«Какое прошлое нужно будущему России» — так называется доклад, представленный участниками Вольного исторического общества. Презентацию организовал Комитет гражданских инициатив (КГИ). Член КГИ Евгений Гонтмахер в начале круглого стола заметил: «Как видите, мы здесь не только финансово-экономическими вопросами занимаемся (многие думают, что раз тут Кудрин, то мы больше ничем не интересуемся). Гуманитарные вещи и помощь таким организациям, как Вольное историческое общество — вот наша цель».

Изначально презентация доклада задумывалась в форме пресс-конференции: выступают авторы, а затем журналисты задают им вопросы. Но в итоге получился круглый стол, полноценная дискуссия с участием авторов доклада. К обсуждению присоединились политологи и историки: Юрий Пивоваров, Андрей Колесников и Никита Соколов.

Задачей самого исследования был анализ исторической памяти россиян. Была сделана социологическая выборка из «акторов» памяти: школьных учителей истории, журналистов, авторов учебников, работников музеев и активистов исторических движений. Идеологическая направленность опрошенных была не важна, там могли быть и консерваторы, и либералы, и националисты с монархистами.

В России существует две памяти — это главный вывод исследования. Первая — государственная. Она доходит до людей через медиа («сверху вниз») и чаще всего рассказывает о героическом прошлом страны. Еще она работает на сильную оценочную и идеологическую окраску прошлого. Вторая память — «народная». Она дана индивиду его семьей, предками и местом, где он вырос. Эта память работает на примирение: «признать, но не мстить», «знать и помнить». Она поступает «снизу вверх» и не базируется не на официальном слове государства.

«А вам не кажется, что правильнее называть их не первая и вторая, а плохая и хорошая?», — следует вопрос из зала.

— На самом деле, да, этот вывод неизбежен, — подтверждает Григорий Юдин, представивший социологическую часть исследования, — Более того, я, честно говоря, не вижу здесь большой проблемы. Потому что сейчас мы слышим от людей запрос на новую форму памяти. Не ту, что доминирует в телевизоре. А ту, про которую обычно говорят: «стыдно не знать». От первой все устали. Она просто вытесняет истории, которые накапливались у людей десятилетиями.

Первая память в каком-то смысле — миф, говорит Андрей Колесников. Она часто приукрашена, а иногда и придумана ради сказочного образа «страны-героя»:

— Я каждый день захожу к дочке в школу, а там висит гимн Москвы, где есть такие слова: «И века будут жить 28 самых храбрых твоих сынов». Это официальный гимн Москвы с 1995 года. Вот как отсюда изъять без ущерба для детского сознания эту самую мифологию? Это государственническая правота. Если они будут убирать такие вещи, от них же пустое место останется. Куда денутся наши сегодняшние «герои»?

Александр Рубцов, член КГИ, уверен, что самое главное, чего не хватает российскому человеку, это навык критики источника:

— Здесь сидят историки и журналисты, мы это умеем. Но остальные люди, «впитывающие» информацию из телевизора, не анализируют и не критикуют. Они берут то, что им поставляет телевизор, ту историю.

Давайте вспомним «Мемориальный» конкурс исторических сочинений старшеклассников — «Человек в истории 20-го века», — продолжает Рубцов, — Этот конкурс существует 17 лет. А 17 лет — это достаточно большой срок. Корпус текстов, появившейся в результате расследований старшеклассников, это представляет огромную ценность! По существу, все это — самостоятельный нарратив. Он связан не только с памятью о репрессиях, но и, например, с Афганской войной.

Юдин замечает удивительную вещь, которая выяснилась в процессе глубинных интервью с «акторами» памяти: эти люди (историки, ученые, журналисты) считают, что сейчас хорошее время делать то, что они делают — чтобы заниматься историей.

— Почему? Есть запрос снизу. Именно он все решает и двигает нас дальше в работе. Он есть, но только вот, где конкретно существует и насколько универсален еще предстоит выяснить.

В конце обсуждения Рубцов, уже выключив микрофон, снова включает его и говорит: «Да, запрос формируется. Но дайте мне телевизор, и через полгода у вас будет другой запрос».