Инквизиция в седле

После октябрьского «антидопингового» саммита Международного олимпийского комитета (МОК) отдельные наивные люди в России решили, что с «инквизицией» покончено: Международному антидопинговому агентству (ВАДА), согласно рекомендациям МОК, оставлены лишь технические функции, давление на Россию неизбежно ослабнет, пусть сколь угодно занимаются переформатированием.

Облеченные властью борцы с допингом, однако, итоговый документ саммита расценили как поддержку своей праведной деятельности. Обновление необходимо — для расширения полномочий и влияния, недопонимание с МОК устранено, дополнительное финансирование придется очень кстати, расследования по России продолжатся. Так что Совет учредителей ВАДА в Глазго, быстренько переизбрав президента Крейга Риди на новый срок, обсуждал отнюдь не свое плачевное состояние, а перспективы. В том числе критерии, по которым совершенно официально и с полным правом можно будет дисквалифицировать не только спортивные федерации, но и целые страны, не соответствующие кодексу ВАДА.

И что, МОК одернул структуру, которой совсем недавно он был сильно недоволен из-за превышения полномочий и давление с целью тотального отстранения России от Олимпиады в Рио? Отнюдь. ВАДА выразили полную поддержку во всех его новых планах. Для России это был грозный знак.

Более того. МОК не просто извинился за то, что не допустил бегунью Юлию Степанову к участию в Олимпиаде, — он выделил ей специальный грант, а Виталия Степанова одарил должностью консультанта по антидопинговым вопросам. Так информаторы, с которых год с лишним назад и началась кампания по разоблачению российских допинговых злоупотреблений, — стали примером для всех.

Международный олимпийский комитет не делал резких заявлений в отношении России, но очевидно, что на заступничество рассчитывать больше не приходится. МОК создал две свои комиссии, одна из которых должна проверить подозрительные допинг-пробы, взятые у российских спортсменов во время сочинской Олимпиады, а вторая — сделать выводы по ключевому тезису о наличии или отсутствии в России государственной системы поддержки допинга. То есть с определенного момента МОК для комиссии Макларена стал не сторонним наблюдателем, а структурой, повышающей весомость и доказательность результатов расследования.

Еще ранней осенью стало понятно, что над второй частью доклада работа ведется куда серьезнее, чем раньше. То, что она осуществляется по существу под покровительством МОК, резко уменьшало российские шансы на благополучный исход дела. Правда, Ричард Макларен сдержанно похвалил усилия российской антидопинговой комиссии Виталия Смирнова по исправлению ситуации, но это ничего не значило.

По всем признакам чувствовалось, что Россию ждет не просто новый удар, а удар решающий.

Контратака, которую не заметили

Ответные ходы производили впечатление разве что на российскую аудиторию — это касается и хакерских «разоблачений» применения запрещенных препаратов зарубежными звездами, и сетований на политику двойных стандартов, и весьма неумелых попыток нащупать слабые места у противной стороны. Слабые места у ВАДА действительно есть — но стратегию защиты, прежде всего юридическую, и на международном уровне, нужно было выстраивать и начинать воплощать еще до публикации первой части доклада Ричарда Макларена. Однако возобладала тактика: то, что российскую делегацию большей частью все-таки допустили в Рио, а Олимпиада не стала провальной, расслабило наших спортивных деятелей.

Да, созданная летом Независимая общественная антидопинговая комиссия (НОАК) под руководством Виталия Смирнова без дела не сидела, ради восстановления статуса российских антидопинговых структур добилась существенных организационных изменений. Понятно, что на собственно доклад Макларена это не повлияет, однако повлиять на его последствия отчасти может. Но…

Переподчинить ту же Московскую антидопинговую лабораторию куда легче, чем произвести переворот в умах. А то ведь декларируемая нулевая терпимость по отношению к допингу как проявлялась у нас раньше, так и проявляется: «замаранные» тренеры втихаря тренируют, спортсмены, бывает, даже выступают, надолго дисквалифицированные получают неплохие должности. Понятно, что оступившихся жалко. Но то, что случаев раскаяния не зафиксировано ни одного, говорит не только о сердобольности русской души.

Значит, требовалось пойти на более решительные превентивные меры. О них мы услышали на последнем заседании НОАК с участием руководителей Следственного комитета РФ. Оказывается, СК в процессе собственного антидопингового расследования допросил не только нескольких бывших и нынешних высокопоставленных российских спортивных чиновников, но и больше 50 спортсменов, тренеров и менеджеров.

И, естественно, не обнаружил ничего, что бы говорило о «существовании и реализации в Российской Федерации некоей государственной допинговой программы».

Крайнего уже нашли

Что касается «существования» системы, то это действительно документально доказать почти невозможно. Не докажут «злодеи» и сейчас — хотя бы потому, что «государственное участие» Россией и Западом понимается совершенно по-разному. А вот «реализацию» на сочинских материалах доклад комиссии Макларена подтвердить так или иначе сможет: зря, что ли, были потрачены огромные деньги?

Но козырь, который нужно было выкладывать или раньше, или в самый последний момент, у нас уже выложили. Что бы «они» там ни написали, «во всем виноват Гриша». Потому что, согласно показаниям отдельных спортсменов, выявлены факты, что небезызвестный экс-руководитель Московской антидопинговой лаборатории, ныне живущий в США, — Григорий Родченков «склонял к употреблению препаратов, достоверные свойства которых не были известны, но которые впоследствии были определены как запрещенные к употреблению». Посему в США отправили запрос о получении показаний у Григория Родченкова, что должно свидетельствовать о желании российской стороны активно сотрудничать с мировыми антидопинговыми структурами.

Как прореагируют за океаном на удивительную российскую инициативу, более или менее понятно. Особенно если учесть, что именно показания разоблачителя-перебежчика Родченкова стали основой первой части доклада комиссии Макларена, и, несомненно, только более детализированные и конкретизированные станут основой и части второй. Допросил ли СК возможных подельников Родченкова, которые якобы являлись сотрудниками ФСБ и содействовали его темным делишкам, неизвестно. Претензии — исключительно к тем, кто оказался в США, и дотянуться до которых руки коротки.

Над Родченковым уже нависли несколько статей УК, включая новую — «за склонение к допингу», по которой он может стать первым российским фигурантом. А что — сам придумал, сам организовал, сам и осуществил преступный замысел, в результате которого Россия выиграла Олимпийские игры с оглушительным преимуществом. То есть осудить его могут, по сути, за то же самое, за что после триумфального олимпийского Сочи вручили орден. Это даже не смешно.

Григорий Михайлович Родченков — фигура малосимпатичная. Но возможная попытка спихнуть на него все сочинские, и не только сочинские, допинговые российские прегрешения, если больше ничего другого не останется, — станет, мягко говоря, попыткой негодными средствами.

Подождем до «после бала». Два вида реакции исключаются: а) всё признаём и раскаиваемся; б) ничего не признаём, и пусть все идут к черту. Будет весело, но мало никому не покажется.