2 ноября в Ростове торжественно вручили мандаты новым членам областной Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) четвертого созыва. Церемония была не очень радостной: решение Совета Общественной палаты РФ вызывает возмущение и недоумение у многих членов ОНК. В целом в Ростове положение такое же, как и в большинстве российских регионов: количество мест в комиссии было существенно сокращено без объяснения причин, опытных наблюдателей заменили люди, которые никогда не занимались общественным контролем. Но если где-то сотрудники уголовно-исполнительной системы и МВД будут рады избавлению от надоедливых проверяющих, то в Ростове это не так. Здесь общественникам удалось добиться практически невозможного: результативной совместной работы с правоохранителями.

На завоевание доверия ФСИН и ГУВД у местной ОНК ушло немало времени, по сути, над этим работали все три предыдущих ее созыва. Зато теперь сотрудники пенитенциарной системы и МВД не воспринимают членов ОНК как угрозу. Они понимают, что правозащитники помогают им, выявляя проблемы, которые срочно нужно решить. Именно поэтому, по данным «Новой газеты», руководители местной ФСИН и ГУМВД активно вступились за ростовскую ОНК. К сожалению, даже такая поддержка не помогла.

Во ФСИН Ростовской области корреспонденту «Новой газеты» рассказали, что сначала отнеслись к общественной наблюдательной комиссии далеко не по-дружески. Наладить диалог удалось после того, как стало ясно: интерес правозащитников не в том, чтобы критиковать, а в том, чтобы решать проблемы. Причем не столько проблемы конкретных сидельцев, сколько системную проблему модернизации отношения государства к заключенным вообще.

— Сотрудники ФСИН не машины, иногда они допускают ошибки. Может, где-то что-то мы делаем не так, ОНК нам подсказывает. Если мнение правозащитников объективно и непредвзято — мы всегда принимаем его во внимание, — ​говорит Александр Белаков, заместитель начальника ГУФСИН Ростовской области. — Правозащитники помогают нам наладить диалог с осужденными. Мы ведь тоже хотим, чтобы они были удовлетворены условиями содержания. Мы заинтересованы в спокойствии наших исправительных колоний.

— Поначалу нас просили просто не мешать, — рассказывает Леонид Петрашис, председатель ОНК третьего созыва (2 ноября его снова единогласно выбрали председателем ОНК). — Мы пытались донести, что мы не враги. В основном права заключенных нарушает младший офицерский состав, до тех, кто выше званием, эти истории не доходят. А когда ситуация превращается в системную и выливается в результате в публичный конфликт (крайний пример такого конфликта — ​бунт), спрашивают уже с руководителей. Доверие системы к нам появилось после заключения «джентльменского договора»: о проблемах в местах принудительного содержания по итогам наших проверок сначала узнает руководство, и только тогда, когда ситуация не улучшается, это становится достоянием общественности. Когда руководители ФСИН и МВД поверили, что наша цель — не скандал, а решение конфликта, нам стали доверять. А потом уже — реально искать у нас помощи. В результате за последние два созыва ОНК в ростовских местах принудительного содержания (а их в области очень много) не было ни бунтов, ни массовых протестных акций.

Во многом такой результат стал следствием еще одного фактора: ОНК в Ростове, в отличие от большинства регионов страны, включая Москву, — это слаженная команда. Члены ростовской комиссии не противостоят друг другу. Нагрузка по посещениям у всех членов ОНК одинакова, ростовская ОНК лидирует по России по количеству посещений мест лишения свободы. И именно в Ростове правозащитники впервые воспользовались своим правом исключения члена ОНК за нарушение кодекса этики. Так, член ОНК Дериго угрожал и шантажировал своего коллегу по комиссии, а другой член ОНК, Елисеева, была уличена в нарушении федерального законодательства при осуществлении общественного контроля.

Выборы членов ОНК четвертого созыва, которые Общественная палата провела совершенно непрозрачно, подкосили и команду ОНК Ростовской области. По закону об общественном контроле, в комиссии может быть задействовано от 5 до 40 человек, но за несколько дней до начала голосования Общественная палата установила собственный лимит в каждой ОНК. Критерии выбранной квоты никак не объяснялись, но логично предположить, что число людей, которые будут следить за соблюдением прав человека в местах принудительного содержания, напрямую зависит от размеров конкретного региона и количества этих самых мест. Одних только учреждений ФСИН (колонии, тюрьмы, лечебно-профилактические учреждения) в Ростовской области — 19, а в МВД (дежурные части, изоляторы, спецприемники и т.д.) — 108. И на все это совет Общественной палаты России установил квоту в 21 члена ОНК (прежде в ростовскую ОНК входило 27 чело­век).

— Для иллюстрации полного абсурда можно привести в пример соседний Краснодарский край, — говорит «Новой газете» Леонид Петрашис. — На 15 учреждений ФСИН и 81 учреждение в краевом МВД Москва установила квоту для краснодарского ОНК в 27 человек. То есть мест лишения свободы меньше, чем в Ростовской области. А членов ОНК на 6 человек больше, чем у нас. Где логика?

Что интересно: в ходе выборов членов ростовского ОНК четвертого созыва Совет Общественной палаты России не исчерпал даже и эту квоту. Вместо 21 человека было выбрано всего 16, и при этом в комиссию не попали опытные правозащитники, у которых все документы и рекомендации были в порядке.

Согласно уже упомянутому Федеральному закону об общественном контроле, главный критерий при выборе нового члена ОНК — опыт правозащитной деятельности. Совет Общественной палаты этим критерием откровенно пренебрег, и в новый созыв не попали опытные члены ОНК прошлых созывов.

При этом только половина тех, кто попал в новый созыв, активно участвовали в работе комиссии прошлых созывов, проходили подготовительные семинары и тренинги.

Примечательно, что ни одну кандидатуру из числа представителей РПЦ Совет Общественной палаты не отклонил (причем не только в Ростове, но и по всей стране). Так, 5 из 16 мест в ОНК получили священнослужители и их помощники. Только двое из них работали в прошлом созыве и имеют представление об общественном контроле. Это протоиерей Алексей Клименко и иерей Андрей Мнацаганов, председатель отдела тюремного служения Ростовской епархии. Этот отдел занимается реабилитацией бывших заключенных и противодействием нарушениям их права на свободу вероисповедания.

Остальные трое представителей, делегированных РПЦ, имеют опыт социальной работы с заключенными, которая никак не связана с соблюдением закона и прав человека в местах лишения свободы.

По итогам набора членов ОНК четвертого созыва можно уверенно говорить о том, что Общественная палата своими действиями обрубила основы работы ОНК не только в Ростове, но и во всей стране. Большинство опытных правозащитников остались за бортом, новички не смогут сразу обеспечить качественную работу комиссий из-за своего непрофессионализма. Плюс ко всему в Ростовской области членам ОНК придется тратить больше времени и средств, чтобы добраться в отдаленные города региона, которые теперь остались неприкрытыми. При этом секретарь Общественной палаты Александр Бречалов утверждает, что «процесс формирования ОНК был максимально открытым», хотя именно к прозрачности у правозащитников главные претензии.

— Общественная палата не представила объяснений, почему я не попал в четвертый созыв, нет никаких комментариев, — говорит Юрий Блохин, заместитель председателя ростовской ОНК 3-го созыва. — В ходе набора в первый созыв мне, например, прислали письмо с четким обоснованием причины отказа, а сейчас процедура полностью закрытая, непрозрачная. По результатам голосования у меня сложилось впечатление, что это была целенаправленная акция по всей России.

Через три дня после опубликования списка новых составов ОНК ростовские правозащитники отправили открытое письмо уполномоченному по правам человека, председателю Общественной палаты и председателю Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека. В нем правозащитники убедительно просили отменить результаты голосования, включить в состав комиссии подготовленных кандидатов и расширить квоту до 33 человек. Официального ответа ОНК не получила, но надежда исправить положение еще остается. После многочисленных жалоб и обращений правозащитников из всех регионов страны в январе должны состояться дополнительные выборы в ОНК. Непрошедшие в ОНК правозащитники намерены потребовать от Общественной палаты официальных объяснений, а затем — ​судиться.