Букмекеры ставили на победу Трампа 3 к одному — так же, как и на Брекзит. Оба события состоялись, вопреки многочисленным предсказаниям экспертов. 2016 год войдет в историю именно этим — избиратели в разных частях мира не желают слушать, что им говорят люди в пиджаках. О феномене крушения экспертократии я писал в колонке по итогам Брекзита, и после победы Трампа она стала лишь актуальнее. Но последствия американских выборов для мира и России могут быть гораздо более масштабными — главная проблема сейчас состоит в том, что у нас нет подходящих инструментов для их прогнозирования.

У итогов американских выборов есть свои плюсы, и они весьма существенны. В первую очередь, выборы в США показали, что демократия работает, и что ее нужно уважать. Если избиратели в США решили, что им нужен такой президент как Дональд Трамп, то никто не в состоянии отменить это решение — ни Обама, ни пресловутый американский истеблишмент, война с которым стала знаменем кампании Трампа. Демократия понимается в современной политической науке прежде всего как принципиальная сменяемость власти, и вот она стала фактом истории — против всех ставок. Мне не нравится Трамп, но нравится демократия, и я готов принять ее последствия, поскольку более совершенной политической системы, насколько мне известно, не существует.

Кроме того, победа Трампа показала, что медиа отнюдь не является всесильным инструментом манипулирования массовым сознанием. 90% американских СМИ в течение года утверждали, что Трамп исчадие ада, а его избрание приведет страну к катастрофе, но американские избиратели решили иначе. Соответственно, здесь разрушается идея о том, что демократия является спектаклем, инициированным элитами в своих интересах, и это тоже хорошо. Для американских медиа, уверенных в своей непогрешимости, эта кампания должна стать хорошим уроком — вести пропаганду против кандидата в стиле российского 1996 года и под лозунгами «Не дай бог!» в современном мире уже не получается. Таким образом, мы можем описывать итоги выборов как демократический выбор общества против манипуляторов, как делает это сам Трамп, и это будет недалеко от правды.

Левый философ Славой Жижек накануне выборов в США утверждал, что он проголосовал бы за Трампа, — поскольку фигура последнего олицетворяет начало большого кризиса нынешнего миропорядка и спровоцирует волны дальнейших изменений во всем мире. Подобная политическая аргументация в стиле «давайте назло истеблишменту выберем этого неприятного кандидата» вряд ли может быть признана удачной. В конечном итоге, победа Клинтон тоже означала бы некоторый набор изменений — возможно даже более важных и позитивных. Тех, которые были заложены двумя президентскими сроками Обамы, про которого все к 2016 году забыли, что он первый чернокожий на посту.

И здесь начинаются минусы того, что случилось в США 8 ноября — думаю, их все же больше. Трампа поддержала сельская Америка — та, что искренне считает, что величайшая эпоха страны пришлась на 50-80-ые годы прошлого века, когда семьи были крепкими, а общественные нравы здоровыми. Возможно, темпы изменений в общественном сознании в США были в последние годы слишком высокими: людям предлагалось быть все более толерантными. И вот американское общество решило взять паузу. И хотя сам Трамп за неделю до выборов позировал — первым из кандидатов-республиканцев с радужным флагом ЛГБТ-сообщества, — он в любом случае ассоциируется с теми временами, когда президентом в Америке мог стать только белый гетеросексуальный мужчина, ведущий соответствующий образ жизни.

Проблема, которая в этой связи обсуждается довольно мало, в том числе и из соображений политкорректности, — это вопрос о том, как на итоги голосования повлияла скрытое недоверие к лидерам-женщинам. В самом деле, какую роль в день голосования сыграл пол кандидата от Демократической партии? Одно дело, когда вы публично декларируете идеи гендерного равенства, и другое — когда остаетесь на избирательном участке, где вам предлагают избрать национальным лидером — впервые в истории — женщину. Судя по всему, американцы оказались к этому не готовы, и проголосовали за хотя и несимпатичного многим, но все-таки мужчину. В конце концов девятнадцатая поправка к конституции США, гарантировавшая женщинам политические права, была принята всего 92 года назад, хотя американская демократия существует с конца XVIII века. Время «мадам президент» еще не пришло, Трамп притормозил социальный прогресс, и возможно, на выборах 2016 года в США победил кандидат Мизогиния.

Экономические и политические риски, связанные с избранием Трампа, сейчас широко обсуждаются в мире. Не ясна стратегия американской внешней политики, открыт вопрос о том, насколько новый президент США действительно сможет быть последовательным изоляционистом. Со времен Рузвельта в Белом Доме не было людей, настаивающих, что Америка должна сосредоточить все ресурсы на решении внутренних проблем. Биржевые индексы рухнули как после атаки террористов на Нью-Йорк в 2001 году, или как во время кризиса 2008 года, и на всякий случай обрушился российский рубль.

Республиканцы сейчас контролируют не только Белый дом, но и Конгресс и Сенат, поэтому ближайшие четыре года станут серьезной проверкой американской политический системы на прочность. Насколько Трамп захочет и сможет играть против системы, находясь в должности президента, как он сможет противостоять чиновникам, послам, недовольным представителям правящей партии и демократам, перешедшим в оппозицию? Пока можно предполагать, что и в этом вопросе победа Трампа будет напоминать итоги Брекзита, который сейчас приостановлен лондонским судом.

И еще важный момент — нет смысла утверждать, что Трамп разгромил систему, а заодно раз и навсегда показал всем американским либералам, университетским профессорам, феминисткам и журналистам с Восточного побережья, где их место. Пока все выглядит так, как если бы Трамп был временной аномалией, а не началом эпохи в американской политики. Новый президент США избран на четыре года, и уже сейчас складываются очертания чрезвычайно сложной кампании по его переизбранию — на фоне растущего раскола в рядах республиканцев, деформации двухпартийной системы и консолидации американского общества вокруг будущего оппозиционного кандидата, скорее всего, мужчины.