Модератор форума, президент центра «Стратегия», соратник Ельцина в 1990—1992 годах Геннадий Бурбулис объяснил, что для него значит понятие «культура памяти»: «Не только добросовестное знание и понимание того, как происходило формирование новой России, с какими идеями, с какими вызовами приходилось сталкиваться. Прежде всего, культура памяти — это ответственность каждого из нас за сегодняшний день. Для сегодняшнего российского социума крайне важна наша совместная добросовестная мыслительная работа о том, в каких условиях формировалась новая российская государственность.

В действующей ельцинской Конституции есть 21-я статья: «Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления». Этим принципом руководствовался Борис Николаевич. Если не стесняться этого возвышенного ценностного ориентира, становится понятно, что это базовая основа внутренней свободы, возможность для осознанного выбора жизненной позиции, желания и умения формировать свое мировоззрение, невзирая ни на какие усилия извне.

Распад советской империи — событие не меньшее в масштабе мировой истории, чем окончание Второй мировой войны. Нам удалось обеспечить мирный распад советской империи при очевидной угрозе кровавого передела. В день подписания Беловежских соглашений 8 декабря 1991 года завершилась история XX века.

Профессор ВШЭ Григорий Тулчинский говорил об исторической памяти и практиках забвения. «Память — это проявление самосознания. Критерий интеллектуального и нравственного развития. Свидетельство вменяемости. Как дискурсивная практика наррации память — способность вспомнить далекое и недавнее прошлое, имена и даты, собственную биографию, своих близких, отношения с ними и способность рассказать об этом.

Стандартное содержание исторической памяти: миф основания, происхождения социума, отцы-основатели, исторические детали, великие, славные события, великие герои-триумфаторы, великие жертвы, связанные с ними места и даты. Жертва может предстать в двух образах: как victim — жертва от чего-то, и как sacrifice — жертва во имя чего-то или кого-то.

Историческая память реализуется в трех режимах. Оперативный: медийные технологии, искусство — лаг до 3 лет. Образование, лаг 15—20 лет. Культурная память, идентичность, лаг 30—50 лет. Историческая память не развивается вне культуры скорби и ответственности. Эволюция национальной памяти — не только триумфальная или оскорбленная честь. Но и совместная память исторических травм, скорбь и признание общей ответственности, меморизация трагедии. Неизжитые травмы постоянно возвращаются, порождая конфликты.

Практики конструктивного забвения: изживание прошлого на уровне научного осмысления: исторические и социологические исследования, их последующее архивирование и включение их результата в образовательные программы высокого уровня».

Распад СССР причислен Тульчинским к великим травмам России в ХХ веке, требующим осмысления жертвы sacrifice, «во имя чего», признание общей ответственности и меморизация. Бои за прошлое, его реконструкция важны, но это не способ не заниматься будущим. Главное — «дать покой мертвым, успокоить память живых и строить жизнь дальше».

Руководитель Центра исследований модернизации Дмитрий Травин, исследующий систему деструктивных экономических институтов, добавляет к ключевым травмам России ХХ века необходимость исправления всей структуры экономики. «Мы никогда не поймем всю сложность реформаторского процесса, если не осознаем масштаб милитаризации советской экономики, которую приходилось реформировать под рынок. Это миф, что можно было провести реформу, не затронув интересы миллионов людей, связанных с ВПК, и отраслей, которые так или иначе работали на ВПК, например сельскохозяйственное машиностроение.

Опыт стран Восточной Европы, Прибалтики показывает, что проигравшие от реформ были везде. Но в экономике наиболее милитаризированной проигравших было больше. Поэтому трансформация, которую проводили Ельцин и Гайдар, автоматически порождала группы, выступавшие против этих реформ. Не потому, что они не правильные, а потому, что болезненные по определению.

Трансформации 90-х заложили основы успеха нулевых годов. Сегодня мы имеем парадокс: экономика в кризисе, из кризиса выйдет в стагнацию, экономисты уже лет 10 говорят, что надо проводить реформы. Но правительство их не проводит, и народ это поддерживает. Однако сейчас мы опять стоим перед задачей трансформирования экономики, и нам опять нужны реформы Ельцина—Гайдара — в других отраслях, других сферах».

Петр Филиппов, директор проекта «Уроки 90-х» ru-90.ru, основатель издательства «Норма», рассказал о том, что издательство своими силами издало и распространило по российским школам 30 тысяч книг очерков новейшей истории России разных авторов. Будут ли по ним учить детей — зависит от учителя и его директора».

Екатерина Ремизова, «Новая»