Любой прокоммунистический режим, приходя к власти, первым делом лишал своих граждан возможности быть независимыми, мобильными, уединенными. Возможности быть автомобилистами. Покойный Фидель Кастро после революции остановил ввоз автомобилей. В СССР оборот машин полностью контролировало государство. Личный транспорт был для советского человека куда более недостижимой мечтой, чем отдельная квартира. Коммунистическая Польша пошла еще дальше: там с трудом доставали даже велосипед, а для обладателей этого транспорта ввели велосипедные права.

Именно поэтому сейчас, когда прогрессивный мир приходит к проблеме ответственного владения автомобилем, для постсоветских стран он по-прежнему является едва ли не самой важной деталью обихода. Лондонец или ньюйоркец все чаще выбирает общественный транспорт, даже если своя машина обходится дешевле. Потому что метро, автобус и такси — это быстро и престижно. Да-да! Быть экологически сознательным, не нагружать своим автомобилем дорогу, не стимулировать развитие тяжелой промышленности — это престижно. Наконец, для отказа от автомобиля на Западе нужно иметь достаточный доход и свободу: если у тебя нет машины, стало быть, ты живешь и работаешь в центре или не работаешь вообще, ужинаешь в ресторанах, а не закупаешь продукты на неделю вперед. И платишь таксисту, чтобы полностью снять с себя заботу о транспорте.

Ни в одной стране, затронутой уравнивающим мечом социализма, такой трюк не проходит. Вот и россиянин, накрепко заспиртованный в прошлом, думает, будто вместе с машиной покупает билет на социальный лифт, ведь в его модели мира машина полагается только власть имущим, знаменитым или богатым.

Содержание нового автомобиля из числа лидеров продаж (например, Kia Rio или Hyundai Solaris) с учетом пробок, зимы, смены колес и без учета парковки составляет около 120 тысяч в год. И еще 180 тысяч нужно выплачивать по кредиту и за КАСКО. А без машины на эти 300 тысяч можно разгуляться! Если человек будет ездить на работу, пользуясь метро, а до и от метро — такси, то за год он потратит 120 тысяч. Остаются и сэкономленные 180 тысяч. За эти деньги можно каждый выходной ездить на такси в гости и на дачу. Меж тем это расчет для экономичного авто! На дорогах же мы видим много «паркетных» внедорожников: часто люди ездят по городу на полном приводе, что увеличивает расходы на бензин в полтора-два раза. В нашей стране есть люди, живущие вчетвером в однокомнатной квартире, но имеющие новый автомобиль. Все дворы новостроек с клетушками-студиями, распроданными по ипотеке, заставлены новыми «фольксвагенами» и «фордами».

При росте акциза на водку алкоголик не начинает пить меньше — просто его дети… едят реже. Так и с автомобилистами: ни паркоматы, ни платный въезд в центр не смогут победить фантомные боли прошлого.

В то время как жители мировых мегаполисов сами приветствуют плату за въезд в центр города, наши люди зубами держатся за свое право проводить жизнь в пробках. Потому что у бывшего советского человека зона комфорта сводится к скорлупе вокруг него и семьи. К машине. Машина для россиянина — как скафандр. Он запечатывает себя в герметичную оболочку и пускается в полный ужасов открытый космос.

Когда рухнул коммунизм, самым главным своим правом новый российский человек назвал право владеть. Ему не нужна свобода выбора и гласность. Не нужен чистый, мобильный город. Ему нужна лишь собственность. В глазах постсоветского человека его, человека, без собственности не существует. В первую очередь — без собственного автомобиля. Потому что в отличие от тесной квартиры автомобиль видит весь город. И весь этот чужой враждебный город знает, что человек в автомобиле чего-то стоит.

Государство идет на поводу у закомплексованных граждан. Налицо классический случай проблем с целеполаганием: мэрия объявила войну пробкам, а транспортный налог остается одним из самых низких в стране. Так, за машину в 110 л.с. москвич заплатит 2750 руб., а петербуржец — 3850. Пока московские власти борются за свободные дороги, власти кремлевские поддерживают популистские меры в автокредитовании. С одной стороны, они повышают плату за парковку и любым путем пытаются расчистить город от машин, с другой — в разгар борьбы с пробками вводят льготное автокредитование. Почти половина всех машин покупается в кредит, из них три четверти — автокредиты с господдержкой. В Москве и Подмосковье только за июль—сентябрь по программе субсидирования продали около 17 тысяч автомобилей. Еще около 3000 купленных в этом году по субсидиям машин приезжает в Москву из области. Только на днях Минпромторг робко объявил о сокращении субсидий по автокредитам на 2 млрд рублей. Пока живы советские «мамонты», мечту об автомобиле боится отнять у них даже Кремль.

Нам нужно подождать еще несколько лет. Когда большинство взрослых составят постсоветские люди, отношение к автомобилю изменится, а сделать его дорогим горожане попросят сами. Потому что личное время и уличный комфорт станут цениться больше, чем собственный скафандр.

Анастасия Миронова, журналист