Кстати, после длительного перерыва вернулись все 20 человек из коллегии присяжных: 12 основных и восемь запасных. За представление своих доказательств вновь взялась защита обвиняемых. Однако процесс застопорился: присяжные из своей комнаты на протяжении трех часов выходили максимум минут на 15, все остальное время защита и прокуроры спорили.

14 февраля адвокат Заура Дадаева (предполагаемого киллера) Марк Каверзин сосредоточился на странных, по его мнению, передвижениях автомобиля ZAZ Chance (на котором, по версии следствия, передвигались соучастники убийства) после 1 марта 2015 года — то есть уже после убийства Немцова и после обнаружения машины сотрудниками ФСБ. Защитник показал присяжным экспертизу следов запаха человека в ZAZ Chance. В исследовании с помощью «собак-детекторов» специалист по фамилии Великий пришел к выводу, что в пробах, взятых из машины, отсутствуют «запаховые следы человека как биологического вида».

Обвинение ходатайствовало о новой технической экспертизе, чтобы установить местонахождение телефона Немцова и «боевых трубок» (телефонов подсудимых) в момент убийства. Судья согласился — экспертизу проведет Институт криминалистики центра специальных экспертиз ФСБ России.

В остальном спор шел вокруг ходатайства адвокатов о приобщении карты Москвы и больших панорамных снимков Большого Москворецкого моста, где произошло убийство. Защита принесла карту в суд, чтобы показать ее присяжным. Но против выступили прокуроры, заявившие, что карта не являлась актуальной на 2015 год, так как изготовлена в 2007 году.

— Но мне нужна карта и детализация, чтобы показать, где я находился! — возмущался судье из «аквариума» Шадид Губашев. — Потому что на меня обвинение наговаривает. А вы им все позволяете.

Судья Житников сделал Губашеву замечание.

Прокурор Семененко на следующих заседаниях сообщила, что обвинение направило запрос в компанию, изготовившую карту. Согласно ответу директора компании, карта не точна и не детальна и для доказывания в уголовном деле не предназначена. В зал прокуроры принесли свою карту, на которой изображена интересующая всех западная часть Москвы. Но защитники были недовольны.

— Мне нужна карта ВСЕЙ Москвы! — разводил руками адвокат Каверзин.

— Мы вам увеличим! — разводила руками в ответ Семененко.

15 февраля в суде произошла некая неожиданность. Перед заседанием адвокат Заурбек Садаханов, представляющий интересы Хамзата Бахаеава, уведомил судью, что ночью у него из машины похитили материалы дела, все аудиозаписи заседаний, а также российский паспорт, загранпаспорт и удостоверение адвоката. А Марк Каверзин рассказал, что накануне вечером его машину обстреляли у офиса. Осталось неясным, находился ли сам адвокат в этот момент в машине. Впрочем, чем вызваны эти страсти, — совершенно непонятно.

Затем в суд, по приглашению защиты, пришел начальник экспертного управления некоего «Федерального комитета по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти» Юрий Макеев. Его специальность — инженер по электронике. По запросу адвокатов он провел экспертизу фрагмента видеозаписи с камеры, установленной у подъезда на Веерной, 3 (подсудимый Дадаев утверждал, что жил в этом доме в 2014—2015 гг.). Видеозапись ранее не признали допустимым доказательством, поскольку на ней нет даты и времени. Адвокат попросил специалиста Макеева установить время, когда Дадаев входит и выходит из подъезда.

«Я могу утверждать по видеоряду, что фигурант кавказской внешности зашел в подъезд 27 февраля в 16 часов и находился там до 28 февраля 00.50 минут» (Немцова убили в 23.30. —Ред.), — сказал Макеев, пояснив, что, «скорее всего», на записи был Заур Дадаев.

— А ваша организация зарегистрирована юридически? — спросил у эксперта адвокат Жанны Немцовой Вадим Прохоров.

— Мы являемся общественным объединением.

— То есть мы можем выйти в коридор и образовать там объединение?

— Образовывайте, это будет правильно.

— Вы говорите, что изучали запись только от входа до выхода Дадаева?

— Мне все равно было, Дадаев это или не Дадаев. Передо мной был поставлен вопрос о фигуранте кавказской внешности.

Не добившись от специалиста ответов на свои уточняющие вопросы, прокурор Семененко попросила не оглашать заключение Макеева перед присяжными, поскольку он не назвал методику, которую использовал, «не обладает специальным образованием» и исследовал лишь фрагмент записи. В итоге судья хоть и приобщил заключение к материалам дела, но не признал его допустимым доказательством, не позволив тем самым огласить документ перед присяжными.

16 февраля из-за событий, связанных с похищением материалов и обстрелом машины защитников, в суде и вокруг суда было заметное усиление. Паспорта у всех проверяли не только в суде, но и на подходах к суду на улице.

А председательствующий Юрий Житников сообщил сторонам:

— От присяжных поступила записка. В связи с тем, что процесса не было месяц, они просят им напомнить еще раз, в чем обвиняются подсудимые.

И Семененко, встав за трибуну, начала подробно излагать обвинение начиная с того, что подсудимые «в составе организованной группы по найму совершили убийство Немцова Бориса Ефимовича». Рассказывала, как подсудимые сформировали группу, какая в ней была иерархия, как они следили за Немцовым, приобретали оружие. Рассказывала про следы обвиняемых в автомобиле ZAZ, которые, по ее мнению, говорят о причастности четверых подсудимых к слежке, про соединения и зону действия базовых станций, которые доказывают слежку. Говоря о распределении ролей, отмечала, что находящийся в розыске «Руслан Мухудинов — организатор. Предоставил участникам жилище для их временного проживания». «В это жилье на Веерной заходили еще мужчины, М1, М2, но так как мы знаем, что туда заходили и Руслан Геремеев, и Мухудинов Руслан, мы понимаем, кем эти М1 и М2 могут являться».

Адвокаты этим повествованием возмущались, заявляя, что прокурор уже «перешла в прения», читая обвинение со своими оценками и предположениями.

— Мария Эдуардовна, — замечал судья, — давайте без доказательств, только обвинение.

— Присяжные сами просили напомнить. Я просто некоторые моменты отмечаю…

— И не оце-ноч-но читайте, — назидательно добавил адвокат Садаханов. Семененко посмотрела на него удивленно, подняла по направлению к нему руку, расправила ладонь и сжала ее, давая понять, чтобы он помолчал. Зал засмеялся. А Семененко перешла к следам пороха в автомобиле ZAZ. «То есть следы, которые доказывают, что в нем перевозилось оружие», — объясняла она присяжным и перешла к роли каждого обвиняемого: «Дадаев приобрел пистолеты, следил за Немцовым в интернете и на автомобиле. Губашевы Анзор и Шадид и Шаванов Беслан (он, напомню, подорвался при задержании) обвиняются в том, что также следили за Немцовым на автомобиле при помощи интернета, передавая сведения Дадаеву и другим участникам».

— Про конкретно убийство Немцова надо? — спросила она присяжных. Те кивнули. — Дадаев, вооруженный 9-миллиметровым оружием, вместе с Губашевым Анзором и Шавановым Бесланом прибыли для убийства на Малую Ордынку. Встали у дома, стали ждать. Ждали целый день. Он приехал вместе с Дурицкой, и уже вечером, когда они собирались уезжать, Немцов с водителем Петуховым вдруг направился к ГУМу. Когда они это увидели, то их машина двинулась за ними. Затем Немцов идет в ГУМ, за ним идет Шаванов. Он теряет Немцова, ищет его, созванивается по «боевым» трубкам, приходит Губашев Анзор. Дадаев в это время находится на островке безопасности, оружие находится под правым пассажирским сиденьем. Нашли они, обходя ГУМ, Бориса Ефимовича, Дурицкую в белой шубе… очень приметная одежда. Ну вот они идут, 23.25, по Большому Москворецкому мосту. Дадаев через переход переходит, с островка получает сигнал, что они идут. Идет за ними, стреляет, не менее шести выстрелов. Немцов падает, подъезжает ZAZ, и они скрываются с места происшествия. Более подробно расскажу в прениях».