«Москве доложили, что программа выполняется: около четырех тысяч человек получили квадратные метры в благоустроенных микрорайонах. Рапорт принят, выговор с администрации региона скоро снимут. Кому после победных реляций нужны наши жалобы?» Прежде чем обратиться в «Новую газету», жители Сортавалы, Вокнаволока, Верхних Важин, Кеми и других населенных пунктов Карелии неоднократно писали в правительство РФ, Следственный комитет России, Генеральную прокуратуру, Счетную палату и Госдуму. Из всех инстанций им отвечают что-то невразумительное о «неуклонном повышении качества коммунальных услуг».

Выговор, объявленный главе респуб­лики Александру Худилайнену за срыв федеральной программы расселения ветхого и аварийного жилья в феврале 2016-го, — мотив, побудивший регион за короткий срок построить и сдать рекордное количество домов на общую сумму более 2 млрд рублей. Год назад на совещании в правительстве РФ президент России Владимир Путин поинтересовался, куда исчезли целевые бюджетные средства, перечисленные Карелии и Забайкалью.

Глава Забайкальского края ушел в отставку, глава Карелии пообещал исправиться.

В 2016 году республика расселила 11% аварийного жилья — 13 тысяч квадратных метров, в начале 2017-го отчиталась о 56% — 64 тысячах квадратных метров.

Лепили из того, что нашли

— Тяп-ляп строили и тяп-ляп принимали. В нашем трехэтажном блочном доме нет перекрытий, — рассказывает пенсионер из Кеми (до выхода на пенсию работал столяром и плотником) Андриян Володько. — Поставили доски, брус, заделали ячейки минватой и сверху закрепили натяжной потолок. Полезешь на чердак — провалишься. Пожарная безопасность — нулевая. Посмотрел наверху деревянные стойки: 33 из 54 с повреждениями и трещинами. Дом рухнет после первого обильного снегопада. Угловая постройка на улице Ленина в Кеми с декабря до июня — под осадками — стояла без крыши. Сушить ее не стали, потому что дорого. Пооткрывали окна и быстро закончили отделку. А сейчас материал отдает влагу, в одной из квартир треснула стена. Говорил со строителями, они не отпирались: лепили из того, что привозили. Из говна, валяющегося под снегом.

Володько посылал соответствующие документы начальникам стройки, в администрацию региона и Фонд содействия реформированию ЖКХ.

— Многие туда писали, — продолжает пенсионер. — В нашем городе по программе возвели 8 домов, все 8 — с нарушениями и браком, из конструкций, не предназначенных для использования на Севере. Заставляют заселяться, а когда случится беда, не найдешь виноватых. Я не переезжаю: страшно. И в старом доме печки уже опасно топить, народ разбегается, кто куда может.

Уполномоченный по правам человека в Карелии Александр Шарапов проверяет жалобы на новостройки от жителей Олонецкого, Лоухского, Пряжинского, Прионежского, Сегежского районов, от семей из Костомукши, Сортавалы и Кеми.

— В действиях должностных лиц есть признаки состава преступлений, — полагает Шарапов. — Просим прокуратуру назначить и провести строительную и медико-микологическую экспертизы объектов, сданных в эксплуатацию. Почему в комнатах плесень и грибок, отслаиваются обои, не закрываются двери, не работают системы отопления?

За год республика ввела в строй 41 многоквартирный дом. Уже к январю 2017-го карельские омбудсмены и общественники побывали по жалобам в 20 из них.

Минувшей осенью в регион приезжал председатель наблюдательного совета Фонда содействия реформированию ЖКХ Сергей Степашин. Люди ждали от него помощи, но представитель государственной корпорации заявил, что в случае срыва федеральной программы в Карелии будет создан прецедент, и тех, кто до 1 сентября 2017-го откажется переезжать в новостройки, «все равно расселят без права приватизировать выделенные квадратные метры. Граждан поместят в жилье социального найма, то есть ни продать, ни передать его кому-то они не смогут».

— Чиновники подключили судей. Я и мои соседи за несогласие перебираться в недострой стали ответчиками, — объясняет Андриян Володько. — В нашем случае суд вынес справедливое решение — отказал муниципалитету в удовлетворении иска. В других городах и поселках побеждают администрации.

Греются у буржуек

— В моем поселке сданы два дома: пятиквартирный и четырехквартирный. Печки дымят, здания не протапливаются. Строили, чтобы сэкономить, по проекту питерских студентов — по дипломным работам. Авторы, наверное, никогда не были в деревнях, — жительница Верхних Важин Галина Курносова описывает, что в их ситуации «напрорабили прорабы». — В поселке нет коммуникаций, туалеты на улице, но строители поставили унитазы в квартирах и прорубили под ними дыры. Это без канализации и водоотведения. Выгребные ямы сделали прямо под кухнями. После скандала подрядчики решили поставить туалеты на улице и опять напортачили. Соорудили всего два сортира. Для пяти квартир со стариками, детьми, мамами и папами. Тоже будут вселять по суду: по доброй воле в наш «Эрмитаж» никто не идет.

— Меня загоняют в дом, построенный по программе расселения аварийного жилья с апреля 2016 года. Много лет провела в старом бараке, работала учителем в школе, — вспоминает пенсионерка из деревни Вокнаволок Лариса Куликова. — В Карелию приехала с Чукотки — направил комитет образования. Барак дали ветхий, стоял с 1926 года. Соседями были пьяницы и дебоширы. На меня дважды нападали. Я лежала с переломами в больнице, а того, кто покушался, амнистировали.

Долго просила о переселении, но власти ничего не делали. В 2011-м сын нанял независимую комиссию, она установила: жилье аварийное. Появилась надежда, что нам отдадут заброшенную дорожную контору. Однако чиновники ее отремонтировали и внесли в маневренный фонд, а нас вместе с прежними соседями послали по программе в новостройку. Соорудили дом за два месяца, газовых плит нет, свет летом и осенью отключали. Люди готовили на кострах: бросали у огня кирпичи и поочередно ставили на них кастрюли и чайники.

В домах чугунные буржуйки, как во время Гражданской войны. Больше трех поленьев в них не положишь: узко. Под моей квартирой — коллектор, куда стекает дерьмо от соседей. Губернатор захочет в таких хоромах жить? И я не хочу, но меня и мою семью заставляют сменить 25 кв. метров на 15 (для троих), гоняют в суд, запугивают, позорят в местной прессе. Мы им мешаем выполнять федеральную программу…

В Сортавале таких «новоселов», как Лариса Куликова, несколько десятков.

— В нашем доме на улице Западная — 30 квартир. И везде щели, недоделки. У соседей трещина в стене от потолка до пола. В комнатах холодно, сыро. Обои почернели. Комиссии разные вызывали, депутатов, правозащитников, — отвечает на мои вопросы Тамара Нифонтова. — Я, как старшая по дому, всех вожу, показываю пятна, дыры, плесень, а изменений не видно. Платим по 6 тысяч рублей в месяц за эти клетушки. Для чего я семь лет ждала квартиру?

— Мы переехали из съемного жилья, теряли по 20 тысяч рублей в месяц при средней зарплате в городе не выше 15 тысяч рублей. Семья из пяти человек попала в дом на болоте, — говорит земляк Нифонтовой Александр Загарских. — Крышу не утеплили. Заземление вывели на раковину, вытяжки — в квартиры, а не из квартир. Из окон свищет, в помещении зимой 12 градусов тепла. Ребенок часто болеет. Слышимость такая, что шепот из первого подъезда долетает до последнего. В подвалах стоит вода. И недоработки, недоделки ничуть не повлияли на цифры в платежках. За что дерут? Кто отвечает за качество жилья?

Населению отвечает глава республики Александр Худилайнен: «У Фонда содействия реформированию ЖКХ и Минстроя России к нам нет претензий. Мы реабилитировались. Программа реализуется, еще 5 тысяч человек ждут переселения».

Строители, муниципалитеты и суды готовы.