Судья Алексей Втюрин читал приговор словно в коматозе. То ли от нахлынувшего внимания журналистов и публики к Ленинскому райсуду и к нему лично, то ли от того, что напротив Втюрина все четыре часа оглашения приговора стояли адвокат Давыдова и сам Навальный и деловито сравнивали (Навальный еще и отписывался попутно в твиттер) оглашаемое с текстом старого приговора от 2013 года выпуска.

Итог: тексты были идентичны до неприличия — опечатки и орфографические ошибки встречались в тех же местах, где они стояли в старом приговоре. Абсолютно той же была и последовательность перечисления показаний свидетелей, хотя в этот раз допрашивались они в ином порядке, да и говорили другое, нежели три года назад.

Словом, приговор выглядел как скаченный из интернета реферат, только шапка, инициалы судьи и дата стояли иные. Вместо фамилии Блинов — фамилия Втюрин, вместо 2013 год — 2017-й.

«Копипаст 100%. То есть не примерно, как старый приговор, а дословно и до запятой», — прокомментировал Навальный.

И судья Алексей Игоревич Втюрин, кажется, догадывался, что плагиат собравшимся на лицо. Но сделать ничего не мог. «Надо — значит надо», — выражало его лицо, на котором не было никаких проявлений — ни раздражения, ни злости, ни попытки услужить каким-то высшим силам или присутствующим в зале.

Он был как робот. И читал не написанную им бумагу как-то уж совсем без выражения, отрывисто, тихо и нечленораздельно. Окончания слов и фраз у него обрывались, иногда он переходил на полушепот, каждый час делал 15-минутный перерыв и скрывался в своей комнате, а потом снова выходил и читал.

«Шееее… две тысячи… ООО… Киров… Кировлес… Кауччуп… Показания… поопп…филиал…. ООО… Офицеров, Навальный…. Кировлес… энка… Киров… Продукция должна была… ООО».

И так три с половиной часа. Садиться во время оглашения приставы никому не разрешали. Слушать только стоя. Однако и стоя, и сидя понять при всем желании суть зачитываемого приговора не представлялось возможным.

«Да читали бы только резолютивку (резолютивную, короткую часть приговора, где указывается наказание — ред.), и мы бы разошлись, а не слушали по второму кругу одно и то же», — возмущались журналисты. Их было много. Из-за чего Ленинский райсуд даже позволил себе такую роскошь, как отдельный зал с телетрансляцией для тех, кто в основной зал не поместился. А все хотели в основной — чтобы заснять на фото и видео Навального, если вдруг сроки окажутся реальными.

Навальный и Офицеров пришли с вещами и с женами, которые эти вещи накануне им и собирали, уже изучив за три года, что можно, а что нет брать в СИЗО. Все они часто улыбались и шутили. Примерно так, как улыбаются и шутят тогда, когда дальше все же неизвестность, хоть ты и готов к этой неизвестности.

В каждом перерыве глава ФБК комментировал журналистам, насколько приговор идентичен старому, предлагал сравнить (старый приговор лежал у него на столе) и подсчитывал для особо нетерпеливых, сколько страниц еще осталось.

Впрочем, новая текстовая версия приговора была короче: в нем не было ряда показаний. В первую очередь, отсутствовали показания Никиты Белых, находящегося с лета 2016 года в СИЗО.

Еще Навальный то и дело говорил, что, мол, зря Кремль так, Европейский суд все равно отменит и этот приговор. А и судимость — условная, не условная — не остановит ни его избирательную кампанию, ни его, как он выражался, «борьбу за свободную Россию».

Но неожиданности в сроках не случилось. Как и просила прокуратура, Навальному и Офицерову дали условно. Первому — 5 лет, второму — 4 года.

Впрочем, даже сроки судья Втюрин проговорил столь нечленораздельно, что все переспрашивали друг у друга. Ну, а суть приговора вся та же — «расстрачены» 16 млн рублей. А то, что Офицеров купил лес на 14,5 млн и продал его за 16 млн, как бы не в счет и никакая это ни предпринимательская деятельность, как пишет ЕСПЧ в своих решениях, а «растрата».

И да. Навальному и Офицерову повторно присудили штраф, который они же выплатили после первого приговор.

«Ваша честь, мне Ваша версия понравилась больше, чем версия судьи Блинова», — хихикнул Навальный уходящему в свою комнату Втюрину. Тот не ответил.

Вся дальнейшая речь Навального, его обращение к зрителям напоминало речь кандидата в президенты. После ухода судьи в комнату эту речь (про будущие выборы, про специально сфабрикованный суд и приговор) слушали даже приставы и конвой, хотя могли всех разогнать из суда и посоветовать слушать «политические речи» уже на улице. Но никого не разгоняли.

Киров