Инна Павловна Руденко была очень талантливой, гениальной журналисткой.

И сегодня я хочу говорить только об этом. А не о том, как с ней хорошо было смеяться и классно выпивать.

Талант, гениальность в журналистике — нужны ли они и где их взять?

Это очень серьезный вопрос.

«Гении в журналистике не нужны. Нужны крепкие профессионалы», — сказал как-то один журналист. Боюсь, что не один он так думает.

Гении в журналистике, как и в любой другой профессии, позарез необходимы.

Хорошо, когда, к примеру, врач — крепкий профессионал, но спасти пациента в абсолютно безвыходной ситуации может только гений. Или талант.

И в журналистике так.

Нельзя потребовать от каждого журналиста неповторимой личной гениальности. Неизбежно и непоправимо начнутся потуги — и пошлость.

Но ценить талант (или гениальность) в другом, беречь, восхищаться — это очень важно для всех, кто серьезно и ответственно существует в профессии.

Смешно сказать: хорошая книга, но плохо написана.

Почему же в журналистике сегодня это даже похвала? Хорошая заметка, хотя плохо написана…

Сами таланты (или гении) к крепким профессионалам относятся спокойно. А крепкие профессионалы — которым, кроме своего профессионализма, предъявить больше нечего — любят за глаза или в глаза говорить в диком раздражении: да пусть эти таланты романы пишут, журналистика — это про другое.

Нет — не про другое.

Никто в журналистике талант не отменял. Как и работу со словом. Как и стиль.

Григорий Померанц писал: «В старые годы не было телефона, телевизора, даже керосиновой лампы, но был стиль. Потом появилось много необходимых вещей, а стиль пропал».

У Инны Павловны Руденко был стиль. Руденковский. Не спутаешь ни с кем.

Флобер тратил целый день, чтобы продраться сквозь пошлость повседневной жизни — и написать одну страницу просто и выразительно. Всего одну страницу. Просто и выразительно.

Инна Павловна Руденко могла не то что день, неделю потратить на одну строчку. И какая это была строчка…

Просто и выразительно — это и есть, наверное, стиль.

А еще стиль — это чувство собеседника. Когда ты думаешь не о себе, а о читателе.

Самовыражение — хорошо, если есть что собой выражать. А когда в тебе нет абсолютно ничего — на фиг кому (ну, кроме самого тебя) такое самовыражение?

Наум Коржавин, когда злится на нас, журналистов, говорит: «В Пастернаки все метите? Самовыражением занимаетесь? А с ЛЮДЯМИ кто будет разговаривать?»

Разговаривать с ЛЮДЯМИ — вот что важно. И разговаривать — как писать — просто и выразительно. Так, чтобы в этом разговоре был стиль. И талант, и ум, и ответственность.

Руденко именно так разговаривала со своими героями. Так о них писала. А потом дружила с ними всю жизнь.

И в советской, и в постсоветской журналистике делала все, чтобы высвечивать, а не затемнять индивидуальность.

Такие журналисты, как Инна Павлов­на Руденко, помогают читателю «укрепиться внутренне».

И тогда отпадает вот это: «а-а, всё равно всё впустую!»

Руденко очень любила повторять слова Бродского: «Жить просто. Надо только помнить, что есть люди, которые лучше тебя».

Она была лучшей из лучших.

Но держалась за то, что есть люди, которые лучше нее.

Находила таких людей, писала о них, абсолютно бескорыстно и безоглядно помогала им, любила их.

Спасибо ей за это.