* * *

Комиссары нюхали кокаин, отвыкая от солонины, больше в мире не было украин, потому, что кончились украины.

День мерцал фонариком на корме, отплывая в залив Биская, я тогда сидел третий год в тюрьме — на поруки бороду отпуская.

Говорят, что завтра придет весна, и, опухнувшая от пьяни, — на майдан подтянется матросня, а за ней — приползут крестьяне.

Затекая в рифму — прольется кровь, и туда ей теперь дорога, что такое, братец, твоя любовь — это зрада и перемога.

Треугольный народ соберут в кружок бородай, парубий, ефремов: желтоватый гибельный порошок — раздавая из пыльных шлемов.

* * *

Как темнота от фонаря — живет одна в сухом остатке, и солнцу в августе не зря приходят мысли о закатке.

Не зря любил тебя, не зря слепец, почуявший измену, я уходил в ночную смену, подняв рогами якоря.

О как жестоко и по-детски мы сглазили поводыря, и скольких мы, не зря, в Донецке убьем, и нас убьют — не зря.

Схоронят звезды и медали под деревянное пальто, а ведь — не зря Христа распяли, ведь если б не распяли, что:

лежал бы на плацкартной полке, хрустя отравленной мацой, писал стихи и в черной «Волге» разбился бы, как Виктор Цой.

Поминальная

Многолетний полдень, тучные берега — не поймешь: где пляжники, где подпаски, по Днепру сплавляют труп моего врага — молодого гнома в шахтерской каске.

Пешеходный мост опять нагулял артрит, тянет угольной пылью и вонью схрона, и на черной каске врага моего горит — злой фонарь, багровый глаз Саурона.

Середина киевского Днепра, поминальная — ох, тяжела водица, и на тело гнома садится его сестра — очень редкая в нашем районе птица.

Донна Луга — так зовут ее в тех краях, где и смерть похожа на детский лепет, вся она, как будто общество на паях: красота и опухоль, рак и лебедь.

Вот и мы, когда-нибудь, по маршруту Нах, вслед за ними уйдем на моторных лодках, кто нас встретит там, путаясь в именах: жидо-эльфы в рясах, гоблиныв шушунах, орки в ватниках, тролли в косоворотках?

* * *

Это — пост в фейсбуке, а это блокпост — на востоке, наши потери: пять забаненных,шесть «двухсотых», ранены все: укропы, ватники, меркель, строки, бог заминирован где-то на дальних высотах.

Это лето — без бронежилета, сентябрь — без каски, сетевой батальон «Кубань» против нашей диванной сотни, я тебе подарю для планшета чехол боевой окраски, время — это ушная сера из подворотни.

Что, в конце концов, я сделал для этой малышки: теребил курсором ее соски, щекотал подмышки? Ведь она — так хотела замуж, теперь — в отместку: отсосет военкому и мне принесет повестку.

Да пребудут благословенны: ее маечка от Лакосты, скоростной вай-фай, ваши лайки и перепосты, ведь герои не умирают, не умирают герои, это — первый блокпост у стен осажденной Трои.

* * *

К. А.

Снилось мне, что я умру, умер я, и мне приснилось: кто-то плачет на ветру, чье-то сердце притомилось.

Кто-то спутал берега, как прогнившие мотузки: изучай язык врага — научись молчать по-русски.

Взрывов пыльные стога, всходит солнце через силу: изучай язык врага, изучил — копай могилу.

Я учил, не возражал, ибо сам из этой хунты, вот чечен — вострит кинжал, вот бурят — сымает унты.

Иловайская дуга, память с видом на руину: жил — на языке врага, умирал — за Украину.