За что меня так?

Постановление об ограничении Зухры Бакиевой в материнских правах суд вынес 1 июня прошлого года, в День защиты детей

— Такого удара, — ​говорит она, — ​я не ожидала. Выходит, что я — ​непутевая мать. За что меня так? Ведь я не пью, не гуляю. Одна растила всех пятерых. А от опеки никакой помощи не было: только приходят и играют на нервах — ​все у тебя не так, воды нет, крыша протекает, потолок провисает, детям тут жить опасно, где у тебя дрова? Я, честно говоря, не выдержала и посылала их куда подальше. Может быть, зря? Может, зацепило их, и в отместку они довели дело до суда?

В этом доме со всеми удобствами во дворе Зухра живет около 13 лет. Здесь родились все три ее дочки — ​в 2004 году Анжелика, в 2007-м — ​Вероника, в феврале прошлого года — ​Лаура, младший сын Май ходит в 1-й класс. А старшему — ​Артему уже 22 года, он родился в Тевризском районе, на севере Омской области, окончил 9 классов, отслужил в армии, работает подсобником на стройках, «неофициально». Артем — ​единственный, кто с нею остался, когда детей передали опекунам, хотя приставы и его хотели забрать.

Недоказанные отцы

Все ее дети — ​от гражданских мужей. Алименты взыскать с них непросто: для этого надо доказать факт отцовства. «А экспертиза ДНК стоит дорого — ​у меня таких денег нет».

Почему бы, кстати, не заняться этим службе опеки? Но у нее — ​свои представления о «защите материнства и детства»: она добилась взыскания алиментов не с отцов детей Зухры, а с нее самой.

Все смешалось в семье Бакиевых: русские, узбеки, татары. Дружба народов. Май — ​рыженький, Вероника, как и мама, — ​шатенка, Лаура, общая любимица, — ​черноволосая… «Я их не то что никогда не била, никогда почти и не наказывала», — ​говорит Зухра.

В общем, счастливы были дети, пока ими не заинтересовалась служба опеки. Попала семья под ее назойливую заботу после рождения пятого ребенка. «Сначала помощь мне предлагали, — ​рассказывает Зухра, — ​но я от нее отказывалась: то крупу с червями привезут, то картошку гнилую, то какие-то старые вещи огромного размера, в которых даже я могла утонуть. Для нищих ведь все сойдет. Да, мы бедно живем, но не побираемся. Обещали помочь деньгами — ​выделить 5 тысяч рублей, но так ничего и не дали. Зато ходить стали через день, в окна стучали. Я тогда не выдержала, сказала: «Женщины, хватит терроризировать нас. Сами разберемся — ​как-то жили ведь до сих пор». Мы поругались, а потом пришла повестка в суд».

На что жила семья, трудно понять. Зухра загибает пальцы:

— Пособие на ребенка до полутора лет — ​6 тысяч 200 рублей, и на каждого несовершеннолетнего — ​по тысяче. Еще 500 рублей я получала как многодетная мать, Артем на стройках зарабатывает, отец мой помогает с пенсии. Тысяч 15–20 выходило у нас.

— И хватало?

— На еду хватало, и на одежду иногда. Каши варила им, супы, фрукты покупала, соки, дети у меня все — ​абсолютно здоровые. Когда полтора годика исполнялось ребенку, я сразу на работу шла. Кто-то из техничек уходит в отпуск — ​беру еще ставку. И я уже знала, что с этих денег могу купить ранец, костюмчик, школьные принадлежности, за коммуналку долг погасить.

— Сколько вы платите за коммуналку?

— Раньше двух тысяч в месяц хватало — ​за свет, за газ, за дрова, сейчас — ​подороже… Трудно, конечно: флягу воды привезешь — ​на стирку не хватит, надо еще как минимум две: и помыться, и суп сварить. Дети мылись в тазиках, и я тоже, мы — ​привычные.

В чем вина Зухры?

Иск об ограничении Зухры Бакиевой в родительских правах управление опеки и попечительства администрации Омска подало в марте прошлого года. Судебного решения еще не было — ​дети жили с ней. Постановил суд отнять их только через три месяца. И сказано в том же постановлении, что мать должна выплачивать алименты — ​с момента подачи опекой заявления. Адресуются эти выплаты управлению, а детям с них не причитается ничего.

— Да, мне самой странно, — ​говорит юрист общественной организации защиты прав потребителей «Ревизор» (она представляла интересы семьи в суде) Ксения Манышина, — ​но в Семейном кодеке в статье 113 прописано именно так.

А поскольку Зухра в то время не работала, пояснил «Новой» глава «Ревизора» Владимир Кулешов, то алименты начисляются исходя из средней российской зарплаты, которая составляет около 30 тысяч рублей.

— Хотя в эти месяцы она кормила детей, содержала, но набежало за это время долгов по алиментам на 40 тысяч рублей. Еще столько же она задолжала опекунской семье — ​высчитывались деньги с ее зарплатной карточки, но недостаточно. Таков закон, и мы ничего изменить в нем не можем. Единственное, что можно сделать сейчас, — ​составить график платежей так, чтобы дети не голодали, иначе Зухру могут снова лишить родительских прав.

После выплат на карточке Зухры остается 4850 рублей, плюс вышеперечисленные пособия за вычетом 6200 рублей (когда Лауре исполнилось полтора года, Зухра перестала их получать), у Артема выходит в среднем в месяц меньше 10 тыс. рублей. Итого: на каждого из семерых членов — ​около 3 тысяч.

Доверенным лицом Зухры в суде выступала правозащитница Алма Бухарбаева.

— Решение об алиментах мы будем обжаловать. Закон у нас против матерей и детей, но все равно непонятно, почему Зухре Бакиевой их начислили, да еще по средней российской зарплате, — ​в марте ее младшей дочери был только год и месяц, и до достижения полутора лет мать имела полное право не работать.

Условием возвращения детей было приведение в порядок жилья — ​ремонт крыши, печки, замена окон, дверей. И все это, согласно судебному решению, она должна была сделать сама на половину зарплаты технички. После того как ее историю рассказала «Новая», Зухру пригласили на Первый канал в программу Александра Гордона, и о ее беде узнали добрые люди — ​они помогли сделать ремонт, поставили пластиковые окна, купили мебель.

Наверное, Зухра виновата перед государством в том, что слишком много детей родила. Но ведь государство само призывает российских женщин рожать. А солидарная с государством патриаршая комиссия РПЦ обнародовала в прошлом году рекомендации для россиян — ​«иметь как можно больше детей, при этом смирившись с бедностью». Зухра со своей семьей, давно научившаяся жить не в бедности, а в нищете, могла бы послужить для этих наставлений живым примером.