Жили-были две сестры, две совсем старенькие бабушки. Их отец был врагом народа, так что семья была выслана из Москвы, и они туда уже никогда не вернулись. Нина Петровна осела в Туле, а Людмила Петровна — в Долгопрудном. Людмила Петровна была замужем, растила детей и внуков, работала инженером в Мосэнерго. А у Нины Петровны, тоже инженера-энергетика, личная жизнь не сразу сложилась: она жила радостями и печалями сестриной семьи, хотя и встретила прекрасного человека, художника Юрия П., пейзажиста, который очень любил писать в Ясной Поляне. Я видела несколько его работ, очень неплохи, но официально Нина Петровна в брак не вступила. Но вот в 2012 году Нина Петровна умерла. Во сне умерла, спокойно, без жалоб. А через неделю умерла и Людмила Петровна, к тому времени давно уже вдова. Людмила Петровна сломала шейку бедра, ее прооперировали, но она умерла сразу после выписки, тромб оторвался. На квартиру Людмилы Петровны в Долгопрудном у семьи прав не осталось — уже после смерти бабушки обнаружилось, что она и ее старшая дочь, к нынешнему времени тоже покойная, пали жертвами квартирных мошенников, и выяснилось это слишком поздно. А у Нины Петровны Михальченко осталась квартира в Туле на улице Н. Руднева, которая была продана в марте 2014 года Владимиром Гречаниновым, племянником Нины Петровны и ее законным наследником. На полученные от продажи квартиры рубли были приобретены доллары по курсу 35 руб. за доллар (были такие времена, если помните).

Я это к чему рассказываю? А к тому, что эти доллары в понедельник показывали всей стране по всем телевизорам и еще сто раз покажут. Как писал в этих случаях поэт-гимнописец Сергей Михалков, описывая американский доллар как средство тезаврации, «За чёрные дела тебя берут убийцы, торговцы Родиной тебя в карман кладут». По телевизору всей стране рассказали, как деньги Госдепа (да, это они), на которые продажные американские или еще какие наймиты брали за продажу Родины, оседали в карманах так называемых борцов за парк «Торфянку». Эти деньги — в размере 30 тысяч долларов — были найдены при обыске в квартире супругов-пенсионеров Марины Веригиной и Владимира Гречанинова на улицу Печорской в Москве. У Марины и Владимира обыск продолжался 14 часов. Забрали всё, что нашли: компьютеры, гаджеты, телефоны, столовое серебро и деньги. Потом забрали и Владимира.

Мне хватило 15 минут, чтобы выяснить, откуда у семьи деньги, узнать данные покупателя квартиры в Туле, ее точный адрес и подробности биографии семьи, которая ничего о себе не скрывает, в том числе от незнакомых людей, а еще в понедельник мы знакомы не были.

Вообще понедельник выдался тяжелый у защитников московского парка «Торфянки». Обыски прошли в квартирах многих активистов — защитников парка. Следователи приехали в 6 утра в сопровождении спецназа. Ломали двери, ни один адвокат не был допущен на обыски, понятых следователи привели с собой, не дали стать понятыми соседей-добровольцев. Потом посадили в автозаки и увезли в неизвестном направлении целые семьи, среди задержанных было двое несовершеннолетних и одна пожилая женщина-инвалид.

Что мы имеем в промежуточном итоге? Истерику в телевизоре, административное дело по ст. 19.3 КоАПП в отношении Владимира Гречанинова, 66 лет, (невыполнение законных требований сотрудников правоохранительных органов: муж и жена во время 14-часового обыска разговаривали между собой и перемещались). Поздно вечером следователи увезли Владимира ночевать в обезьянник — нет, никто не сможет сказать, зачем, а также, в чем общественная опасность этой пары. Уголовное дело открыто по факту преступления — по ст. 148 (оскорбление чувств верующих), а по другой информации, есть там и ст. 282 (экстремизм).

Впрочем, про это вы наверняка уже читали и слышали. И про то, как за несколько дней до обыска Патриарх сказал, что защита парка «Торфянка» — это ширма, которую используют в политической борьбе. И что ответные действия должны быть принципиальными.

Ну и вот они — эти принципиальные ответные действия, которые, видимо, призваны заставить граждан полюбить крест святой и дедами нам завещанное православие. А также самодержавие и народность (из триединства слов не выкинешь).

А я вам так скажу: с народностью у нас нормально. Утром в понедельник была стихийно создана группа знакомых и незнакомых между собой людей, многие из которых не подозревали о существовании парка «Торфянка». Мы обменивались информацией и телефонами соседей, держали связь с журналистами, координировали адвокатов, с которыми никто не говорил о гонораре, да и они не спрашивали (заплатим из специально зарезервированных на это общественных денег). К нам подключались родственники и друзья защитников парка. Периодически возникали невозможно трогательные диалоги, когда адвокат передавал в чат просьбу одного из задержанных найти дочь. И выяснялось, что она давно с нами, затем начинался разговор через адвоката — в общем, про любовь в семье, про уважение и взаимопонимание… И хотелось не подслушивать и не подсматривать, очень уж начинало в носу щипать, но нельзя выйти из чата — ни нам, ни им. В таких историях и вера, конечно, укрепляется. Вот моя, например, очень укрепилась: еще больше верю в людей и в будущее страны. А бесовщина пройдет.