«В рамках сделки все цели были достигнуты полностью, но в ходе нее решались самые разные зачади, в частности, надо было избежать различных эксцессов», — заявил «Интерфаксу» пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев, комментируя информацию о том, что в приватизации пакета акций госкомпании были задействованы финансовые ресурсы ВТБ.

Эксцессов как раз избежать не удалось. Первый из них состоит в том, что Владимир Путин призывал к настоящей приватизации и прямо указывал, что она не должна происходить с использованием средств госбанков. Поэтому, видимо, глава «Роснефти» Игорь Сечин, докладывая президенту о закрытии сделки в декабре прошлого года, сделал акцент на том, что владельцем 19,5% акций, находившихся на балансе «Роснефтегаза», стала не сама госкомпания, а самые настоящие международные инвесторы, трейдер Glencore и суверенный фонд Qatar Investment Authority (QIA), объединившиеся по такому важному случаю в консорциум. И что благодаря менеджерским усилиям самого Сечина сделку удалось закрыть в срок (до конца года) и по цене, определенной правительством (710 млрд рублей).

Но далее из этой мозаики начали один за другим вываливаться важные куски. Сначала выяснилось, что реальная сумма сделки составляет всего 692 млрд рублей, а недостающую сумму в бюджет доплатит в виде дивидендов «Роснефтегаз» (хотя эта компания-прокладка, находящаяся в 100% государственной собственности, и так должна была платить в бюджет дивиденды).

Затем стало известно, что новые инвесторы вложили только 2,8 млрд евро из 10,2 млрд, оставшуюся сумму предоставил синдикат банков, известным участником которого был только итальянский Intesa. Впрочем, само по себе кредитное финансирование крупных сделок — в порядке вещей. Как и их структурирование с помощью ряда компаний, находящихся в разных юрисдикциях.

В нашем случае, как выяснили «Ведомости», в основании схемы лежит британская QHG Holding, которую 5 декабря, то есть накануне сделки, учредили на паритетных началах швейцарцы и катарцы. Но просто взять и приобрести на нее акции «Роснефти» было бы скучно, никто так не делает. Поэтому для привлечения инвестиций была учреждена QHG Investment, а та, в свою очередь, создала в Сингапуре QHG Shares. Новорожденной сингапурской компании, как следует из ее документов, изученных «Ведомостями», уже удалось привлечь у ВТБ кредит ровно в 692 миллиарда рублей под залог приобретаемых акций. А уже 22 декабря права требования на этот кредит выкупил «Роснефтегаз» (за какую сумму — неизвестно).

Сделка была закрыта только 3 января, когда пришли деньги Intesa, тогда же был снят залог.

Оставим пока за скобками вопрос, кому сейчас принадлежат права требования по кредиту, закрыт ли он, и если да, то в какой степени. Зафиксируем только, что без этого кредитного плеча сделка не могла бы состояться в установленные правительством сроки и по близкой к директиве цене.

А теперь вспомним о главном эксцессе, который формально не был никак связан со сделкой по приватизации (если еще уместно использовать этот термин), но предшествовал ей.

Речь, конечно, о памятной встрече в офисе «Роснефти», закончившейся задержанием и домашним арестом Алексея Улюкаева и отстранением его от должности министра экономического развития.

Так вот, в качестве министра Улюкаев занимал еще ряд стратегически важных должностей. В частности, возглавлял наблюдательный совет ВТБ.

Я, конечно, далек от мысли, что в этом качестве он мог как-то помешать планам Игоря Ивановича Сечина. Зато полагаю, что после ареста Улюкаева им точно перестало мешать все правительство, включая Игоря Ивановича Шувалова.

Я даже готов предположить, что правительство некоторым образом помогло совершению сделки. Например, мало кто понял, чего ради в конце года Минфин решил закрыть из бюджета длинные кредиты предприятий ОПК, выданные госбанками, сразу на 800 млрд рублей. Можно, конечно, говорить о том, что это поможет в будущем сэкономить на процентах.

Ну и простой вопрос: получил ли часть бюджетных денег ВТБ? Разумеется: 330 миллиардов рублей. Могли ли эти деньги опосредованно участвовать в сделке по приобретению госпакета «Роснефти»? Нет причин полагать, что нет.

Так что же — «Роснефть» была куплена с помощью компаний из иностранных юрисдикций не только благодаря кредиту госбанка, но еще и при участии бюджетных денег, буквально, как это делалось в прекрасную эпоху залоговых аукционов? Ну это уже сильное допущение, которое я не могу себе позволить в рамках авторской колонки. Поэтому «Новая газета» продолжит изучать эпохальную сделку.