Что такое «первый Магнитский»?

Некая банда украла из бюджета деньги. Сначала думали: 230 млн долларов, потом оказалось: 700 млн долларов. Крали много лет и по одинаковой схеме. Билл Браудер, глава Hermitage, чьи украденные фирмы-прокладки были использованы в одном из эпизодов этой схемы, заметил этот эпизод, и начался грандиозный скандал.

Можно было в любой момент пресечь скандал: могли дать команду разобраться, кто украл деньги, и посадить участников. Вместо этого российское государство всей своей мощью впряглось за тех, кто украл из бюджета $700 млн. На первый взгляд это необъяснимо: что, в России никого не сажают? Сажают. Вон, недавно не только взяли полковника Захарченко, но и показали его 140 млн долларов наличными по телевизору.

Проблема в том, что Захарченко взяли в ходе внутренних разборок бульдогов под ковром, а разоблачения Браудера были со стороны. Бульдогам — можно. Чужим — нельзя.

Разоблачения Браудера были восприняты как атака на систему, и система встала насмерть. В итоге получился «список Магнитского», «закон подлецов» и международный позор.

Абсолютно по такой же схеме развивалась история с Надеждой Савченко. При обстреле позиций боевиков украинскими военными погибли российские журналисты, а дело решили повесить на Надежду Савченко, угодившую в плен за час до обстрела.

В любой момент вертикаль могла прекратить этот балаган. Однако система была неспособна признать свою ошибку. В результате мы все могли наблюдать, как в течение нескольких месяцев адвокат Илья Новиков возит следствие фейсом об тейбл, предъявляя в суде все новые доказательства того, что вся его фабула высосана из пальца. (Я уже не говорю об общей идее — судить военнослужащего чужого государства за то, что он на территории этого государства защищает его территориальную целостность.)

В результате каждый европарламентарий и даже американские конгрессмены выучили слово «Савченко». Россия не огребла ничего, кроме срама, но карьера тех, кто стряпал дело, ничуть не пострадала.

Еще недавно имя Ильдара Дадина было никому особо не известно. Ну да, посадили. Ну да, за одиночные пикеты. Ну да, беспредел. Ну, опять же, на 2,5 года, — чай, не на 30 лет.

Потом Дадин переслал письмо о пытках, которым он подвергался в колонии, — как, заметим, пыткам подвергался и Магнитский. Письмо это известно, но я не могу снова не процитировать эти жуткие строки.

«Всего избивали за этот день четыре раза, по 10—12 человек одновременно, ногами. После третьего избиения опустили голову в унитаз прямо в камере».

«12 сентября 2016 года пришли сотрудники, сковали мне руки за спиной и подвесили за наручники… Потом сняли с меня трусы и сказали, что сейчас приведут другого заключённого, и он меня изнасилует, если я не соглашусь прекратить голодовку».

«Привели к Коссиеву в его кабинет, где он в присутствии других сотрудников сказал: «Тебя ещё мало били. Если я отдам распоряжение сотрудникам, тебя будут избивать гораздо сильнее. Попробуешь пожаловаться — тебя убьют и закопают за забором». Потом избивали регулярно, по нескольку раз в день».

Ситуация, казалось бы, предельно проста. Дадина приговорили к 2,5 годам, но его не приговорили к смертной казни и пыткам. Пытки, которые терпит Дадин, — не имеют ни малейшего политического смысла и вряд ли являются результатом указания сверху.

Представить себе президента, звонящего начальнику колонии Коссиеву с просьбой надавить как-нибудь там на Дадина, так же немыслимо, как представить себе президента звонящим начальнице налоговой инспекции номер 28 Ольге Степановой с просьбой поскорее перевести денежку в банк Дмитрия Клюева.

Пытать людей лично в таких условиях может только садист — человек, который получает личное удовольствие от пыток, крови и унижения. И шок от письма Дадина был такой, что даже в Кремле встрепенулись, и выступил Песков.

А потом система встала на защиту своего, как она встала на защиту своих в «деле Магнитского». Она начала рассказывать, что Дадин сам виноват. Она начала запугивать мать. Дело не в том, что системе так дорог начальник колонии. Системе дорог принцип: человека системы может посадить только другой человек системы. А не какой-то Дадин со стороны.

Выход из ситуации тривиален: достаточно перевести Дадина в другую колонию. Но система не может отдать такого приказа, потому что воспринимает любой компромисс как слабость. Это что, получается, какой-то Дадин нагнул Кремль? Это что, получается, из-за какого-то Дадина мы признаем, что у нас начальники колоний — садисты?

Проблема вот в чем. Если Дадина не перевести — его убьют. Или запытают. После этого случится как с Магнитским. Будет принят Акт Дадина. Будут постоянно поминать Дадина, наряду с Магнитским, Крымом, Донбассом, сбитым «Боингом», Савченко и т.д. И, конечно, вы скажете, что после Крыма с «Боингом» какой-то Дадин — как слону дробина, но тут важна совокупность. Соломина, соломина и соломина, а в итоге получается стог.

Как я уже сказала, проблема решается элементарно: переводом Дадина в другую колонию. Но это элементарное решение для системы является непосильным, потому что она не признает ошибок.