За квартал до проходной фабрики «Рошен» на улице Доватора начинает пахнуть горелой выпечкой. На территорию меня не пускают, сославшись на распоряжение генерального директора: никаких контактов с прессой. Хмурый мужчина средних лет выходит с фабрики быстрым шагом, на мой вопрос отвечает, не оборачиваясь.

— Вы здесь работаете?

— Уже нет.

Рядом с воротами доска объявлений. Улыбчивый расклейщик в наушниках лепит свежую бумажку: «Требуется дворник». Выходящая ему навстречу сотрудница со злостью срывает объявление и поворачивается ко мне: «Вот, дворник им требуется. Вчера клеили про продавца в «Пятерочку», намазано им тут, что ли?»

Женщина рассказывает, что она работает в цехе по выпечке печенья, обеспечивает больную маму и двоих детей. На фабрике им порекомендовали обратиться в городской центр занятости. Но она считает это бессмысленным, потому что кондитерских фабрик в области все равно нет, есть только хлебозавод. Там ее квалификация ничем ей не поможет, переучиваться в 49 лет она не пойдет, а устроиться работать в «Пятерочку» можно и по объявлению.

В октябре 2016 года Владимир Путин во время дискуссии Валдайского клуба прокомментировал сообщения о том, что фабрику «Рошен» якобы отнимают у Петра Порошенко. Он назвал визави «крупным инвестором в экономику РФ»: «Фабрика работает ритмично, выплачивает зарплату, получает прибыль, и нет никаких ограничений, у фабрики есть проблемы с невозвратом НДС, что и привело к временным трудностям».

После заявления Владимира Путина руководство фабрики и местная администрация рассчитывали на улучшение ситуации, возврат к прежним оборотам. Но все пошло по другому сценарию. После возбуждения уголовного дела фабрика подверглась ряду ограничений со стороны Роспотребнадзора, был прекращен экспорт продукции в страны СНГ, существенно снизился объем производства. Результатом стала первая волна массовых сокращений: с 1800 сотрудников штат уменьшился до 700.

Затем Басманный районный суд Москвы по ходатайству Следственного комитета наложил арест на недвижимое имущество фабрики и земельные участки, на которых стоят корпуса и складские помещения. Общая стоимость арестованного имущества оценивается в 2 млрд рублей.

«Вы, наверное, хотите каких-то откровений, но ничего плохого о фабрике я не могу сказать, — рассказывает Мария (имя сотрудницы изменено по ее просьбе), 8 лет проработавшая в кондитерском цехе. — Очень жалко, что так все происходит. Последнее время нас периодически трясло. То омоновцы дважды не выпускали со смены, то бойкот нашим конфетам объявляли, из-за этого произошло снижение производства, массовые сокращения людей, слезы, обиды. Никто не хочет расставаться с работой на фабрике, я вряд ли найду место, подобное этому».

Мария добавляет, что после последних событий — проверок в рамках уголовного дела, ареста имущества — работники обсуждали между собой возможность закрытия фабрики, но никто не ожидал, что это случится так скоро. Руководство не сообщало о такой возможности, люди были не готовы. По ее мнению, виной всему большая политика, но никаких разъяснений сотрудникам, кроме пресловутых «экономических причин», не дали. Большинство ее коллег планируют обратиться в центр занятости, однако лишь для того, чтобы в третьем месяце после увольнения получить оклад: «Нормальных вакансий там никогда не бывает, искать придется самим — и долго».

Замдиректора Липецкого городского центра занятости Инна Байкова говорит, что руководство фабрики предоставило в центр заявление о необходимости трудоустройства 697 высвобождающихся по причине полной остановки и консервации фабрики «Рошен» сотрудников. Процесс увольнения растянется с апреля по декабрь 2017 года, после чего на фабрике останется около 20 сотрудников, которые будут входить в ликвидационную комиссию.

Центру уже приходилось заниматься трудоустройством большого количества работников «Рошена» после первой волны сокращений — в 2015 году. После этого положение фабрики постепенно улучшалось, многие из уволенных тогда сотрудников рассчитывали в скором времени вернуться на «Рошен». В последние несколько месяцев фабрика стала нуждаться в наемных работниках, регулярно поступали вакансии.

«Люди стремились попасть на «Рошен», руководство очень заботилось об условиях труда, — говорит Байкова. — Туда даже водили школьников на экскурсии — показывали, как делают конфеты.

Замдиректора центра также отмечает, что дополнительные сложности возникнут у небольшого количества узких специалистов, работавших непосредственно с конфетами и выпечкой печенья, потому что кондитерских заводов в области нет.

Екатерина (имя также изменено) проработала на «Рошене» 10 лет, а последние полтора года находится в отпуске по уходу за ребенком. «На трех территориях фабрики нас — ушедших в декрет — человек 20, а еще есть те, кто собирается. Наверное, дадут какую-то компенсацию, но мы совсем ничего не знаем. На фабрику я еще не ездила: мне не с кем оставить ребенка. А представители руководства со мной никак не связывались».

По словам сотрудницы, найти работу с сопоставимой заработной платой почти невозможно. Екатерина начала заниматься просмотром вакансий, но ничего сравнимого на рынке труда сейчас нет. Десять лет назад, когда она только начинала работать на «Рошене», дела шли гораздо лучше, чем в последние годы, производство постоянно расширялось, завозилась современная техника, проводили тренинги по работе с ней. «А потом большие люди поссорились, а у нас арестовали оборудование и склады, сократили больше половины персонала. До всей этой политики работа была стабильная, а теперь ее и вовсе не стало», — заключает Екатерина.

Накануне моего приезда в мэрии города Липецка прошла встреча, где обсуждали вопросы трудоустройства сотрудников фабрики «Рошен». Пресс-секретарь мэрии сообщает, что на совещании присутствовали представители профсоюзов, сотрудники центра занятости населения, администрации города; представители фабрики не присутствовали. Представители администрации предложили организовать консультационный пункт на территории самой фабрики, однако руководство «Рошена» не сочло это необходимым.

Прийти к единому мнению о том, почему фабрика закрывается именно сейчас, сторонам конфликта не удалось. В январе в рамках рабочего визита в Липецк председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко провела встречу с представителями областной администрации. Матвиенко спрашивали про возможную национализацию фабрики, но она ушла от ответа.

«Никакой политики в закрытии фабрики — по крайней мере, со стороны России — точно нет, — отметила Валентина Матвиенко. — Никто не препятствовал фабрике работать по российскому законодательству, естественно. Дело в том, что в последнее время ухудшалось экономическое и финансовое положение этой фабрики, уменьшилась существенно прибыль, а собственник, умеющий считать деньги, — без прибыли не хочет работать. То, что собственник господин Порошенко объявил о закрытии, — это связано только с экономическим положением на фабрике. Это его право как собственника».

Губернатор Липецкой области Олег Королев считает, что если бы Порошенко выполнил свои обещания, данные в момент вступления в должность президента Украины, и продал бы фабрику, то инвесторы быстро бы нашлись, и проблема была бы исчерпана.

Генеральный директор завода «Рошен» Олег Казаков отказался от комментариев, мотивируя это тем, что сам он сейчас находится в Киеве: «Мне запретили общаться с прессой. Хотите разговаривать, приезжайте в Киев. Что вам комментировать, все же всё понимают, почему и что! Нас достали с налоговыми проверками, Следственным комитетом, допросами!» Связаться с Олегом Леонидовичем в Киеве тоже не удалось: на звонки корреспондента «Новой газеты» он больше не ответил.

Кроме сотрудников «Рошена», всем в городе всё понятно. Хмурая продавщица в ларьке с кондитерскими изделиями около фабрики отвечает мне: «Ну что будет, что будет… Работы не будет, конфет «рошеновских» не будет». Конфеты, кстати, были вкусные.

Липецк — Москва