Факультет советологии

Европейские институты, изучающие российскую политику, приобретают новый вес и авторитет в западных странах, говорит Иван Преображенский, политолог, эксперт по Центральной и Восточной Европе. Это, например, польский Центр восточных исследований; британский «Чатем Хаус»; Немецкое общество внешней политики. Возвращаются времена, когда снова нужно угадывать, что на уме у российского руководства, и ошибка может стоить дорого.

«Возрождение интереса к России началось естественным путем после присоединения Крыма и начала военных действий на Украине, — ​говорит Иван Преображенский. — ​Власти и экспертное сообщество на Западе осознали, что не вполне понимают не только логику действий российского руководства, но даже просто механизм принятия Кремлем тех или иных решений. За два с половиной десятилетия, прошедших с распада СССР, большинство советологов переквалифицировалось в управдомы, то есть в специалистов по международному терроризму. На Западе одну за другой урезали программы, связанные с изучением России, а аналитике из той же Польши или Прибалтики партнеры по НАТО не доверяли, как тенденциозной. Судя по тому, как происходило присоединение Крыма, размякли и западные спецслужбы, либо политики перестали доверять их данным по России. Можно сказать, что старт новой «кремлинологии» дала Ангела Меркель, заявившая на первом этапе крымского кризиса, что Владимир Путин живет в какой-то своей реальности».

«Постепенно в Европе и США осознали, что эта альтернативная кремлевская реальность и логика родились задолго до 2014 года. И раз Россию нельзя исключить из международной политики, остается разбираться, кто, как и зачем принимает в Кремле те или иные решения, — ​говорит политолог. — ​Зарубежные эксперты начали с большим интересом слушать тех российских коллег, которые говорили о логике политических процессов в стране, одновременно возрос и интерес к изучению околокремлевских кланов, поскольку многим стало ясно, что обсуждение и принятие стратегических решений в России происходит вне формальных политических институтов. Это, в свою очередь, привело и к возрождению «кремлинологии» как продолжения советологии, когда иностранцы пытаются понять и спрогнозировать поведение России по рассадке за столом у президента или по анализу официальной хроники его встреч и поездок, многие из которых происходили в другие часы, дни, а может быть, даже вовсе не происходили».

Один из ярких последних примеров обострения интереса — ​миллиардные гранты, которые этой осенью американский Фонд Карнеги выделил трем американским университетам на усиление программ по изучению России. По миллиарду долларов получили Колумбийский университет, Университет Индианы и Висконсинский университет в Мэдисоне. Перед этим фонд выпустил специальный доклад о состоянии исследований о России в США, где констатировали: «Изучение России в американских университетах замерло из-за недостатка внимания и сокращенного государственного финансирования». Гранты по замыслу авторов должны стимулировать создание новых релевантных курсов и исследований, а также налаживание связей с российскими академическими и экспертными организациями.

Одна из получателей гранта, Реджина Смит, директор по российским исследованиям в Университете Индианы, говорила в эфире американской общественной радиостанции NPR, что студентов, которые интересуются Россией, становится больше, хотя их и не так много, как во времена позднего СССР. «Некоторые наши студенты после выпуска работают в правительстве, кто-то отправился в «Корпус мира» в постсоветских странах, многие пошли в бизнес», — ​замечает Смит.

Впрочем, для западных студентов, выбирающих профиль обучения, славистика не становится суперпопулярным направлением, как в 60-х и 70-х, считает эксперт Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин. «По моему личному впечатлению, в последнее время перестало уменьшаться число людей, интересующихся Россией, — ​замечает Тренин. — ​Сейчас интерес к России выше, чем несколько лет назад, но это небольшие колебания, потому что Россия в массе не воспринимается как серьезная проблема. Эта проблема находится на уровне госведомств, СМИ, но, чтобы молодой человек решил себя посвятить изучению России, — ​такого нет. И особых перспектив у тех, кто занимается Россией, нет».

Бюро опровержений

Другая сторона нового интереса к России — ​страх и отторжение по отношению к российским официозным медиа, которые после крымской операции и начала войны на Украине стали поражать аудиторию особо шокирующими сюжетами, которые в большинстве случаев оказывались фальшивыми, самые яркие примеры: «распятый мальчик» в Донецке, которого никто не видел, и русская 13-летняя девочка Лиза, якобы изнасилованная в Берлине 11 января этого года, — ​после расследования немецкая прокуратура пришла к выводу, что историю девочка выдумала.

Российские иновещательные медиа, телеканал Russia Today и портал Sputnik, довольно успешно доносят пророссийский месседж до европейских зрителей. Еще в июне 2015 года директор института Pew Research Брюс Строукс, презентуя исследования об отношении к России в мире, признал, что российская внешнеполитическая пропаганда, «судя по некоторым свидетельствам, оказывает на людей влияние». В частности, довольно много европейцев винят в войне на Донбассе Украину, в частности, почти половина французов и 34% немцев. Согласно исследованию братиславского института GLOBSEC, особенно эффективна российская пропаганда в Чехии, Словакии и Венгрии.

Российские медиа предлагают платформу для тех, кто недоволен западными правительствами, считает сотрудник дипломатического ведомства ЕС, особенно если у них есть негативные чувства по отношению к США. Это скорее не дружба с Россией, а дружба против собственных властей. Таким образом, российские СМИ, выходящие на европейскую аудиторию, привлекают в основном сторонников радикальных партий, особенно — ​крайне правых.

«Проблема — ​не сама Russia Today, а безальтернативность современной западной политической системы и западного медиарынка, — ​считает Дмитрий Тренин. — ​Они плохо воспринимают сигналы, которые идут извне, и плохо адаптируются к меняющемуся миру — ​это видно по успеху Трампа в США, Фараджа в Великобритании, Марин ле Пен — ​во Франции. Фактически все мейнстримовские СМИ гнут одну и ту же линию, и любая альтернатива, если она качественна и правдоподобна, — ​она будет популярна».

Так или иначе, европейцы озаботились созданием организации, которая должна была опровергать сообщения российских СМИ с неправдивой информацией об их странах. В марте 2015 года в дипломатическом ведомстве Евросоюза появилась группа East StratCom Task Force, которая должна была отслеживать и опровергать фальшивые сообщения в российских СМИ. Группа ведет в интернете страницу Disinformation Review на английском и русском языках. По официальной информации, группа работает с 400 добровольцами в различных странах Европы, которые сообщают о недостоверных публикациях. Впрочем, популярности и влияния у ресурса пока немного.

Отдельное учреждение по борьбе с враждебной пропагандой создало правительство Чехии — ​с октября там будет действовать специальное подразделение МВД по борьбе с российской пропагандой, и, по словам министра Милана Хованца, оно планирует «попасть в каждый смартфон». «Насколько я понимаю, у него скорее функции мониторинга и анализа. Это уже хорошо. По большому счету ничего, кроме повышения медиаграмотности, все равно не поможет», — ​считает чешский журналист Ондржей Соукуп: до августа 2016-го он работал в России, но 4 августа ему было отказано в визе. До этого, в апреле, чешские власти отказали в визах двум российским журналистам: корреспонденту МИА «Россия сегодня» и «Вечерней Москвы». В Чехии существует даже видеокурс для школьников «Российская пропаганда» — ​Соукуп стал одним из его авторов, и, по его словам, в качестве факультатива его используют уже в 200 чешских школах.

Снова «вражьи голоса»

В связи с медленным, но верным разгромом рынка независимых СМИ внутри страны вновь становятся актуальными основанные на Западе СМИ для русскоязычной аудитории. Успешно развиваются и набирают популярность интернет-издания американского государственного холдинга BBG (Broadcasting Board of Governors): из русскоязычных СМИ ему принадлежат «Радио Свобода» и «Голос Америки», а в последние несколько лет к ним добавились: телеканал «Настоящее время», сайт Rus2Web, новые ресурсы под брендом «Радио Свобода»: «Крым.Реалии» и «Донбасс.Реалии».

«Задачей проектов «Крым.Реалии» и «Донбасс.Реалии» было обеспечить информационный прожиточный минимум на территориях, где есть проблемы свободы слова, — ​говорит украинский журналист Павел Казарин. — ​В 2014 году украинские службы западных СМИ увеличили свои штаты, по крайней мере, «Радио Свобода». Крым сейчас — ​это такое медиагетто, и если сотрудники российских спецслужб проводят обыски у крымских татар или проукраинских активистов, то российские СМИ, которые работают на полуострове, могут либо об этом не сказать, либо ограничиться короткой новостью с сайта ФСБ, что ловят террористов. Поэтому наша задача — ​говорить крымчанам, что происходит в Крыму, в том числе обсуждать темы, которые являются общеизвестными: строительство Крымского моста, новые кадровые ротации в правительстве, бюджет».

Что касается самого «Радио Свобода», то в последние несколько лет его бюджет планомерно увеличивается: в 2015 году он составлял 103,9 миллиона долларов, в 2016-м — ​108,4 миллиона, в планах на 2017 год — ​121 миллион, согласно официальному бюджету BBG. «РС» планирует расширяться и запускать локальные сайт в «регионах, где Россия поддерживает «замороженные конфликты», а также производить больше контента для «влиятельных молодых российских потребителей русскоязычных цифровых медиа». В частности, будет развиваться совместный проект «Радио Свобода» и «Голоса Америки» — ​телеканал «Настоящее время» (Current Time), — ​авторы доклада сообщают, что он особенно популярен у аудитории 15–24 лет. Сейчас 30-минутную новостную программу «Настоящего времени» транслируют различные каналы Украины, Грузии и еще более двух десятков стран. В 2017 году на Current Time запрашивается увеличенное финансирование, чтобы редакция могла производить по 8 часов информационного вещания ежедневно.

Видеопортал «Настоящее время» работает с конца 2014 года. Редакция начала с получасовой информационной программы каждый день и коротких видео для социальных сетей: у страницы канала в Facebook сейчас 294 тысячи подписчиков. С 3 октября канал в тестовом режиме перешел на 24-часовое вещание, кроме того, канал разместился на спутнике Hot Bird и теперь доступен не только в интернете. По словам директора «Настоящего времени» Дэйзи Синделар, потенциальный охват канала — ​3,5 миллиона домохозяйств в разных странах. «Самая большая аудитория у нас на Украине, основной канал в России — ​интернет и соцсести, — ​говорит Синделар. — ​Аудитория в России ищет дополнительной, более разнообразной информации, диалога о России и глобальных новостях».

Иван Преображенский подчеркивает, что в Европе всплеск внимания и финансирования на исследования и СМИ о России случился в 2014–2015 годах, а сейчас бюджеты урезаются — ​а вот в США всё еще настроены выделять деньги на «кремлинологические» цели. «Возможно, европейские бюрократы ожидали слишком быстрой отдачи от выделения незначительных в общем дополнительных денег на изучение России, — ​полагает Преображенский. — ​Проблема же, как мне представляется в том, что система изучения России во многих европейских странах просто разрушена и ей уделялось в последние годы меньше внимания, чем какой-нибудь Венгрии».