Об этом, казалось бы, уже сказано достаточно, в том числе на страницах «Новой газеты». Именно «Новая» год назад организовала сбор реальной информации о том, сколько зарабатывают учителя и врачи. И если бы не статья Анастасии Мироновой, содержащая, помимо авторских мнений, ряд фактов, не соответствующих действительности, я не стал бы в очередной раз разъяснять азбучные истины.

Начнем с принципов финансирования государственных и муниципальных школ.

Во-первых, действительно, дошкольное и школьное образование финансируется в основном не из федерального, а из регионального и муниципального бюджетов. Именно так прописано в законе «Об образовании», и именно это сразу же вызвало возмущение педагогов, потому что из-за этого за одинаковую работу люди получают разную зарплату (разброс составляет от 4 до 30 тысяч за ставку).

Но вместо обсуждения этой реальной проблемы А. Миронова заявляет, что федеральный бюджет — это не из наших налогов, а вот региональные — это наши с вами деньги…

Во-вторых, у нас нормативно-подушевое финансирование образования. Это значит, что регион рассчитывает норматив на 1 учащегося и именно из этих денег формируется школьный бюджет. При расчете норматива должны учитываться все потребности школы, а не только зарплата педагогов. По имеющимся в профсоюзе «Учитель» данным, эти нормативы в большинстве регионов не растут уже много лет, а в некоторых регионах сокращаются. Повлиять на разработчиков этих нормативов (как правило, это сотрудники региональных департаментов образования) очень сложно, информация о том, как производились расчеты, не публикуется и не выдается даже по запросам (например, в московской Общественной палате уже несколько лет безуспешно пытаются получить эти расчеты).

Незарплатные расходы растут (инфляция как-никак), и директора вынуждены сокращать долю зарплат в общем школьном бюджете. Ведь оставить школьные кабинеты без оборудования нельзя — тут же кто-нибудь из родителей начнет жаловаться на то, что школа не обеспечивает уровень образования. И региональное руководство часто бывает заинтересовано в том, чтобы школы приобретали учебники определенного издательства и технику определенных фирм, так что на этом не сэкономишь.

Но все это не интересует А. Миронову. Она вместо этого утверждает, что именно из-за роста зарплат сокращается ремонт и строительство школ.

В-третьих, все сказанное относится не только к школам, но и к детским садам, учреждениям дополнительного и среднего профессионального образования. Заявлять, что из-за учителей страдают преподаватели техникумов и детсадовские воспитатели — либо некомпетентность, либо сознательный обман читателей.

Как раз сейчас разворачивается борьба преподавателей Бийского государственного колледжа за сохранение (даже не повышение!) зарплат. В этом году рекомендуемые размеры ставки зарплаты преподавателей (всех, кроме вузовских) в Алтайском крае установлены следующие:

Преподаватель — 3055-4381

Преподаватель 1 категории — 5272

Преподаватель высшей категории — 5656.

Если эта зарплата покажется А. Мироновой высокой, она всегда может устроиться на работу в Бийский государственный колледж: там сейчас много вакансий, очень нужны высококвалифицированные специалисты, готовые работать за целых 5 тысяч.

А теперь поговорим собственно о «высоких» учительских зарплатах. Постараюсь не повторять аргументы, известные всем, кроме А. Мироновой.

Начнем с главного: почему учителям надо платить больше, чем «налоговикам, дорожным инженерам или работникам торговых сетей»? Ответ прост: потому что есть труд простой и сложный, более и менее квалифицированный, предполагающий не только специальную подготовку, но и определенный уровень заработка работника.

Желающие могут ознакомиться с результатами исследования, проведенного 8 лет назад сотрудниками Всероссийского центра уровня жизни. По мнению исследователей, учительский труд по сенсорным и эмоциональным нагрузкам является напряженным трудом. Это труд с ненормированным рабочим днем. Хотя, конечно, по степени физических нагрузок он уступает ряду профессий (например, шахтерам), но отнюдь не является легким трудом. Труд учителя — это сложный труд. Кроме затрат на получение профессионального образования, он требует постоянного самообразования и поддержания квалификации.

При оценке труда учителя необходимо учитывать его социальный статус. Учителю доверено образование и воспитание детей. Это делает его труд очень ответственным и требует от него повышенных затрат энергии и внимания.

По словам В. Н. Бобкова, доктора экономических наук, профессора, заслуженного деятеля науки РФ, генерального директора ВЦУЖ, в 2010 году зарплата за ставку часов начинающего педагога, имеющего одного ребенка, должна была бы составлять не меньше 33 тысяч рублей в месяц.

Продолжим сравнение с работниками иных профессий. Представьте себе реакцию спасателя или наркополицейского, которому его начальник скажет: «В этом месяце ты поработаешь бесплатно, причем работа будет для тебя новая, в трудовом договоре не предусмотренная». А вот педагогов во многих регионах заставляют бесплатно работать на ЕГЭ, несмотря на то что в законе «Об образовании» предусмотрена отдельная оплата этой работы. И хотя есть письма Рособрнадзора и Генпрокуратуры о том, что во всех субъектах РФ должны быть приняты специальные Положение о работе на ЕГЭ, региональное начальство не шевелится, а местные суды выносят решения в пользу ответчиков — департаментов образования. Региональные власти пытаются сэкономить на любой мелочи: например, предлагают директорам оплачивать эту дополнительную работу, нужную не школе, а региону, из школьного фонда стимулирующих выплат. То есть забрать деньги у тех педагогов, которые хорошо работают в школе, и заплатить тем, кто — не менее хорошо — работает на ЕГЭ.

В сотый раз объяснять, что учителя (воспитатели, преподаватели техникумов) вынуждены работать с двойной нагрузкой, — надоело. Я не знаю в регионах ни одного учителя, который работает на 1 ставку (в Москве такие встречаются, потому что у московских учителей есть много возможностей подработки помимо школы).

Недавно одна учительница решилась потребовать оплаты сверхурочной работы: у нее больше 36 уроков в неделю, а в Трудовом кодексе сказано, что у педагогических работников сокращенная рабочая неделя — не больше 36 часов. Так вот наш самый справедливый суд отказал ей в иске, сославшись на подзаконные акты — постановления правительства и приказы Минобрнауки. Разумеется, юристы Центра социально-трудовых прав помогут учительнице составить апелляцию, но уверенности в торжестве справедливости в данном вопросе у нас нет.

Можно, конечно, твердить, что учительская профессия «и без того привлекательна». Это очень выгодно работодателям: раз вы, учителя, — такие подвижники-идеалисты, то и платить вам незачем. Платить надо таким журналистам, как А. Миронова.