Я хорошо подготовился к зиме: достал из шкафа теплую куртку и положил в карман пакетик «Вискас». Теперь он всегда лежит у меня там, на случай встречи с братом моим меньшим или моей меньшей сестрой на четырех лапах, с хвостом и зелеными марсианскими глазами невыразимой силы и четкости.

Дует ветер, метет метель, и люди черными силуэтами скользят по снегу и льду. Люди спешат домой. У них есть дом. А каково бездомным котам и кошкам, затерянным в огромном городе, где нет для них ни столовых с мышами в сметане, ни убежищ с диванами, на которых они могли бы сладко дремать целый день? И увидев в холодной вечерней тьме быстро перебегающую дорогу маленькую четырехлапую тень, я вдруг, как по наитию, начинаю видеть мегаполис глазами одинокой бездомной кошки.

Кошка живет ниже нас, а это значит, что все кажется ей выше, больше, страшнее, опасней. Она бежит, перебирая лапами по снегу, и ее фигурку выхватывают из тьмы бешеные фары машин. Она бежит по переулкам, где нежные подушечки ее лап обжигают разбросанные дворниками химикаты, и крадется по дворам, где ей грозят стаи одичалых собак или домашний терьер, которого вывели погулять и спустили с поводка. И он с радостным лаем бросается на кошку.

Я знаю всех бездомных кошек и котов в округе, хотя это не значит, что я знаком с ними. Честью близкого знакомства и доверительных отношений я похвастаться не могу. Все они, как и положено зверью, выросшему в городе, настороженно относятся к людям. Итак, вот они, мои знакомцы и соседи. В подвале дома напротив живет кошачий клан, состоящий из трех рыжих. У них тощее телосложение боксеров наилегчайшего веса и суровые, неулыбчивые глаза. На автостоянке в соседнем дворе, обнесенной сетчатым забором, живет пушистая белая, которую кормят сторожа. И есть еще серо-белая Киса, с ней я знаком ближе.

Это случилось так. Был вечер. Я шел по тротуару и вдруг увидел ее. Бывают гигантские коты с круглыми рожами лежебок, бывают кошары с загривком, как у медведя, но это не про нее. Небольшая, гармонично сложенная кошка растерянно и нервно бродила на краю тротуара. Как только я остановился и задал вопрос о причинах ее беспокойства, она тут же с жалобным мяуком начала рассказ о своей жизни. Я видел во тьме ее опаловые глаза и маленький розовый язычок. Грустен и печален был ее рассказ, она говорила о продавщице в магазине, пожалевшей сосиску, о пустых консервных банках на помойке, о тщетных поисках еды среди камня и асфальта. Я все понял. «Ты подожди меня тут, слышишь. Никуда не уходи. Я сейчас приду!» — сказал я ей и отправился в магазин на другую сторону улицы, где купил два пакетика «Вискас». И она ждала меня, потому что понимает человеческую речь. Не надо заноситься, мы всего лишь двуногие дураки, понимать нашу речь совсем не сложно.

С тех пор я не раз встречался с ней на этом месте в один и тот же вечерний час. Иногда, подходя, я замедлял шаги и говорил негромко или даже только думал: «Ты тут, Киса? Давай выходи!» — этого достаточно в общении с кошкой, улавливающей усами и ушами незримые импульсы. Она тут же возникала из густой тени под деревьями или выходила из-под передних колес припаркованной машины, где сидела, как маленький сфинкс. Я кормил ее, выдавливая «Вискас» на картонку или прямо на асфальт, а потом отходил, потому что уличная кошка никогда не подпустит вас близко. Она всегда настороже, всегда готова резко брызнуть в сторону, потому что знает предательскую жестокость людей. Только после того, как я отходил, она начинала есть. Смотреть, как ест кошка, — неизъяснимое наслаждение.

Я не одинок. Я знаю, что многие люди ходят по Москве с пакетиками кошачьей еды в карманах и покупают в мясных отделах одну сосиску, чтобы подкормить уличную кошку. Мы — орден тайных помощников, спасающих бездомных кошек и котов от голода в холодные дни зимы. Да, у кошки прекрасная природная шуба, но представьте себя на холоде 24 часа в сутки, пусть и в шубе. Кошка мерзнет. Стынут лапы на снегу, подводит от голода живот. Чтобы выжить в джунглях из промерзшего камня, ей надо хорошо питаться.

Недавно один молодой бездомный кот-подросток забрался под машину и лег там спать. Под машиной, двигатель которой работал весь день, тепло. И он спал всю ночь сладким кошачьим сном в своем ненадежном убежище, до той минуты, когда ранним утром человек сел за руль и уехал. А кот остался, потому что у него вмерзли в лед лапы. Так он провел в неподвижности несколько часов, медленно замерзая, этот пушистый серый комок со снегом в ушах и инеем на бровях и усах, слыша ослабевающим слухом в предсмертной полудреме лай близких собак, — до тех пор, пока его не обнаружили люди и не освободили ему лапы, оттаивая их ведрами теплой воды.

Должны или не должны бездомные звери жить в городах — я не знаю. Я об этом просто не думаю. Когда я вижу венец творения, кота или кошку во всем очаровании их белых усов, мягких лап, пушистых хвостов и мистических глаз, я достаю из кармана припасенный заранее пакетик еды и кормлю их. Я знаю людей, которые в стужу ставят для кошек во дворах картонные коробки и утепляют их поролоном. Знаю других, которые ездят в пустой дачный поселок, чтобы подкармливать там зазимовавшую кошку, которую жестокий тупица взял на лето поиграть, а в город брать не захотел. Много лозунгов было в России за последние сто лет — «Смерть буржуям!», «Покарать троцкистов!», «Расстрелять вредителей!», «Позор национал-предателям!» и прочая в том же кошмарном духе, но я бы все их сменил на один-единственный: «Спасай котов! Корми кошек!»

Клан рыжих, живущих в подвале, уже несколько лет кормит пожилая женщина. Она плохо ходит, у нее больные ноги. Но каждый день в пять часов она приходит к окошку, ведущему в подвал, с сумкой, в которой куриные окорочка. Она покупает и варит их для рыжих. Они уже ждут ее, эти худощавые бандиты, у белой пластиковой миски. Эта миска неприкосновенна, она всегда стоит на одном и том же месте, и за несколько лет ее не тронул ни один дворник, ни один хулиган. И она кормит их. А сегодня я видел, как она, в черном пальто и бесформенной шапке, тяжело и трудно возилась у окошка в подвал, прилаживая к нему фанерку, чтобы уменьшить дыру, но оставить вход. Зима же, метель. Впереди холода. Надо прикрыть, чтобы котам не дуло.