Сын лишенца, достигнув совершеннолетия, автоматически становился лишенцем и заносился в соответствующие списки. Но ведь он еще и достигал призывного возраста. Лишенцев призывали, но не в армию, а в тыловое ополчение, где они выполняли сугубо хозяйственные задачи. Оружие в руки им не давали, что было специально отображено в свидетельстве тылоополченца. Можно только представить, как обидно было получить такое свидетельство пареньку-призывнику, когда его друзья получали «нормальные» красноармейские книжки. А свидетельство тылоополченца было белого цвета, откуда и родилось понятие «белобилетник», которое к нашим дням приобрело совсем другой смысл. Так же, как и само тылоополчение, которое в 1937 году было преобразовано в строительные части РККА, иначе говоря — «стройбат».

После 1928 года количество лишенцев увеличилось в разы, поскольку расширилось понятие «нетрудовые доходы». Я видел это в районных архивах: до 1928 года список лишенцев в селе — от силы десяток человек, а потом — списки на несколько листов. Возникли коллизии, ранее неизвестные. Например, по инструкции запрещалось лишать избирательных прав те семьи, члены которых служили в РККА. Инструкция инструкцией, но в погоне за показателями (да и по личным счётам) прав все-таки лишали. Пока шло разбирательство в районе, доброхоты сообщали руководству части, что у них служит сын лишенца. Бывало, он тут же превращался из красноармейца в тылоополченца, со всеми вытекающими.

Несколько лет тылоополченцев вообще не призывали, а только облагали дополнительным налогом. А с конца 1931 года их не только призывали, но и использовали «по полной программе» на работах оборонно-стратегического назначения. «Оборонно-стратегический» — термин лукавый, он включал в себя как строительство дорог, так и работу в шахте. Тылоополченцы жили в сырых, наспех построенных бараках, их питание было намного хуже, чем у вольно­наемных. По сути, это был лагерь. Наркомат обороны заключал договоры с другими наркоматами и поставлял им бесплатную рабочую силу.

Это было веяние времени. Власть, разгромив НЭП, всерьез и надолго перешла к использованию принудительного труда. Тылоополченцы были лишь малой частью этого процесса. Машина начала работать в 1929 году: создавались исправительно-трудовые лагеря, заключенных передавали из Наркомюста в ОГПУ. Уголовный кодекс постоянно ужесточался: был знаменитый «Указ о трех колосках»; был указ «О борьбе со спекуляцией», по которому можно было получить от 5 до 10 лет за торговлю пирожками; мальчишка, сбежавший из ремесленного училища, получал срок до года; за опоздания на работу можно было получить лагерный срок.

По сути дела, следственные органы играли роль «отдела кадров», набирая бесплатную рабочую силу для решения народно-хозяйственных задач. Советские граждане бесконечно задавали вопрос: «За что?» — хотя на самом деле вопрос был другой: «Для чего?» Впрочем, это уже другая история.