По всей стране сейчас формируются региональные избирательные комиссии, которые на ближайшие пять лет будут отвечать за выборы в регионе, регистрировать кандидатов и следить за честностью кампаний. Членов комиссий с правом решающего голоса (ПРГ) назначают местный парламент и глава администрации — пополам. Центризбирком имеет право предложить им будущих членов комиссии, и отказать они не могут. Движение в защиту прав избирателей «Голос» выдвинуло на рассмотрение ЦИК четырех кандидатов. Все они — опытнейшие наблюдатели, к тому же уже бывавшие членами комиссий. Кандидат в комиссию Самарской области Людмила Кузьмина много лет занимается организацией наблюдения на выборах. Юрий Гурман, надеющийся попасть в избирком Челябинской области, был и муниципальным депутатом, и членом избиркомов, и наблюдателем. Гурман как директор Ассоциации сельских муниципальных образований и городских поселений Челябинской области даже добился в Конституционном суде запрета на использование пропорциональной системы в небольших сельских поселениях. Наблюдателя со стажем, координатора СОНАРа и «Гражданина наблюдателя» Андрея Скорохода ЦИК предлагает назначить в комиссию Московской области.

Раньше наблюдательские объединения не пытались протолкнуть независимых людей в комиссии через ЦИК, но на нового главу — Эллу Памфилову — надежды больше, чем на прежнего руководителя Центризбиркома Владимира Чурова. Поддержит ли их Центризбирком, решится в ближайшие дни и недели.

Сопредседатель «Голоса» и кандидат в избирком Москвы Андрей Бузин, успевший побывать в комиссиях всех уровней, от участковой до ЦИК, рассказал «Новой», почему независимые члены комиссий так нужны будущим избирательным кампаниям.

— Для начала —​что вообще происходит в региональных избирательных комиссиях? Эти люди фальсифицируют выборы?

— Прямых фальсификаций на их уровне не происходит. Они могут только покрывать фальсификации, например, не обращать внимания на жалобы наблюдателей. Они суммируют протоколы, которые поступают от территориальных или окружных комиссий, и могут обратить внимание на то, что в них что-то не сходится, а могут и не обратить. Они регистрируют кандидатов на уровне региональных выборов и часто отказывают в регистрации тем независимым кандидатам, которых считают перспективными, находя, например, изъяны в документах: в какой-нибудь графе вместо слова «отсутствует» стоит тире — ​это уже повод для снятия. Обычно комиссии по факту являются управляемыми органами.

— Значит, их комплектуют из людей, связанных с местными властями?

— В комиссиях обычно есть лидирующая группировка, связанная с администрацией, — ​как правило, это люди, которые раньше в администрации работали, то есть входят в номенклатуру. Есть еще люди, которые связаны своими бизнес-проектами, опасаются за свой бизнес, либо бюджетники, которые боятся потерять работу. И наконец, есть группа людей, которым просто все равно: они голосуют всегда на большинство. Оплачиваемые должности — ​председатель и секретарь комиссии, а в больших комиссиях — ​по 4–5 членов с зарплатой. А зарплаты там немаленькие: я знаю, что в Москве зарплата главы комиссии на уровне вице-премьера города.

— И что там может сделать независимый член комиссии?

— Как обычно в коллегиальных органах в России, главная роль у независимого человека — ​попытаться увеличить открытость и гласность комиссии. Это трибуна, чтобы доводить до граждан и властей, что происходит.

Я был членом комиссии Москвы и Московской области с правом совещательного голоса — ​специально пошел посмотреть, что там делается. У ПСГ меньше полномочий, они назначаются со стороны участников выборов, а ПРГ — ​по сути, государственная должность, их назначают государственные органы. Права голосовать у меня не было, зато право вносить предложения было. Так что каждое заседание комиссии было моим бенефисом.

— Что вам в одиночку там удавалось?

— Не всегда в одиночку. Бывает, что находятся соратники внутри комиссии. В московской комиссии так было — ​коммунисту и «яблочнику» иногда приходилось меня поддерживать. Поскольку у нас партийная система искусственна, построена руками Суркова, часто эти представители партий просто спят в комиссиях.

— Что вы смогли изменить?

— Яркий пример: в 2016 году в Московской области была попытка организовать отдельный избирательный участок на закрытом предприятии, алюминиевом заводе. Я об этом подробно написал, получил много откликов, и через некоторое время избирком решение отменил. Закрытый участок, куда невозможно было бы попасть наблюдателям, просто не был создан.

Вот другой пример — ​по одному из округов в области шла телеведущая Оксана Пушкина, она активно использовала админресурс — ​точнее, это админресурс ее тянул, как мог. Она печатала о себе сведения в газетах без оплаты из избирательного фонда. Моя публикация об этом получила широкую огласку, но комиссия встала на ее защиту, и она расчудесно стала депутатом Госдумы.

Одна из предложенных мной поправок, которую с удовольствием приняли, — ​о премировании председателя, хотя я-то ее внес в качестве ёрничества. А принципиальные правки и проекты решений не принимались.

— Получается, что все бесполезно, пока система остается прежней?

— Это действительно Сизифов труд. Он окупается только на очень больших промежутках времени. Через время оказывается, что нужно было делать именно так. Так, в начале двухтысячных мои действительно нужные поправки в голове оседали, а потом принимались как уже не мной предложенные.

И потом, есть же разные способы изменения системы. Революция мне глубоко противна, а другой способ — ​это как раз использовать правовые механизмы. В России, правда, изменения с помощью правовых механизмов не происходили еще ни разу. Но даже в латиноамериканских странах бывали случаи, когда с помощью выборов происходили изменения, я уж не говорю про страны с развитой правовой системой.

— Рассказывать имеет смысл тогда, когда избирателям это интересно. А если им все равно? Уникально низкая явка на этих выборах как раз это показала.

— Изменение общественного мнения происходит постепенно и очень сильно зависит от СМИ. Если я буду в комиссии ПРГ, федеральные СМИ с большей вероятностью будут обращаться. Пока меня уважал Чуров, ко мне обращалась «Российская газета». Так что сам по себе статус играет роль — ​даже статус Гудкова давал ему возможность шире освещаться в СМИ. Замолчать меня будет сложнее.

— В чем может быть мотивация ЦИК выдвигать независимого человека в комиссию?

— В ЦИК ведь недавно поменялось руководство. Появилась Памфилова, которая открыто блюдет общественный интерес, появилась надежда, что она будет защищать мою кандидатуру. Что касается остальных членов ЦИК, у некоторых из них тоже «общественная жилка». А другие, как в комиссиях принято, будут просто ориентироваться на председателя. Если бы не было такого человека, мы бы даже не подавали — это было бы бесполезно, но и с Памфиловой шансы не очень велики. В московскую областную избирательную комиссию меня ЦИК уже рассматривал, и мне предпочли кандидата от губернатора Воробьева. Правда, Памфилова тогда не принимала участия в заседании.