СюжетыОбщество

Старые крылья несут смерть

Сибирь: сталинская логистика давно не работает, новая не создана до сих пор. На что расходуются человеческие жизни и огромные деньги?

Этот материал вышел в номере № 8 от 27 января 2017
Читать
Старые крылья несут смерть
Кабина рухнувшего Ил-18. Фото: AviationFan
Арктика, Тикси, пурга. Не джеклондоновское «Белое безмолвие», что «всего сокрушительнее», еще сильнее: полярная ночь и тундра — ​пустая, однообразная, безориентирная. Ил‑18 Минобороны коснулся сопки. Удар был такой силы, что от центроплана оторвало крылья. Фюзеляж, как санки, скатился по склону, его разорвало на три части. Все 39 человек на борту остались живы. До Тикси — ​27 км. Через час с четвертью спасатели увидели световой сигнал. И вскоре с удивлением обнаружили живых, ходивших близ разломанного борта. А когда заглянули внутрь и крикнули «Рассчитайсь», услышали: «Первый, второй…» Поп, пришедший к больнице читать заупокойную, развернулся и побежал в церковь читать за здравие.

Собственно, на этом чудеса 19 декабря прошлого года закончились. Дальше жизнь. Множественные переломы, у четверых — ​позвоночника, черепно-мозговые травмы. Вертолетами покалеченных доставляют в маленькую райбольницу, никогда не видевшую такого наплыва раненых — ​38. Посадочной площадки у больницы нет, вертолеты, совершающие санитарные рейсы, приземляются на дорогу, за полкилометра от. Офицеров кладут на пол в коридор, но вскоре 40 коек готовы. Из Якутска (1075 км по прямой) вылетает бригада врачей с запасами крови и медикаментов, однако добираться ей приходится кружным путем. До Усть-Куйги самолетом, оттуда вертолетами (около полутора тысяч верст). Нет, чудеса все-таки продолжились: по нормативам в Тикси, где от 12-тысячного населения осталось 4,5 тысячи, место лишь участковой больнице. Но здесь сохранили узких специалистов, базу санавиации, диагностическое оборудование, аппараты искусственного дыхания, и никто из военных в эти первые часы и дни не умирает, двоих вывели из крайне тяжелого состояния.

Минобороны сразу пообещало спецсамолет с медицинскими модулями для эвакуации пострадавших в военные госпитали Москвы и Питера. Но тот смог прилететь только на третьи сутки. Это, еще раз, Арктика. С ее погодой. Врачи госпиталя им. Бурденко благодарили якутских коллег.

А были бы обожженные? И не 38, а 138? Складывали бы в Тикси на крыльце главной больнички Булунского улуса? Это не праздные вопросы, учитывая громкие заявления о возвращении России в Арктику.

Жестко приземлившийся под Тикси Ил-18. Фото: AviationFan
Жестко приземлившийся под Тикси Ил-18. Фото: AviationFan

Неизвестно откуда поползли слухи о перевозке травмированных офицеров в Игарку. Они сразу казались невероятными: там нет госпиталя, да и смысл в такой транспортировке на 1700 км, если до Якутска куда ближе? Да хоть и до Норильска с его относительно сильной медициной. Впрочем, в сегодняшней северной логистике все трудней обнаруживать хоть какие-то смыслы. Как и в дислокации офисов нефтяников, вертолетчиков (всех, кроме бухгалтеров) — ​за тысячи верст от места непосредственной деятельности.

В Игарке «Новой» ожидаемо и твердо опровергли эту информацию. Игарская больница такую же встряску, что тиксинская, пережила за год до того. Когда сразу после взлета из местного аэропорта рухнул вертолет с вахтовиками «Ванкорнефти» («дочки» «Роснефти»). Тоже чудо: оторвало шасси, печку, а полные под завязку топливные баки не полыхнули. Спасатели летели из Норильска (это 220 км), но на помощь поспешили местные жители. Игарское чудо сотворилось, правда, с меньшим КПД: 10 человек погибли на месте. 15 госпитализировали. Позже умерли еще трое.

Свидетельство очевидца: «Люди умирали, ожидая помощи, я орал вместе с ними, вытаскивая их»

Свидетельство очевидца: «Люди умирали, ожидая помощи, я орал вместе с ними, вытаскивая их»

После авиакатастрофы в Игарке произошла еще одна катастрофа — государства

Об эпопее спасения — ​в «Новой» целый сериал, напомню только характерный эпизод: девчонки из аэропорта тащили на себе несколько километров по глубокому снегу огромные, еще советских 50-х годов, запечатанные коричневые чемоданы (медицинский комплект) и одни носилки… Из игарской больницы при первой возможности переломанных нефтяников вывезли в Красноярск (1314 км по прямой).

Рухнувший тогда Ми‑8Т эксплуатировался 34-й год, и все это время в экстремальных условиях Сибири. Разлетевшемуся на части под Тикси Ил‑18 шел 52-й год.

За два месяца до шлепка Ил‑18 о планету так же, но менее удачно приземлялся Ми‑8 на Ямале (21 октября прошлого года). Он летел с вахтовиками подрядной организации «Роснефти» с Сузунского месторождения (Ванкорский кластер) аж в… Уренгой. Тоже был отличный, опытный экипаж. Так говорят почти всегда, и почти всегда это правда — ​здесь другие не летали и не летают. Но отличные пилоты должны набираться опыта именно на Крайнем Севере — ​специфика. Тоже отвратительные погодные условия в стремительной динамике. Но здесь другие — ​редкость. Тоже разговор об обледенении. А чего еще здесь ждать?

Всё нефтяк

Всё нефтяк

Выяснились причины авиакатастрофы под Игаркой: техническая неисправность вертолета, отработавшего 96% ресурса

Тоже — ​огромные расстояния. Ил‑18 с военными летел: Кольцово (Екатеринбург) — ​Канск (Красноярский край) — ​Тикси (Якутия). Если по прямой — ​2130 км и еще 2306 км. Топлива хватало, но при встречных сильных ветрах — ​на пределе. А с Сузуна до Уренгоя тот дальний перелет, с красноярских «северов» на тюменские, из одной погоды в другую?

Только здесь, только у нас вертолетами выполняются регулярные пассажирские рейсы. Да еще на такие расстояния — ​по полтысячи (а то и более) верст. Остальной мир придумал использовать для этих целей самолеты. В советское время мы тоже так жили, в ногу с капиталистами: в Красноярском крае, Иркутской области, Якутии были сотни аэродромов. И с них летали во все концы, включая Москву и Ленинград. И повсюду — ​огромное количество авиатехники. Эскадрильи. Як, Ан, Ил, гидроварианты. Зимой укатывали взлетные полосы и для переобутых в лыжи Ан‑2, и для тяжелых самолетов. А в тундре, в долине между сопок укатывали аэродром Тикси-Западный, принимавший стратегические бомбардировщики Ту‑95. Они садились на полосу 5000 х 100 м и взлетали с ядерным оружием как раз недалеко от того места на северо-западном азимуте, где соприкоснулся с сопкой Ил‑18, шедший на сотню метров ниже ее высоты. Что было бы, если б тогда, в позднем СССР, полеты организовывались, как сейчас? И представляете, что стало сейчас с нашим Севером, с его техоснащением?

Это не мои вопросы. Пилотов, летавших там.

Слушайте, этот спор вечен — ​славянофилов и западников о благости или проклятии русских пространств. Нужна нам Сибирь или она — ​обуза.

Это спор времени с пространством, упований продвинутой части народа на движение прогресса, на историческое время и надежд консервативной части на землю и пространство.

Факты таковы, что с 70-х годов прошлого века всех этих спорщиков, всю сегодняшнюю публику, рассуждающую о том, что человек не должен жить там, где жить нельзя — ​в Норильске, Тикси, Игарке, — ​как раз Норильск, Тикси, Игарка и кормят. Можно, конечно, себя тешить иллюзиями, что и сам что-то зарабатываешь, налоги платишь. Подсчитайте свои налоги. Школа для вашего ребенка, скорая для родителей, само существование вашей конторы/корпорации, нужной только вам и вашим коллегам, возможны исключительно благодаря сибирским углеводородам. А их добыча была бы невозможна, не будь этих очеловеченных островков — ​условной Игарки — ​в бесчеловечном бескрайнем пространстве.

Это центр России — зимник в Енисейском районе Красноярского края. Фото автора
Это центр России — зимник в Енисейском районе Красноярского края. Фото автора

Освоение тюменского Севера начинал еще СССР, прародители «Газпрома», и здесь все устроено по уму — ​относительно, конечно. Но сейчас истощающейся Западной Сибири приходит на смену Сибирь Восточная. На очереди Арктика. 18 января Путин дал символический старт очередному нефтепроводу Куюмба — ​Тайшет (через Эвенкию, Богучаны, Нижний Ингаш). «Роснефть» начинает сейсморазведку в арктическом шельфе моря Лаптевых и Восточно-Сибирского моря. «Лукойл» пришел на восток Таймыра, в Хатангу. Это — ​огромные расстояния (не для вертолетов!), давно обветшавшая сталинская инфраструктура. Это еще более низкие температуры, черная пурга. Здесь, на Севере, станки* по Енисею ставили в 20–30 верстах друг от друга — ​почта меняла лошадей, обживали долину Лены; сейчас и на сотню километров — ​ни огонька. Жить, свечи зажигать, печи топить теперь некому. Этот Север еще более строг к ошибкам. Но мы, со всеми нашими мертвецами на плечах, в нашем анамнезе, этим знанием пренебрегаем.

Для бедноты Бог создал юг. Все страны с северными территориями — ​богаты. Россия — ​исключение. Но что это значит? Мы не можем просто отказаться от двух третей своих земель. Как? Кому? Все якобы претенденты на них — ​это доморощенный фейк, наши комплексы. Нам некуда деться от Севера. И выход один — ​ему соответствовать.

Корчевать лес, выросший на взлетных полосах, строить базы спасателей и больницы, возрождать авиапром — ​потому что никто в мире не живет постоянно и не работает в таких температурах, при таких ветрах и излучениях, и никто нам подходящую технику не построит.

Поддержите
нашу работу!

Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ

Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68

Сразу после аварии в Игарке «Роснефть» решила менять авиатехнику подрядчиков на собственный парк, пообещав в т.ч. поставку 10 итальянских вертолетов Agusta до 2017 года. Бывший директор аэропорта Игарки и командир Туринского авиаотряда Андрей Чернов прокомментировал «Новой»: «Несколько Agusta эксплуатирует «Норникель». И у летчиков об этой технике разные мнения. Минус 40 и минус 50 — ​это небо и земля. А вряд ли их испытывали в минус 50. Практически все иностранные вертолеты требуют теплого ангарного содержания. Наша техника до минус 60 спокойно стоит на улице, просто летать уже нельзя».

В Сирию отправляем новенькие Су‑35. Для себя не построили даже подобие Ан‑2. Малой авиации нет.

В Тикси гробятся на самолете, первую партию которых выпустили в 1958 году. У Минобороны еще один Ил‑18 остался. Сообщают, оно задумалось о замене всех своих раритетных Ту‑134 (36 машин) Ту‑154 (их 21) и Ил‑62 (их 9) на Ту‑214 и SSJ 100.

Раз Россия играет на трубе, то для людей, трубу эту держащих на своих спинах, нужно создать условия. Чтобы регионы, дающие основные богатства, сами не деградировали, проедая созданное в советские годы. Чтобы не усугублялся «общесистемный моральный износ территории» — ​точное определение тюменского философа Михаила Ганапольского. Нужны вполне конкретные, хорошо известные решения и дела. Точечные вливания. Но они метрополии не интересны, на них много не напилить. Интересней обсуждать, как воскресить сталинскую железную дорогу Салехард — ​Игарка. В Минэкономразвития обозначили срок, к которому начнется строительство,— 2020 год. А потом и дальше, на Норильск. Магистрали Правая Лена — ​Уэлен и Северо-Сибирская (от Усть-Илимска через Лесосибирск и Белый Яр к Нижневартовску) внесли в «Основные направления стратегии развития железнодорожного транспорта России на период до 2030 года».

По аппарату Госдумы и администрации президента ходят варианты концепции воздвижения параллельной Транссибу трансконтинентальной магистрали от Атлантики до Тихого океана. Есть по 62-й параллели, есть по 60-й. Есть до Магадана, есть до Уэлена (с туннельным переходом на Аляску). Есть проект «Единая Евразия» — ​за 240 млрд долларов связать к 2035 году «транспортно-логистическими коридорами» Севморпуть, Транссиб и БАМ. Актуальность этого обосновывают созданием Тихоокеанского партнерства. Ну да, так и будем подстраиваться. За Китай или против него, за США или против них. Вот только США 23 января вышли из партнерства.

А зачем вообще осваивать Арктику?

А зачем вообще осваивать Арктику?

Вопрос авторам идеи связать труднодоступные районы России за $240 млрд

В начале 90-х коллега Валерий Ярославцев, создатель и редактор сборников «Полярные горизонты», сам участник полярных экспедиций, принес мне рукопись Роберта Штильмарка — ​отрывки из романа-хроники «Горсть света». В «Полярных горизонтах» состоялась их первая публикация. Помню эпизод с фантастическими слухами среди зэков — ​для кого они воздвигают поселки вдоль Заполярной железки. С запланированными яслями, детсадами, школами.

Сошлись на том, что по договоренности Сталина и Мао сюда должны переехать на жительство миллионы китайцев — ​совместно с русскими осваивать ресурсы.

Китайцам оказалось незачем переезжать под Игарку. Мы и так работаем им во благо. Китайские и индийские акционеры прирастают Ванкором. Нефть идет в оплату уже полученных из КНР траншей (предоплаты за будущие, на долгие годы вперед, поставки).

Петр Саруханов / «Новая»
Петр Саруханов / «Новая»

Отличная характеристика времени — ​посмотрите, во что обратилась полемика почвенников и западников, Сахарова и Солженицына. Сегодня спорят сторонники магистрали с туннелем до Аляски и дирижаблей как инструмента освоения Сибири с теми, кто доказывает, что пространство — ​зло, тормоз развития, что жизни за МКАД/Волгой/Уралом нет и нужно отселять из Сибири всех: пустошей полно и в Европейской России.

Проблема, конечно, в другом. И причин для споров не было бы, если б Москва работала не пылесосом, а столицей реальной Федерации. В которой регионы-доноры могли бы заботиться о себе.

Нечеловеческий, но обжитой многими поколениями Север — ​уходящая натура. И люди, влюбленные в него, тоже ушли. Мощные при жизни, а умирали как-то нелепо, не вовремя, совсем беззащитными. 4 июня прошлого года в Игарке умер Тощев, доказывавший, что единственный шанс у Игарки — ​в науке и культуре. У него был свой проект возрождения любимого и ненавистного города. И ведь Игарка именно благодаря романтику Тощеву обретала новые смыслы. Тощев находил, что береговая линия Енисея повторяет берег Африки от Нигерии до Сьерра-Леоне и Южной Америки от Чили до Эквадора. Расшифровывал, почему на этих континентах в сходных ландшафтах — ​сходные названия. Искал на картах мира поселения, начинающиеся с корня «игар», соединял их линиями, и они образовывали четкие геометрические фигуры, составленные по определенным законам. Он видел те же фигуры на игарских камнях, он знал, что смысл корня «игар» в любом языке восходит к горнему началу.

10 лет назад умер один из ведущих наших «северологов» (было в СССР такое ответвление — ​Североведение) профессор и почетный полярник Григорий Агранат. Начинал он в 1946-м в Арктическом НИИ Главсевморпути, потом Институт географии АН, прожил долгую жизнь — ​87 лет. У меня должок перед ним. Мы общались, и он прислал мне для публикации статью «Север: выбор пути». Работал я тогда в «Известиях», и уже тогда газета сокрушительно менялась: редколлегия текст сочла неактуальным. Рукопись я сохранил, сейчас перечитал. 17 лет прошло. Актуальности для самодостаточной Москвы, наверное, не добавилось. Кому интересно углубляться и выяснять, что ты кому-то чем-то обязан, что Север лишь представляют нерентабельным, да и на понятиях «дорого/дешево» свет клином не сошелся, есть еще, например, такой в политэкономии термин, как «редкость». Что наши знания о том, как устроено все на Аляске и канадском Севере, поверхностны. Спустя 17 лет, в условиях централизованного государства с властной вертикалью, кому интересно знать о специфике региона и его нуждах?

Агранат констатирует: американцы стремились создать в Новом Свете новое общество, свободное от недостатков Европы. В России же элита видела в Европе образцы для подражания. Азиатские просторы, требовавшие поселенцев, солдат, капитала, отвлекали от европейских целей. Владычество над огромными территориями требовало прямых человеческих жертв. Отсюда — ​неприязнь к новым землям и уникальное неприятие к идущим в руки богатствам. Агранат вслед за Иваном Ильиным считал, что судьба навязывала нам неиссякаемое изобилие и не давала времени для его проработки, извлечения из него смыслов.

А сейчас, по Агранату, сетевое пространство противостоит пространству географическому, снимая понятия расстояний, региональной специфики, географии вообще. Пространство теряет способность влиять на человека, сетевая психология искажает взаимосвязи общества и природы. Меж тем (Агранат ссылается на немецкого географа Фридриха Ратцеля) пространства — ​самый важный атрибут государственности. Упадок государства связан со слабеющим «пространственным чувством».

Унесенные гелием

Унесенные гелием

Совбез РФ предложил освоить Сибирь и Арктику с помощью дирижаблей. То же самое предлагал инженер Нобиле в 30-х. А потом Совмин СССР в 70-х… Что не так в современной версии этой инициативы? Отвечает академик Юрий Рыжов

Тела просят тепла. На кой барыгам и терпилам Арктика? Расскажите им, что они потеряют без нее национальную идентичность. А какой они нации? Арктика для них что космос. Барыги и терпилы не птахи небесные — ​это тем весной нужен Север, чтобы было куда лететь. И Север давно б сдался и закрылся, если б там жили люди послабей.

Концепция вахтового освоения — ​чтобы были только дырки с нефтью и трубы, только их и содержать — ​не для Сибири. И все последние происшествия — ​тому доказательство.

Как бы ни было все в порядке на Ванкоре, нефтяники туда летают через захиревшую Игарку. И если б в Тикси не сохранили полноценную больницу — ​вопреки общефедеральным нормативам по финансированию — ​офицеры, летевшие на вахту, лежали бы уже под цветочками.

Все разговоры о необходимости сжатия пространства освоения не стоят ровным счетом ничего. Россия обречена на эти пространства и без них потеряет себя.

*Почтовая станция или жилое строение, предназначенное для остановки в пути.

Поддержите
нашу работу!

Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ

Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow