Удивительное дело. По данным РУСАЛа, его Красноярский алюминиевый завод (КрАЗ) последние годы наращивает производство, выйдя по выплавке алюминия уже на первое место в мире. Наращивает мощности и Сибирская генерирующая компания, ее Красноярская ТЭЦ-3, ранее дававшая только тепло, пять лет назад ввела в строй первый энергоблок установленной электрической мощностью 208 МВт. Ток дает сжигаемый уголь. При этом, по данным краевой администрации, в Красноярске год от года дышать все легче, экологическое состояние города улучшается стремительно. Это следует из ответа на запрос «Новой» вице-губернатора Красноярского края Инессы Акентьевой. И еще из него следует, что власти ничего существенного предпринимать не собираются. А зачем, раз и так хорошо?

На трех страницах рассказано, какие меры уже предприняты краевыми властями, в результате чего «с 2012 по 2015 годы в г. Красноярске произошло снижение выбросов загрязняющих веществ от стационарных источников с 294,5 тыс. тонн до 195,0 тыс. тонн». А «уровень загрязнения атмосферного воздуха в г. Красноярске по интегральному показателю интегрального загрязнения атмосферного воздуха (извините, так в оригинале. — А.Т.) ИЗА 5 за последние пять лет снизился в два раза». Приведена и таблица: в 2010-м ИЗА 5 равен 21,86, в 2015-м — 10,70, т.е. снижение произошло с очень высокого значения до просто высокого.

На вопрос: проинформировано ли правительство РФ о катастрофической экологической обстановке в Красноярске, Акентьева ответила: «Согласно государственному докладу Минприроды РФ «О состоянии и об охране окружающей среды в Российской Федерации в 2015 году» г. Красноярск в 2015 году исключен из приоритетного списка городов Российской Федерации с наибольшим уровнем загрязнения атмосферного воздуха».

(Исполнителем этого радужного ответа обозначен Дмитрий Еханин, замминистра природных ресурсов и экологии края. Чиновник этот уже вошел в анналы, прокомментировав однажды во время смога в прямом эфире негодование красноярцев: «Заводские запахи уже настолько устоялись на территории традиционных мест, что граждане уже должны были к ним привыкнуть».)

Ответ Акентьевой требует комментария. Действительно, Красноярск исключили из приоритетного списка городов с наибольшим загрязнением (для которых ИЗА равен или выше 14). Но вовсе не потому, что загрязнение стало меньше. Содержания в воздухе формальдегида и фенола резко снизилось благодаря лишь постановлению Главного государственного санитарного врача РФ №3 от 12 января 2015 года «О внесении изменения в ГН 2.1.6.1338-03 «Предельно допустимые концентрации (ПДК) загрязняющих веществ в атмосферном воздухе населенных мест». Если коротко, норматив увеличен втрое. Вот расчеты Минприроды РФ: меряй мы в 2015 году формальдегид по прежним нормативам, его средняя концентрация в городах России составила бы 3,0 ПДКс.с. (предельно допустимой среднесуточной концентрации. — А.Т.), но теперь это 0,9 ПДКс.с. То есть мы не на помойке живем, а, как говорит юность, «норм». Тройное превышение ПДК объявлено порядком вещей. Известное оруэлловское doublethink: «Свобода — это рабство», «Незнание — сила». Вероятно, мы, население России, крепчали-крепчали и наконец-то окрепли настолько, что стали в разы устойчивее к токсичным веществам.

В госдокладе Минприроды РФ о том пишут прямо: «Важно еще раз подчеркнуть, что резкое снижение уровней загрязнения воздуха и сокращение количества городов Приоритетного списка связано с увеличением в 2014 г. санитарно-гигиенического норматива значения ПДКс.с. формальдегида в 3 раза, при этом существенных изменений уровней загрязнения городов России не отмечается, а количество выбросов формальдегида в атмосферу, к сожалению, растет. При использовании для оценки уровней загрязнения воздуха прежних ПДКс.с. формальдегида, количество городов Приоритетного списка в 2015 г. составило бы 29 вместо 11. А поскольку в этих 18 городах по формальдегиду все как будто бы благополучно, то и каких-либо специальных природоохранных мероприятий, направленных на снижение этого, обладающего канцерогенным действием, вещества, администрация города может не предпринимать».

Но для исключенного из списка Красноярска актуальны другие канцерогены. Специфика городов осталась за скобками.

Как бы то ни было, в Приоритетном списке теперь 11 небольших азиатских городов с суммарным населением 1,5 млн. Исключены разом 8 городов, в том числе миллионные Челябинск и Красноярск, а также крупные Иркутск, Новокузнецк и Благовещенск. (Относительно последнего города надо ли особо обозначать, что имеется в виду не башкирский, а амурский город? Нет в этих списках городов европейской части, только азиатские. Это к вопросу о необходимости деколонизации.) Пожалуй, стоит отметить лишь прорыв Южно-Сахалинска. Здесь ТЭЦ в реальности перевели с угля на газ, что снизило выбросы твердых веществ от стационарных источников на 44%.

И к другим цифрам в ответе вице-губернатора есть вопросы и комментарии, редакция располагает документами с иными показателями выбросов. Но вряд ли стоит упоминать ИЗА 5 (комплексный индекс загрязнения атмосферы, учитывающий среднегодовые концентрации пяти примесей) применительно к Красноярску. Что такое этот «ИЗА 5», если Красноярск — город цветной металлургии, да еще и запитанный от канско-ачинских бурых углей. У нас здесь вся таблица Менделеева в воздухе, а вы о «пяти примесях». Такая методика, оценки и подходы — это 60-е годы прошлого века.

Грузиться цифрами о снижении выбросов бессмысленно еще и потому, что их снижение означает исключительно чье-то желание видеть их сниженными, но отнюдь не то, что происходит в реальности. На трубах датчиков — нет. У заводских стен, под факелом постов отбора воздушных проб — нет. Следить за тем, что выбрасывается в воздух, поручено самим субъектам выбросов. И информация о снижении выбросов исходит от производителей продукта и дымов, а не от независимого наблюдения.

Красноярцы уже написали Путину несколько десятков челобитных о спасении от экологической катастрофы, о «недостаточном контроле местных властей за хозяйствующими субъектами». Полгода назад даже получили ответ из президентской администрации: винить надо «географические и метеорологические особенности» расположения Красноярска, а местная власть вовсе ни при чем. И если региональные власти опираются на данные от крупного бизнеса, то далее по пищевой цепочке президентская администрация использует данные региональной власти. То есть Кремль отвечает красноярцам, опираясь на показания тех, на кого, собственно, красноярцы жаловались. И так же, как в ответе Акентьевой, — только на семи страницах — в ответе из Москвы сказано, что благодаря усилиям госслужащих дышать в Красноярске становится легче и приятнее. «За период 2012—2015 годов наблюдается положительная динамика в сторону уменьшения выбросов загрязняющих веществ от стационарных источников»: они снизились на 17,52 тыс. тонн (со 146,3 тыс. т в 2012 г. до 128,78 тыс. т в 2015 г.).

Насчет главной беды — ночных залповых выбросов — отмечается, что по вечерам и ночам организовать экологический надзор невозможно: по закону чиновник не может работать больше, чем 40 часов в 5-дневную неделю. Но «в случае поступления массовых обращений о загрязнении атмосферного воздуха отдельные служащие эпизодически привлекаются к выполнению своих функций за пределами установленной для них продолжительности рабочего времени».

За качеством воздуха в городе кто только ни следит. Минприроды края, Росприроднадзор, Росспотребнадзор, ФГБУ «Среднесибирское УГМС», КГБУ «Центр реализации мероприятий по природопользованию и охране окружающей среды Красноярского края». Есть федеральные посты наблюдения и краевые.

И — никакого толку. Вот вам только одно личное наблюдение о системе замеров воздуха в Красноярске. Улица Сурикова, обитая нержавейкой будка-параллелепипед с маленьким зарешеченным и забитым досками изнутри окошком. Это федеральный стационарный пост для отбора проб атмосферного воздуха, единственный в центре города и всем Центральном районе. На стенах граффити — альтернативная расшифровка аббревиатуры СГК — не «Сибирская генерирующая компания», а «Смерть города Красноярска» (СГК принадлежат три угольные ТЭЦ Красноярска). Еще одно граффити спрашивает: «Нет сил?» На будке мачта с флюгером и крыльчатым анемометром и пробоотборный зонд (воздухозаборник). В него вставлена горлышком и накрепко замотана матерчатой изолентой пластиковая бутылка с надрезанным донышком, сверху эту «розочку» накрывает оплавленный по краю капроновый чулок. Вся эта конструкция покрыта толстым слоем сажи и пыли, а предназначена она как раз для того, чтобы пыль не мешала отбирать пробы воздуха. Такой фильтр грубой очистки. Наверное, есть и тонкой.

Первыми этой пластиковой бутылкой и капроновым чулком (почитал ГОСТ, введенный в 2013 году, — не нашел упоминаний этих материалов) возмутились журналисты телекомпании ТВК. Потом дней десять я ежедневно останавливался возле поста, последний раз 27 февраля. Судя по следам на снегу и внешнему виду конструкции, все это время чулок не заменялся и не снимался. То есть так и должно быть, технология такая. Выплавляет же алюминий КрАЗ по технологии Содерберга, столетний юбилей которой через пару лет отметит Россия. (И только Россия: другие от нее отказались из-за чудовищного загрязнения окружающей среды.)

А СГК применяет в Красноярске циклонную схему очистки воздуха. И что с того, что циклону столетний юбилей давно отметили? Красноярская ТЭЦ-1 — крупнейшая среди станций СГК и старейшая в Сибири: начало строительства — 1936-й, но все основные работы с упрощением конструкции были ударно сделаны в 1942—1943-м, когда ТЭЦ и ввели в строй. (Бывший замминистра природы края Сергей Шахматов: «ТЭЦ-1 имеет систему очистки воздуха с позапрошлого века. Даже не прошлого, а позапрошлого. Циклонного типа. И здесь необходимо принять политическое решение».)

Федпостов наблюдения должно быть на такой город 10—20, их 8. Есть еще три краевых поста, и они-то фиксируют превышения предельных концентраций регулярно, почти ежедневно, однако федералы эти наблюдения не подтверждают. Почему-то. Чулок мешает? Впрочем, к работникам, четырежды в день производящим здесь замеры, претензий меньше всего. Даже когда и они регистрируют многократные превышения ПДК, ведомства, обязанные расследовать и пресекать эти факты, не реагируют. Дела не возбуждаются. Так что какая разница, что там замеряют.

Вот и все, в общем, о цифрах в отчетах и ответах. Эти закопченные капроновый чулок и пластиковый пузырь на фоне среднегодового прироста рака в 5% (цифра из последнего краевого госдоклада о состоянии окружающей среды) — это и об отношении Российской Федерации к ее субъектам, и о сути режима, и о сортировке всех нас (нет, тут не фашизм, тут просто небрежение непрофильными активами), и о приоритетах — Сирия, Донбасс, и о… Продолжите сами.

Да, еще. Откликнулась на наши две последние красноярские публикации вдруг СГК. С чего бы — непонятно, раньше — не бывало. Директор по связям с общественностью Андрей Морозов (живущий в Москве) «с большим удовольствием» пригласил меня (постоянно живущего в Красноярске) приехать в Красноярск, чтобы познакомиться с «положением дел»: «Посетить наши предприятия в этом городе, встретиться и обсудить положение дел с нашими специалистами, партнерами по бизнесу и потребителями наших услуг». Это не шутка. Москвичу Морозову кажется, что он лучше меня знает состав красноярского воздуха. Спасибо за приглашение, лучше организуйте лечение в Москве хоть нескольких наших детей из легочных отделений и отделений онкологии.

18 марта Красноярск выйдет на митинг «За чистое небо». Видимо, до кого-то никак не доходит, что все последние годы дышать здесь все легче.