В Московском окружном военном суде возобновились слушания дела об убийстве Бориса Немцова. На скамье подсудимых пятеро — Заур Дадаев, Анзор и Шадид Губашевы, Темерлан Эскерханов и Хамзат Бахаев. По версии следствия, Дадаев стрелял в политика и скрывался в автомобиле, за рулем которого был Анзор Губашев. В машине был еще один участник — Беслан Шаванов, он якобы погиб при разрыве гранаты при задержании в Чечне. Остальные подсудимые — помогали следить и скрываться после преступления. Заказчика, оружия и мотива в деле нет. Потерпевшие — дети Немцова — требовали продолжение следствия. Дело в отношении предполагаемого организатора Руслана Мухудинова выделено в отдельное производство, сам Мухудинов в розыске. Другой предполагаемый организатор, Руслан Геремеев, родственник родни Кадырова, был переведен из статуса подозреваемого в статус свидетеля, допросить его не удалось (дом в родовом селе охраняли вооруженные автоматчики). По некоторым данным, Геремеев в настоящее время уехал в ОАЭ.

Подсудимые (трое из пяти) сначала дали признательные показания, потом от них отказались, сославшись на то, что дали их под пытками. Сторона защиты склоняется к версии, что Немцов был убит агентами ФСБ, а подсудимые — случайные жертвы обстоятельств. Поэтому все доказательства обвинения и показания свидетелей проверяются, в том числе, и по самым параноидальным версиям — что гильзы подменены, видео с камер смонтировано, свидетели подставные и так далее.

Прошлую неделю всю пропустили — из-за болезни одного из адвокатов подсудимого Бахаева. И сегодня в суд предусмотрительно вызвали еще одного адвоката по назначению, на случай, если адвокат Садаханов снова заболеет и не придет. Но Бахаев от защитника отказался, да и сама адвокат Виктория Можайкина посчитала вступление в дело после отказа подсудимого невозможным. Однако судья Житников отказ адвоката не принял («Много защитников не бывает») и настоял, чтобы Можайкина в дело вошла.

Защитник Дадаева Марк Каверзин тут же заявил, что адвокату потребуется время на ознакомление с материалами. Можайкина попросила месяц. Суд постановил, что ознакомиться со всеми 76 томами она сможет в перерывах судебных заседаний.

Доказательства представляет обвинение. В суде уже установили, что слежку за политиком начали в октябре 2014 года, следили за ним на автомобиле ZAZ Chance, который нашли брошенным в одном из переулков Москвы через день после убийства, в автомобиле нашли биологические следы братьев Губашевых.

В зале много прессы — СМИ анонсировали допрос Анны Дурицкой, единственного свидетеля преступления. На прошлом заседании ей повторно выслали повестку с вызовом на вторник. На допрос она снова не явилась — у суда даже нет информации, что телеграмма с вызовом была доставлена. Скорее всего, присяжным зачитают материалы ее допроса сразу после убийства. Но и сейчас известно: на том допросе Дурицкая не смогла ничего вспомнить. Ее представителей в зале нет. Зато в зале есть Хеда Саратова, «личная правозащитница» Рамзана Кадырова из Чечни.

Адвокат Каверзина снова требует исключить доказательства из материалов дела — это видеозаписи, так как в деле не указаны целиком данные о лицензировании оборудования, акты технической проверки файлов и прочие технические характеристики, которые, якобы, не дают уверенности, что не было монтажа. Но это видео присяжные уже отсмотрели в суде, и ходатайство отклонено.

Вызвали свидетеля водителя Артема Трапезина.

Трапезин однажды виделся с Зауром Дадаевым, «у нас отношения покупатель — продавец». «Да я его только в кабинете следственного комитета видел!» — вскочил с места Дадаев. «Может и меня видели?» — с места дерзит Шадид Губашев.

В 2014-м году Трапезин работал в автосалоне «Автостайл» на Мелитопольской улице. В объявлении по машине ZAZ был указан личный номер менеджера Трапезина. «20 октября в первой половине дня по объявлению позвонил Заур, — рассказывает свидетель. — Приехал, посмотрел, мы сошлись по сумме — 90 тысяч рублей, он отъехал за деньгами, вернулся, оформили все. Я запомнил имя, потому что не расслышал, как его точно зовут. (— Саур? — Нет, «зэ», Заур) Он приехал на черной машине, за рулем был крупный человек в спортивной одежде. Лица не видел — мешала тонировка. Машина, которая интересовала Заура, — серебристый ZAZ Chance, матовый капот, разъедено лаковое покрытие, бампер и крыло чуть повреждены, номер 649, пробег до ста тысяч. Она была не на ходу, ее подремонтировали менеджеры салона, свечи почистили, бензин залили — на ней и приехали из Подмосковья. Потом еще ремонтировали по двигателю. Это было в сентябре. В октябре машину продали Зауру. Он сказал, чтобы оформили на брата по ксерокопии его паспорта, на фамилию Алиев. «Он сказал, что брат разбил машину узбеку, оба в больнице, машина ему будет, ущерб возместить».

— У вас не вызвало это подозрений? — вопрос задает защитник Анзора Губашева.

— Это их дела, пищевая цепочка, кто как долги отдает, — говорит Трапезин.

— У него не было акцента?

— Ну он же русский.

— Он чеченец.

— Ну россиянин же.

— Чеченцы — единственная нация, которая по-русски без акцента говорит, — зачем-то сказал адвокат Хадисов.

«Но его паспорт я тоже попросил, он мне подозрительным показался. Он немного разозлился, но паспорт дал», — говорит свидетель. — Я увидел, что имя он назвал свое, фото его, вернул ему паспорт обратно».

Защита терзала свидетеля вопросами, повторяющими то же самое.

— Заур, у вас какой паспорт? — спросил адвокат у Дадаева.

— Я его потерял, потом мне его вернули. Он попал под дождь, там краска отпечаталась от военного билета. И дырка от дырокола в уголке, я имею привычку зубами уголок закусывать. И вот на память дырку сделал. Если я вызвал сомнения, то мой паспорт должен вообще заставить сомневаться!

— Дырку бы я запомнил, — отвечает Артем Трапезин, — вполне был свежий паспорт.

На фото из томов дела свидетель узнал автомобиль. «Только там тонировки не было, мы не ставили».

Свидетелю прокурор Семененко показывает документы на автомобиль — из материалов дела. Трапезин подтверждает, что это договор компании, где он раньше работал, и данные продавца и покупателя автомобиля. Продавец — Юлия Свеницкене, допрошена уже в суде, покупатель — Гаджимурат Алиев. Кто подписывал договор от имени Алиева, по ксерокопии паспорта, он не видел, Алиева никогда не видел, а ксерокопия — та самая, которую показывал Заур Дадаев. А то, что он называл оформителя Ирину Моргачеву именем Юля, «да перепутал просто, забыл, два года ее не видел».

— Как можно такое забыть? — возмущен адвокат.

— Ну забыл человек! — парирует Семененко.

— А что вы ему подсказываете? — возмущается из клетки Темерлан Эскерханов. Начинается перепалка, в ходе которой судья напоминает, что в любой момент может удалить подсудимых из зала суда.

Адвокат Каверзин обращает внимание присяжных, что в материалах дела есть фото автомобиля ZAZ Chance с номером 649 из системы «Поток» 5, 6 и 13 марта 2015 года возле Волгоградского и проспекта Андропова — уже после того, как автомобиль убийц был обнаружен следствием.

— Вы подтверждаете, что это та же машина?

— Я узнаю ее из тысячи.

Присяжные передали записку судье — попросили посмотреть копию ПТС машины.

Заур Дадаев что-то пишет в толстой тетради, Эскерханов молится, Бахаев в свитере мятного цвета, дремлет, прислонившись к стенке.

Огласили показания Трапезина, данные им следователям 16 марта 2015 года. Тогда он говорил, что не помнит, как зовут мужчину, который покупал автомобиль, и вряд ли сможет его опознать. Свидетель ответил, что когда увидел Заура по телевизору в новостях — вспомнил, что продавал ему машину. И после первого допроса его попросили повспоминать еще. Он и повспоминал.

В следующий раз его допросили 25 марта 2015 года. И свидетель уже более подробно рассказал, как продавал машину, вспомнил мужчину, покупавшего ZAZ, и уже смог бы его опознать. И что мужчина представился Зауром.

Адвокат Каверзин снова пытает свидетеля вопросами, как мог автомобиль попасть на камеры после 1 марта, если у него было снято следствием рулевое колесо и рычаг переключения передач.

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите. Вопрос в том, могла бы поехать такая машина — могла бы.

— Как она поехала без рычага?

— Да я в детстве и не на таком катался! Ну там можно пассатижиками повернуть! В чем вопрос?

— Вопрос в том, что вы видели этот автомобиль после 1 марта?

— Я его после 20 октября вообще больше не видел.

Еще полчаса искали расхождения в описании одежды («Матерчатая куртка или ветровка?»), и в сантиметрах роста («Почему сначала сказали, что он был ростом 170 см, а потом 175»?).

Заур Дадаев также обратил внимание на разночтения в показаниях.

— Первый раз вы говорили, что мы вместе сели в машину. А потом — что выгнали машину за ворота… — говорит Дадаев.

— Нет, мы вместе поехали.

— Я с вами никуда не ездил! Но почему вы так сказали на втором допросе?

— Возможно, ошибся.

— Известно ли вам, куда и как передвигался автомобиль в октябре 2014 года до продажи? — это снова адвокат Каверзин.

— Ездили за запчастями ребята из сервиса, но когда и куда точно сказать не могу.

— А могли ездить за запчастями в четыре утра?..

Отвечая на вопрос защиты о том, как передвигался ZAZ после 1 марта 2015, когда его нашли и осмотрели следователи, прокурор Мария Семененко зачитала постановление из дела: машину при помощи эвакуатора отправили в институт криминалистики ФСБ на проспект Вернадского. И что дальнейшие перемещения — на эвакуаторе на другие экспертизы, сейчас машина находится на хранении на спецстоянке ФСБ, все указано в материалах дела, но это не имеет отношения к фактической стороне, — отметила прокурор Семененко.

Напоследок к делу приобщили паспорт Дадаева — он почему-то был у его адвоката. По словам Дадаева, он остался дома в Грозном, а сам он после 1 марта уехал только с правами. Не очень свежий, вопреки показаниям свидетеля.

Одной из присяжных стало плохо от духоты в зале. Объявили перерыв до завтра.