нее меру наказания, не предусматривающую лишение свободы», — писал академик.

На днях Ротанову отправили по этапу в одну из женских колоний Мордовии, рассказала «Новой» бывший член ОНК Москвы Зоя Светова. По ее словам, на случай Ротановой уже обратила внимание и уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова.

— У нас такой дурацкий закон, что на стадии следствия человек не может содержаться под стражей, а вот лишение свободы ему можно назначить, и плевать на заболевания. Надеюсь, вмешательство Европейского суда повлияет в лучшую сторону на судьбу Юлии, — сказала в свою очередь адвокат Анна Ставицкая.

Обвинение, дополненное и переизданное

8 апреля следствие обвинило в призыве к терроризму 25-летнего преподавателя математики из Московской финансово-юридической академии (МФЮА) Дмитрия Богатова. Хотя накануне, 7 апреля, Пресненский суд Москвы отказался арестовывать Богатова за «призывы к беспорядкам» в связи с небольшой тяжестью обвинения. Его отпустили под подписку о невыезде.

По версии следствия, молодой человек публиковал в Сети посты — текст и видеоролики — с призывами выйти 2 апреля на Красную площадь и на улицы в других городах. При этом он скрывался за фейковым аккаунтом Айрата Баширова.

Сам Богатов отрицает свою вину. Его адвокат Алексей Тепцов настаивает, что для публикации этих материалов IP-адрес Богатова могли использовать другие люди.

Спустя сутки следствие снова обратилось в суд для избрания Богатову меры пресечения, теперь уже по другой статье — ч. 2 ст. 205.2 УК («публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма с использованием СМИ и интернета»).

Дело покемонов

В суде по делу Руслана Соколовского начали выступать свидетели защиты. В частности, мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман. По его словам, в роликах Соколовского его не устраивает только лексика, а сами видео были смешными, и потом интернет — «это территория свободы, где все могут смотреть все, что захотят». Ройзман также отметил, что «невозможно оскорбить Бога», блогер же не понимал, что делал, и не разжигал никакой розни.

— Я не понимаю, как можно оскорбить чувства верующих. Где Бог и где Соколовский?

В качестве свидетелей защиты выступали журналисты, преподаватели вузов, правозащитники и даже священнослужители. Так, заштатный клирик в Нижнетагильской епархии Сергей Смирнов рассказал, что занимается изучением религиозных дискуссий, что же касается религиозных чувств, то, по мнению клирика, их оскорбить вообще невозможно.

— Ненависть могла возникнуть только у тех, у кого она была. Чем сосуд наполнен, то из него и выплескивается, — добавил Смирнов.

Прокурор спросила, оскорбил ли его ролик «Патриарх Кирилл, ты п…». Свидетель объяснил, что патриарх — всего лишь «глава администрации», а глава церкви — это Христос, оскорбить которого невозможно, поэтому он и не оскорбился.

Подготовили Вера Челищева, Александра Копачева, «Новая»