1. Ник Бостром. Искусственный интеллект. Этапы. Угрозы. Стратегии. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2016.

Американский философ Бостром, ученик великого Уилларда ван Ормана Куайна, анализирует перспективы создания технологии неантропоморфного интеллекта. Ключевой вопрос Бострома сводится к тому, как мы можем контролировать такой интеллект, при условии, что он будет способен к самообучению, а его когнитивные способности будут на несколько порядков превосходить человеческие. В отличие от многочисленных алармистов, Бостром говорит о наших перспективах спокойно: мы должны готовиться к сценарию появления компьютеров, более умных, чем мы сами, — на правовом, этическом и технологическом уровнях. Тема развития нейросетей, искусственного интеллекта и автоматизации рабочих мест белых воротничков является ключевой для современной культуры и экономики. На русском языке об этом важно также читать «Верховный алгоритм» Педро Домингоса и «Роботы наступают» Мартина Форда.

2. Филип Петтит. Республиканизм. Теория свободы и государственного правления. М: Издательство Института Гайдара, 2016.

Главная теоретическая работа современного республиканизма написана как апология неавторитарной альтернативы либеральным взглядам на политику. Республиканизм опирается, с одной стороны, на идею гражданского участия в жизни республики, вдохновляемую наследием классической античности, а с другой — на критику понятия свободы как невмешательства в дела индивида (негативной свободы по Исайе Берлину). Республиканизм, обсуждение которого в России одно время активно развивалось усилиями ректора Европейского университета в Санкт-Петербурге Олега Хархордина, остается скорее кабинетной идеологией, чем реальной политической программой. Но следы республиканской жизни мы встречаем в локальных политических процессах, например в местном самоуправлении. Эти же следы существуют на наднациональном уровне — в проектах вроде Европейского союза. В любом случае чтение Петтита помогает прояснить привычные либеральные и социалистические (коммунитаристские) идеологии, от которых автор старается дистанцироваться. На русском языке недавно вышла ревизионистская работа Энтони Калделлиса «Византийская республика», из которой среди прочего следует, что лозунг «Москва — Третий Рим» может быть прочитан совсем не так, как мы привыкли это делать.

3. Музей 90-х. Территория свободы. М.: Новое литературное обозрение, 2016.

Свобода в России стала мемориальным объектом, что можно было ясно увидеть в ходе недавней дискуссии о «Ельцин-центре». Фонд Егора Гайдара к 25-летию свободной России выпустил авторский сборник текстов о событиях, явлениях и духе 90-х. Историей стали уже и нулевые, да от наших десятых осталось каких-то 3 года. Но мы все еще не поняли, что же случилось с нами в первую декаду свободы. Могут ли 90-е быть редуцированы к распаду советского имперского общества и описаны тем самым как чистая трагедия? Был ли в них заложен иной потенциал по сравнению с нынешним авторитаризмом и архаизацией? Как именно эта эпоха должна быть схвачена нами в качестве эстетического феномена? «Музей 90-х» — хорошая возможность подумать и обязательно поспорить об этих вопросах.

4. Джереми Тейлор. Здоровье по Дарвину. Почему мы болеем и как это связано с эволюцией. М.: Альпина нон-фикшн, 2016.

Книга Тейлора, оставшаяся, кажется, почти не замеченной на московских отраслевых фестивалях, рассказывает о важнейшем сюжете — революции, происходящей в современной медицине. Если, начиная с Нового времени, врачи рассматривали человеческий организм как механизм, для которого болезнь — это поломка, то сейчас в целом ряде медицинских дисциплин растет популярность эволюционного подхода. Организм понимается как набор адаптивных черт, а то, что мы называем болезнями, возникает как побочный эффект успешной адаптации или следствие коэволюции с другими видами. В эволюционном ключе уже некоторое время исследуется рак — сложность борьбы с ним заключается именно в том, что клетки раковых опухолей эволюционируют. Много говорится о широком распространении аутоиммунных заболеваний в развитом мире: дарвинисты утверждают, что аллергии обусловлены тем, что благодаря современной гигиене мы избавились от «старых друзей» — паразитов.

5.Дитер Томэ и др. Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография. М.: Издательский дом НИУ ВШЭ, 2017.

Новая попытка прояснить большие теории как автобиографические симптомы жизни авторов. Интеллектуальные биографии постоянно переводятся и читаются в России, и за последние 5 лет вышли, например, 3 разные переводные биографии Мишеля Фуко. Томэ и соавторы предлагают россыпь эссе, посвященных таким персонажам, как Теодор Адорно, Ханна Арендт, Ролан Барт, — всего в книге фигурирует 25 фамилий. Их языком говорит современное социальное знание, но сами они были людьми, имевшими частную жизнь. Как частные вещи становятся общими дискурсами? Один пример из текста Томэ: Дьердь Лукач в 1917 году женится на марксистке Гертруде Бортштибер, а в декабре следующего года выходит его первая марксистская работа «История и классовое сознание», посвященное жене. Медовый месяц философа по-гегельянски сплетается с зарей мировой революции.

6.Алексей Миллер. Нация, или Могущество мифа. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2016.

В списках нон-фикшн книг, опубликованных в России, с неизбежностью преобладают переводные издания. В нашей стране качественный нон-фикшн пишут мало и неохотно — похоже, экономические и социальные условия этому не способствуют. В этом году минимальное количество заметных непереводных текстов особенно бросается в глаза. Одна из интересных работ, написанных по-русски, представляет собой совсем небольшую книгу, опубликованную в просветительской серии издательства Европейского университета. Известный историк Алексей Миллер резюмирует дискуссию последних лет о современной мифологии наций и национальных сообществ. Почему химера национальной идентичности оказывается столь живучей и востребованной в современном мире вопреки многочисленным пророчествам конца XX века о ее скорой гибели?

7.Бен Хеллман. Сказка и быль. История русской детской литературы. М.: Новое литературное обозрение, 2016.

Фундаментальный труд финского литературоведа посвящен истории детской литературы в России — как в дореволюционной, так и советской. Последняя представляет особый интерес, во-первых, в силу ее несомненных художественных достоинств, а во-вторых, потому что в СССР был взят целенаправленный курс на создание «нового человека», а литература для детей должна была стать ключевым агентом этих изменений. Проект «советского человека», по всей видимости, провалился, зато на литературе, созданной под эту задачу, выросли все мы. Что если отрефлексировать собственные политические ценности можно, лишь обратившись сначала к книгам, которые мы читали в детстве?

8.Шейн Харрис. Кибервойна. Пятый театр военных действий.М.: Альпина нон-фикшн, 2016.

Все говорят о российских хакерах, но почти никто не понимает, чем конкретно они занимаются. Американский журналист Шейн Харрис специализируется на вопросах кибербезопасности, слежки и новых технологических конфликтах. Из его работы можно узнать, что все-таки хакерские атаки опасны, как работают правительственные структуры США, обеспечивающие цифровую защиту страны от внешних угроз, и какую роль во всем этом играют крупнейшие интернет-корпорации вроде Google и Facebook. Чтобы читать новости осознанно, нужно читать такие книги.

9.Елена Гапова. Классы наций. Феминистская критика нациостроительства. М.: Новое литературное обозрение, 2016.

Основательница Центра гендерных исследований в Европейском гуманитарном университете (Вильнюс) Елена Гапова пишет о том, что случилось с гендером на постсоветском пространстве: что в республиках бывшего СССР означает быть женщиной и что означает быть мужчиной. После 1991 года здесь были запущены сразу две трансформации: с одной стороны, появлялись новые классы, с другой — начался процесс национального строительства. Гапова пишет о том, как классовая структура и национальная идентичность с запозданием конструируется из остатков старых патриархальных идеологем.

10.Пол Коллиер. Исход. Как миграция изменяет наш мир. М.: Издательство Института Гайдара, 2016.

Важная попытка обсуждать миграцию и ее экономические последствия вне оптики той или иной идеологии и вообще наших политических ценностей. Экономист Пол Коллиер, потомок немецкого переселенца в Англию, формулирует аргументы в пользу ограничения миграции. Его тезисы выглядят довольно спорно, но определенно заслуживают внимания. Коллиер, во-первых, говорит о том, что бесконтрольная миграция из бедных стран в богатые ведет к закреплению бедности первых и в долгосрочной перспективе к увеличению имущественного неравенства в мире. Во-вторых, он задается вопросом о том, почему современные либеральные ценности исторически зарождались именно в рамках национальных культур и сообществ. Что могло бы поддерживать либеральный режим в мире, где не было бы границ.