С Эмми мы познакомились на набережной в Ки-Уэсте (город на одноименном курортном острове в штате Флорида. —Ред.) Со стаканом «кузнечика» — это такой слабоалкогольный «женский» коктейль — она наблюдала гонку суперкатеров Superboat International 2016, на которую собралась треть острова. Пришедшие яростно болели за своего — на борту у него были наклейки с флагом США и большие красные буквы TRUMP. Многие были со своим пивом — Budweiser — такой американской «Балтикой». Мужчины в шлепанцах с загорелыми лицами и мощными руками заняли почти весь пирс, их женщины в разноцветных купальниках пили Budweiser из горла и кричали вслед гонщикам: «Ну давай, поднажми, малыш! Хрена ты такой медленный!?» На предпоследнем круге американский гонщик с наклейкой TRUMP неожиданно срулил с дистанции. «Что за фигня такая! Эй! Мы ставили на тебя!» — кричали вокруг злобные болельщики. «Мошенник!» — крикнула пожилая женщина с «кузнечиком».

Мы с женой говорили по-русски, Эмми долго прислушивалась и, наконец, не выдержала. «Вы же русские? Скажите, что думаете про Трампа? Я голосовала за него только потому, что терпеть не могу эту обманщицу, у нас весь город так проголосовал, а он взял и победил. Я абсолютно не ожидала!» Эмми отдыхает с подругой на знаменитом острове «от холода дома в Нью-Джерси». Говорит, что после развода с мужем проводит здесь почти всю зиму. «Я услышала, что вы русские, и дай, думаю, спрошу. Русские сейчас много знают, — сказала нам Эмми. — Можно верить этому Трампу?»

Эмми подробно рассказывает про себя: работала служащим в правительстве штата, воспитала двух сыновей, правда, преуспеть у них пока не вышло; накопила неплохую пенсию и теперь путешествует, чтобы «унять скуку». «За себя-то я спокойна, а вот за детей обидно, — выкладывает Эмми. — Совсем не та Америка им досталась, которую я помню в своей молодости. Я могла свернуть горы, а у них ничего уже не получается… Почему? Ну потому, что условий нет, нет стабильности! Простому человеку никак не прорваться — на твое место то метят нелегальные мигранты, то банки хотят обмануть, то государство последнее забирает! Вот хотя бы эта их новая страховка Obamacare, мои дети просто не могут позволить себе платить за нее каждый год! Каждый год даже моя пенсия уменьшается, потому что власть придумывает все новые сборы. И Клинтон — олицетворение власти поборников. Я смотрю на нее и просто вижу, что она очередная обманщица. Нет, вообще я не против того, чтобы женщина была главой страны. Управлять у женщины, может быть, получилось бы даже лучше. Мой бывший муж понятия не имел, что, сколько и где у нас в хозяйстве. И такие мужья были в 9 из 10 семей, с которыми мы общались. Наш мужик — он не лучший менеджер. Но когда я смотрю на эту зарвавшуюся бабу, то думаю: «Господи, да кто угодно, лишь бы не она! Какая же она хозяйка?» Более того, я слышала, что она вообще спала с другими женщинами! Нет, нужно вернуть нам Америку, которая была 30—40 лет назад…»

Слушая Эмми, я вспомнил любопытную статистику, которую приводил в ночь выборов CNN. Оказалось, что самой мощной базой поддержки Дональда Трампа стали взрослые белые женщины из пригородов — эти white non-college educated woman. Не мужчины-фермеры из южных штатов, не клерки из провинциальных контор, не рабочие с закрывающихся заводов, которые накануне выборов рассказывали, что потеряли всякую веру, — а их жены-домохозяйки, без высшего образования.

Никто так пока и не ответил на вопрос, что случилось с этими женщинами и что именно так раскачало их. Но вот они вышли из своих домов и повели на участки своих мужей, став последней надеждой исчезающей одноэтажной Америки. Простую белую женщину Стейнбек описывал как хребет американской семьи и вообще всего общества, как твердыню, на которую опираются в минуты отчаяния. «И уж если женщина выходит из кухни и берет власть в свои руки — значит, и правда дело худо». Стейнбек описывал начало 30-х, упадок и внезапную нищету, которые Америка вскоре поборола, открывшись новым идеям. Сегодняшняя Америка, наоборот, решила закрыться. И если простые белые женщины вышли в этот раз из кухни, то для того лишь, чтобы проголосовать против другой «зарвавшейся бабы».

В эту поездку по малым и средним городам США мы повстречали самых разных американцев. За Трампа болели многие, но, к нашему удивлению, очень часто люди стеснялись говорить об этом прямо — открытая симпатия к неуклюжему республиканцу стала в последний год дурным тоном. Навязывали такой подход и крупнейшие СМИ. Но сторонников Трампа все равно было видно издалека. Наши новые знакомые все как один повторяли, что нужно «встряхнуть это болото» и «вернуть Америку на 30 лет назад». Кто-то вспоминал про обещания Трампа снизить налоги для бизнеса и уменьшать расходы бюджета на 1% ежегодно.

Но куда больше поддержки находила идея закрытия границ для мигрантов — причем наиболее яро поддерживали ее там, где, казалось бы, нет ни самой проблемы, ни даже границы. Например, в Алабаме, где число мигрантов одно из самых низких в США, меня убеждали в необходимости немедленной постройки стены на границе с Мексикой — причем убеждали сотрудники местного краеведческого музея. В долгих разговорах выяснялось, что чужаки волнуют провинциального американца больше, чем госдолг США, расходы на военные базы за рубежом и непонятные ближневосточные дела. Антимигрантскую риторику Трампа ведущие СМИ уже давно окрестили как ксенофобскую, предупреждая и о других опасностях для мира и единства в стране. Но телезритель из одноэтажной Америки упрям и не доверяет менторским интонациям прессы.

Мы стояли в очереди за сэндвичами в лавке на Ки-Уэсте. Мужик лет сорока покупал впереди ящик «Короны».

— Видал, какие рожи были утром у демократов и всех этих репортеров на CNN и NBC? — говорит.

— А то! Когда наш выигрывал один за другим swing states (колеблющиеся штаты. —П. К.)? Ага. Белый дом теперь не будет прежним.

— Там будет сидеть Путин и курить эти свои сигары! Ха-ха! Конечно!

Мужики погоготали и разошлись. А я вот теперь все-таки немного беспокоюсь за них.

Кто-то говорит, что провинциальная Америка решила взять реванш у «зарвавшихся» городских с их левацким социальным прогрессом. Но волна молодежных протестов, прокатившаяся по стране после победы консервативного кандидата, заставляет посмотреть на ситуацию и под другим углом. Студенческие демонстрации прошли почти всюду в стране, не только на западном — «левом» — берегу (так в последние годы называют Орегон, Вашингтон и особенно Калифорнию за их социальные инициативы). Помимо Портленда, Лос-Анджелеса, Сан-Франциско, Сиэтла и Нью-Йорка большие митинги были во Флориде, Огайо, даже консервативном Техасе.

Сторонники Дональда Трампа в лучших традициях российской пропаганды уже заявили, что демонстрации проплачены его недругами и спровоцированы СМИ. Мы побывали на двух митингах во Флориде и обнаружили, что акции возникают стихийно и организуются самими участниками в фейсбуке. Никаких печенек мы не видели.

Один из крупнейших митингов прошел в Орландо. Без всяких официальных разрешений в центр города вышло около трех тысяч человек, судя по лицам — студенты первых-вторых курсов, с самодельными плакатами: «Трамп — не мой президент!»

— Мы против агрессии и страха, — рассказывал мне Дэниэл с сестрой Мелиссой. — А еще наши родители голосовали за Трампа, и они не любят испаноязычных.

— Моя мама живет на юге и вообще мало кого любит, — говорила Энн из университета Орландо. — Я против разъединения и ненависти, поэтому мы назвали свою акцию «маршем любви».

— В семьях почти всех, кто здесь, старшие — за Трампа, — говорит Мария, подруга Энн.

— Да, сейчас победили наши консервативные родители, причем наши в буквальном биологическом смысле, — говорит Эль Дженкинс, девушка с пирсингом, разноцветными волосами, символикой анархистов и ЛГБТ. — Но эта временная победа, ведь дальше будет наше время. Они боятся этого, хотят вернуть свою молодость, но как остановишь время? Поколению отцов страшно становится, когда они видят нас. Но вот вам страшно?

— Вообще-то мы из России, это вам должно быть страшно.

— О! Родина Pussy Riot? Передайте им, что они сильно повлияли здесь на нашу жизнь!

— Так вы собираетесь устраивать революцию или как? — спрашиваю. — Pussy Riot тут на вашем месте такое устроили бы.

— Революция должна быть в голове, и она будет, — говорит девушка с пирсингом Алекс. — Уважать мы его [Трампа] никогда не сможем, но принять как президента, конечно, придется. Мы же американцы, и страна у нас одна.

— Но кто он такой, мы не устанем напоминать! — закричала в этот момент Эль Дженкинс. — Donald Trump, go away! Racist, sexist, anti-gay!

Ки-Уэст—Орландо