Красный город Марракеш — диковинные сады у подножия Атласских гор, древние стены, цитирующие Коран с помощью арабской вязи, французские вывески, американская реклама.

Красным один из главных имперских центров Марокко называют по цвету глины, из которого сделана медина — старейшая часть города, окруженная крепостной стеной. В лабиринте узких улочек жизнь течет так, как и тысячу лет назад. Зазывалы тянут тебя к горам специй, инкрустированным серебряным украшениям, коврам и сетчатому кружеву светильников. Снуют берберы в темных плащах с капюшонами, женщины — в бархатных халатах и тапочках-бабушах… И вспомнишь Миронова в «Бриллиантовой руке»: без помощи отсюда не выберешься. Помощь, впрочем, возникнет тут же. За какие-нибудь 70 дирхамов тебя выведут. Спрашиваю у местного «проводника», чем дорог ему город. Отвечает: здесь ни одно из прошедших времен не исчезло, оно рядом, слоится и смешивается с другими временами, другими запахами. Но сохраняет при этом свои цвет и ощущение.

За невзрачными древними стенами прячется пышная роскошь. Многие отели напоминают сказочные дворцы. Среди райских садов самый известный — Jardin Majorelle, названый в честь его создателя — французского художника Жака Мажореля. «Jardin Majorelle прославился благодаря Ив Сен-Лорану, который здесь построил дом-мастерскую и в своем укромном раю, засеянном экзотическими растениями от бугенвиллей до банановых деревьев, проводил много времени.

Робокоп на Джамаа-Эль-Фна

Кинофестиваль в Марракеш вписался бесшовно. На всех магистралях, площадях — фестивальные флаги, плакаты. Показы идут не только в стеклянном геометрическом хайтековском Дворце конгрессов, но и в других залах. А вечерами город смотрит кино на большом экране, растянутом прямо на знаменитой исторической площади Джамаа-Эль-Фна в сердце медины. Здесь, как в фильме про волшебную лампу Аладдина, собираются танцоры, заклинатели змей, толкователи Корана, гадалки, знахари, татуировщицы хной. Приплясывая в куртках и уггах (температура к ночи падает до 10 градусов), марокканцы смотрят «Робокопа». Фильм представляет легендарный Пол Верховен (отдельная страница фестиваля — «Посвящение Верховену» и ретроспектива его фильмов). Не знаю, видели ли местные зрители «Основной инстинкт», но «Робокоп» им явно нравится.

Международный кинофестиваль создан в начале нулевых королем Мухаммедом VI вскоре после событий 11 сентября как мост между цивилизациями. Как часть его программы «развития человеческого потенциала». Председатель кинофестиваля принц Мулай Рашид, брат короля. Его Королевское Высочество — доктор права, стажировался в США. На приеме принца можно было вжиться в роль «подданного» — служба королевского протокола строго следила за соблюдением правил и этикета. Фестиваль блестяще организован французской и марокканской командами. Поэтому и съезжаются сюда крупнейшие режиссеры и актеры. В разные годы смотр принимал Френсиса Форда Копполу, Мартина Скорсезе, Аббаса Киаростами, Эмира Кустурицу, Джона Малковича,

Клода Лелуша, Дэвида Линча, Леонардо Ди Каприо, Бена Кингсли, Билла Мюррея и чуть ли не всех французских кинозвезд. В этом году звездой номер один была Изабель Юппер. Сразу две отличные картины с ее участием («Она» и «Воспоминание») были представлены в конкурсе, актриса вручала награду Полу Верховену на вечере, посвященном вкладу мастера в мировой кинематограф. Жюри возглавляли выдающиеся режиссеры, в нынешнем году — Бела Тарр («Проклятие», «Туринская лошадь»).

Немного сердца в прозрачной воде

В конкурсной программе на удивление много приличных авторских работ. Фильмы эти, уже отмеченные многими фестивалями от Канн, Венеции, Локарно до Торонто, вряд ли купят наши прокатчики. Но уже совсем скоро их можно будет обнаружить в Сети, и увидеть воочию — чем живет мировое авторское кино.

«Король бельгийцев» — мокьюментари Джессики Вудворт и Питера Брозенса. Во время официального визита в Турцию бельгийского короля и его свиту настигает печальная новость: Валлония отделяется от Фландрии, страна трещит по швам. Тут и начинается каскадный вояж «королевского круга» к центру Евросоюза с нелегальным пересечением границ. Короля переодевают в солистку болгарского народного хора «Сирены Черного моря»; свита участвует в конкурсе на лучший йогурт в одной из деревень Сербии; они встречают вчерашнего снайпера Драгана в Черногории, сегодня — тишайшего крестьянина… Преображенные дорогой сквозь проблемную Европу, Король и его советники завершают путешествие в албанской тюрьме. Одним из главных героев фильма становится оператор, который поначалу должен был снимать официальное видео визита короля. А снял «запрещенку». Комедия Джессики Вудворт и Питера Брозенса страдает от излишней сконструированности, что с лихвой компенсируется легкостью интонации, способностью к самоиронии, умением не оглядываться на «вышестоящих товарищей».

«Дорога на Мандалай»— скромное, экспрессивное социальное кино про мытарства нелегальных эмигрантов. Героиня фильма Миди Зеда, мечтая о светлом будущем, планирует побег в багажнике машины из тонущей в гражданской войне Бирмы в Бангкок. Ей предлагает свое место в кабине влюбившийся в нее бирманец. Дальше будут ее терзания в Таиланде. И весь этот груз нерешаемых проблем сваливается на плечи милой девушки, возмечтавшей о нормальной жизни. Зед сохранил фирменные знаки своего стиля — длинные планы, меланхолическая звуковая среда, документальные «портреты» Бангкока, в котором человек растворяется, стирается до пыли на обочине дороги.

«Фиксер». На журналистском жаргоне так называют человека, помогающего приезжим журналистам наладить связи с местными жителями. У фильма Адриана Ситару — все оттенки румынского кино: ненавязчивая интонация, внимание к деталям, редкое чувство подлинности. Рауд, стажер во французском агентстве новостей, решает проблемы для хедлайнеров-журналистов. Работа как работа. Нужно взять интервью у репатриированной из Парижа несовершеннолетней проститутки и ее погрязшей в бедности матери. Но Рауд «зависает» в моральном выборе между рациональным карьерным интересом и неформулируемыми нематериальными ценностями. Драма талантливого представителя румынской волны хороша отсутствием какого бы то ни было морализаторства. Эта способность включения зрителя в поток обычной и непредсказуемой экранной жизни — признак актуального кино.

В «Каменном сердце» исландца Гудмундура Арнара Гудмундссона нет динамической интриги. Небольшой поселок на краю холодного моря, где все друг друга знают. Подростки ловят рыбу, дерутся, засматриваются на девочек. Играют с ними игры в «желание или правда», испытывают первое влечение… За фасадом «нежновозрастного» кино корежится драма взросления. Обнаружение своей телесности, сексуальной идентичности как травмы. Мучительная попытка понять инакость другого. И все это на зыбкой, как короткое исландское лето, границе между нестерпимым счастьем и трагедией. В этом фильме дышит каждый кадр, а образный ряд не выпячивается, визуальная поэзия не кичится собой, растворяется в прозе жизни.

Среди лучших фильмов конкурса — «Нож в прозрачной воде»Ванга Ксуебо — минималистская притча о нерасторжимой связи жизни и смерти. По местной традиции старик, похоронивший жену, должен на 40-й день принести в жертву своего старого быка. В преддверии кончины бык видит в воде лезвие ножа… и отказывается пить. Да и старому крестьянину как решиться на убийство близкого существа, с которым связана жизнь?

Россию в конкурсе представляла «Зоология»Ивана И. Твердовского — одна из самых неожиданных авторских работ киногода. Предпенсионного возраста служащая зоосада Наташа (отважная и нежная работа Натальи Павленковой) ходит в поликлинику. От терапевта к рентгенологу, от рентгенолога к хирургу. Вскоре обнаруживается весьма непривлекательный атавизм — лысый хвост. Сюр и бытовое, животное и божественное меняются ролями в фильме. Звери, за которыми ухаживает Наташа, похожи на людей. Наташины «товарки» по зоопарку, напротив, чисто звери. Референсы авторов не только к гоголевским мотивам, но балабановским «Про уродов и людей», эпосам, вроде скандинавских легенд про мифическую лесную хвостатую женщину Хулдру, и, конечно же, недавнему мультфильму Светланы Разгуляевой «Почему Банан огрызается». Хвост — метафора другого. Отлученного. От шарахающихся от Наташи людей. От права на счастье. Трагифарсовая история о стыде, грехе, о чудовищной боязни…обнаружить себя истинного. И о любви как способе самопознания.

Надо сказать, наш фильм отлично вписался в пейзаж современного молодого кино (в программе много дебютов, но что важнее, фильмы, отобранные в конкурс, отличает энергия поиска).

Дуэлянт и аладдины

Каждый год фестиваль устраивает посвящение одной из мировых кинематографий. 16-й форум отдал дань уважения советско-российскому кино. Беспрецедентно большая программа — около трех десятков картин. История страны через историю кино (от «Ивана Грозного» Эйзенштейна до «Стиляг» Тодоровского и «Дурака» Быкова). Представительная делегация (от Шахназарова до Мизгирева и Твердовского). Два воздушных шарфа — белый и красный — красиво летали среди вентиляторов. Два танцора — марокканский и русский — плясали вприсядку. Вечная «фам фаталь» Фанни Ардан произнесла торжественный и трогательный спич о нашем кино, которое самое «душевное», «волнующее». А наши кинохудожники — свободные и храбрые (возможно, она имела в виду авторов предыдущих поколений). Потом была нарезка из классики и современного кино. В основном военизированная. Стреляли ружья, катилась по Потёмкинской лестнице коляска, пылала война в фильмах Бондарчука, Калатозова, Климова, Бодрова. Лишь ближе к финалу красота и любовь спасали мир («Русский ковчег», «Про любовь» и «Стиляги»). Финалом торжества был «Дуэлянт» Алексея Мизгирева — «Специальное событие» фестиваля. Эмоциональное путешествие в мистический Петербург, в литературоцентричную Россию ХIХ века. История бретёра, стреляющегося за других людей, — густая смесь Лермонтова, Куприна, Пушкина и приключений Рокамболя. «Дуэлянт» пришелся по душе не только марокканцам, бурно аплодирующим фильму. Фанни Ардан превозносила изобретательность режиссера и его картины, напомнившей ей «Графа Монте-Кристо», но с русской эмоцией. Возможно, муза Трюффо не отказалась бы сняться в следующей ленте нашего мужественного Мизгирева.

Синефилы, приезжающие в Марокко, интересуются: а существует ли тот самый ресторан, где разворачивались события «Касабланки» — мелодрамы, ставшей легендой? На самом деле, фильм в военном 1942-м снимался в голливудских павильонах, а не в далекой Касабланке, сдавшейся режиму Виши. Но ностальгия по любимому кино — сильная вещь. Американка Кати Кригер открыла в Касабланке винтажное кафе с тем же названием, что в фильме: «У Рика». В нем воссоздала обстановку клуба, где разворачивается нуаровая история героев Хамфри Богарта и Ингрид Бергман. Здесь можно курить, и, кажется, дым сигарет, с которыми не расстается Рик Блейн Богарта, до сих пор не развеялся. Воистину, фабрика снов нашептывает реальности свои имена, запахи, свои рифмы, свои сказки.

Помнится, Колдун из Магриба в арабской сказке взывал к звездам, чтобы те поведали ему имя нового владельца лампы, способной творить чудеса. Бела Тарр и его жюри назвали имена новых авторов. Новых Аладдинов волшебного фонаря, свет которого, как дым сигареты непроницаемого Богарта, не развеивается.

Марракеш — Москва