Общественная палата России, действуя в «лучших» традициях репрессивной машины, поздно вечером в пятницу опубликовала на своем сайте списки новых составов Общественных наблюдательных комиссий в 42 субъектах РФ (в Туве ОНК не была сформирована из-за того, что выдвинулось всего два человека). В России принято по громким делам задерживать и арестовывать людей в пятницу вечером. Впереди выходные, все успокоится и забудется. Так же поступила и Общественная палата. Но здесь не тот случай. Ничего не успокоится и не забудется.

25 человек Совета Общественной палаты уничтожили общественный контроль в стране. Возможно, они всего лишь были проводниками чужой воли. Но именно на них лежит эта ответственность. Именно они отказали десяткам настоящих правозащитников по всей стране в праве быть членами ОНК.

Правозащитники Валерий Борщев и Андрей Бабушкин — о зачистке ОНК и возможных массовых репрессиях в стране.

— Общественная палата опубликовала список новых составов ОНК. Что вы думаете о новых членах ОНК?

— Подавляющее большинство, более 90% — это люди, абсолютно мне неизвестные, неизвестные правозащитному движению, неизвестные своими правозащитными действиями. Зато мне хорошо известны люди, которые занимались активно общественным контролем, и я вижу, что они не включены. Хотя закон требует, чтобы членами ОНК, кандидатами в члены ОНК были люди, имеющие опыт правозащитной деятельности.

— Валерий Васильевич, приведите примеры известных правозащитников, не вошедших в новый состав ОНК.

— Пожалуйста. Москва — Андрей Бабушкин. Я знаю повод, по которому они его исключили: он не представил справку о том, что у него нет судимости. Во-первых, это требование незаконно. Закон не требует такой справки для регистрации. Во-вторых, была договоренность, что мы подаем заявление на получение такой справки в государственный орган, и этого достаточно для подачи документов в Общественную палату. И потом, когда справка придет, ее донести. И, во-вторых, совершенно нелепое объяснение: его не включили, потому что он муниципальный депутат. Те люди, которые принимали такое решение, не читали закон. В законе сказано, что не могут быть членами ОНК выборные должностные лица. Должностные лица! Муниципальный депутат не является должностным лицом. Вот выборный глава управы — должностное лицо. Но не муниципальный депутат! Поэтому Бабушкин был два созыва членом ОНК как раз потому, что он не являлся и не является должностным лицом.

Дальше. Там нет Вадима Коростылева, которого рекомендовала Московская Хельсинкская группа. Там нету Натальи Дзядко и Марины Полевановой, которые три срока отработали в Общественной наблюдательной комиссии Московской области. Там нет Елены Масюк, которая очень эффективно отработала в последнем составе ОНК, расследуя коррупционные преступные схемы сращивания криминалитета и сотрудников ФСИН, в том числе по вымогательству денег у заключенных.

В Московской области нет Дубиковой Лидии Борисовны. Нет Волковой Любови Васильевны, с которой мы от одной организации подавали документы, и у нас совершенно одинаковый пакет документов. Меня оставили, а ее почему-то исключили.

Иркутск. Там известная своей активной деятельностью Общественная наблюдательная комиссия. Это Святослав Хроменков и его соратники, правозащитники. Их нет в составе Иркутской ОНК. Они исключены. Хотя они были в списке, я их видел.

Челябинская область. Мы требовали, чтобы исключили из состава ОНК Василя Катанэ, поскольку он вел себя не как правозащитник во время бунта в Копейске. Он поощрял произвол и покрывал нарушения прав человека, совершаемые администрацией, которую потом наказали, и это было доказано. Это общеизвестный факт, и мы об этом говорили на рабочей группе, тем не менее его включили. А вот такие известные правозащитники, как Николай Щур и Татьяна Щур, в Челябинской области не включены.

И так можно продолжать дальше. Я считаю, что общественный контроль уничтожен. Создается имитация, видимость. Потому что люди, вошедшие в ОНК, которые не имеют опыта правозащитной деятельности, не смогут противостоять действиям сотрудников уголовно-исполнительной системы, которые сейчас откровенно воспрепятствуют общественному контролю. Они будут идти у них на поводу. Как они будут осуществлять общественный контроль? А вот те люди, которые опытные и принципиальные, которые могут возражать и отстаивать позицию, — они, увы, в состав ОНК не включены. Но зато в ОНК Москвы включены Галочкин, Пятницкий, Сенкевич и Комнов — бывший начальник СИЗО «Бутырка», который в «списке Магнитского». Это сделано сознательно. Проведена спецоперация по уничтожению общественного контроля в местах принудительного содержания. Иначе я это назвать не могу.

— Такое решение принял Совет Общественной палаты или они всего лишь исполнители?

— То, что исполнитель — Общественная палата, это так. На рабочей группе был руководитель аппарата (руководитель федерального казенного учреждения «Аппарат Общественной палаты РФ» Ярослав Семенов. — Е.М.), и он вел себя как начальник. Рядом с ним сидел Антон Цветков (председатель комиссии по безопасности и взаимодействию с ОНК Общественной палаты РФ. — Е.М.), и этот руководитель аппарата все время отодвигал Цветкова в сторону. У меня большие разногласия с Цветковым, мы с ним часто спорим, находимся на разных позициях, но он по крайней мере в теме, он знает вопрос, с ним можно спорить. А этот руководитель аппарата понятия не имел ни о тех кандидатах, которых мы обсуждали, и вообще, что такое общественный контроль и чем он занимается, какие у него полномочия. Поэтому я не уверен, что это только действия Общественной палаты. Исполнитель — да. Исполнитель — Общественная палата, она совершила это действие, и на ней лежит серьезная ответственность за уничтожение общественного контроля.

Увидев себя одного в списке ОНК Московской области, где нет моих коллег, я для себя ставлю вопрос: а могу ли я оставаться там, могу ли я быть членом ОНК? Я буду советоваться со своими друзьями. Потому что работать так невозможно. Это уже не общественный контроль, это имитация общественного контроля.

— Кого вы считаете инициатором уничтожения общественного контроля? ФСИН, МВД, администрацию президента?

— Когда я готовил закон, силовики ему очень сопротивлялись, и в первое время они победили, в 1999 году закон не был принят. Шла долгая работа для того, чтобы прийти к созданию ОНК. А сейчас эти самые силовики взяли реванш. В каких структурах эти силовики находятся? Думаю, в разных. Но это те люди, для которых не приемлем общественный контроль, он для них смерти подобен.

Мы, правозащитники, добивались этого общественного контроля. И я, в частности, когда проводил этот закон, делал это для того, чтобы бороться с тем произволом, который творился в наших лагерях в советские времена, в 30-е, и в 40-е, и в 50-е, и в 70-е годы. Этот произвол творился благодаря тому, что пенитенциарная система, следствие, НКВД были закрыты, туда не допускался контроль не только общества, но и государственных структур.

Поэтому то, что сейчас произошло, — это сигнал обществу, потому что опять система репрессий стремится стать закрытой. Тот период, когда она была под общественным контролем, для нее оказался неприемлем, она взбунтовалась, и она одержала победу. Она стремится к той закрытости, которая была у нас в 30-е годы, так как были закрыты для общественности учреждения НКВД. А это чревато серьезными репрессиями.

Я хотел бы, чтобы общество понимало, что то, что произошло сейчас с общественным контролем в местах принудительного содержания, касается не только определенного круга лиц, это касается очень многих-многих, тысяч, десятков тысяч наших граждан. Это очень тревожный сигнал. Не возвращаемся ли мы опять к временам репрессий, не подготовка ли это к планируемым репрессиям?

— Общественная палата действовала с грубейшими нарушениями закона и этических правил. Общественная палата пообещала кандидатам и Совету по правам человека при президенте, что документы будут принимать юристы и что кандидатам будут указывать на ошибки и недостатки в их документах. Этого сделано не было. Кандидаты были искренне убеждены в том, что они сдают хорошо подготовленные документы, однако никто этим кандидатам ничего не сказал относительно недостатков в документах.

Общественная палата пообещала, что сама запросит документы о судимости кандидатов, но и здесь кандидаты оказались обмануты, и те люди, которые искренне полагали, что документы об их судимости будут запрошены палатой, они жестоко ошиблись. Более 100 кандидатов, в основном это опытные и грамотные правозащитники, имеющие не один год участия в мероприятиях общественного контроля, в том числе в составе ОНК, в новый состав ОНК из-за этого не попали.

Общественная палата произвольно изменила численность общественных наблюдательных комиссий в сложных регионах, где либо очень большое тюремное население на огромной территории, где добираться до некоторых мест принудительного содержания нужно много часов, а иногда и более суток. Либо, как в Челябинске, Пермском крае, Дагестане, где очень сложная обстановка и контроль ОНК необходим за каждым отделом полиции, за каждой колонией, Общественная палата установила пониженную численность членов ОНК.

Более того, в некоторых регионах, которые компактные, но тем не менее очень велики по населению, например, Московская область, Санкт-Петербург, — Общественная палата снизила численность ОНК с 40 до 33 человек.

Эти нарушения в совокупности фактически приведут к дискредитации общественного контроля. То есть Общественная палата сделала шаг к тому, чтобы институт Общественных наблюдательных комиссий превратился в фикцию, и либо был уничтожен, либо дискредитировал себя в глазах гражданского общества, власти, заключенных и учреждений мест принудительного содержания.

— Насколько я знаю, в пятницу днем Михаил Федотов, советник президента и председатель СПЧ, встречался с секретарем Общественной палаты Бречаловым и с руководителем аппарата Общественной палаты Семеновым. О чем говорилось на этой встрече?

— Насколько я знаю, Михаил Александрович обратил внимание на неоправданное занижение состава комиссий более чем в 10 субъектах Российской Федерации, напомнил о договоренности о том, что палата сама запросит списки ранее судимых лиц, коснулся вопросов того, что некоторые кандидаты, являющиеся депутатами районных собраний на неосвобожденной основе, то есть на общественных началах, были исключены как неприемлемые кандидаты со ссылкой на то, что они являются выборными лицами местного самоуправления.

Общественная палата пыталась оппонировать Федотову. Они заявили, что у них есть некое заключение из государственно-правового управления администрации президента относительно статуса депутатов, что у них по поводу численности есть решение то ли нашей рабочей группы, то ли профильной комиссии Общественной палаты, но почему-то эти документы советнику президента они предъявить не смогли. То есть я думаю, что палата, увидев позицию СПЧ (19 октября президиум СПЧ опубликовал обращение «О грубом нарушении норм права и этики при формировании состава ОНК в 43 субъектах РФ» с призывом приостановить голосование по кандидатурам в ОНК. — Е.М.) и понимая, на что палата идет, тем не менее свое недоброе дело решила довести до конца.

— В новый состав ОНК не включены Анна Каретникова, Зоя Светова, Любовь Волкова, Лидия Дубикова и еще много других известных правозащитников…

— Да, предприняты меры к тому, чтобы создать ручные ОНК. Потом, очевидно, в комиссии добавят несколько правозащитников, но это сделают уже тогда, когда будет выбран и председатель ОНК, и принят регламент; и правозащитникам, ставшим членами ОНК в ходе дополнительного набора, станет необычайно сложно работать. (Например, есть большая опасность того, что в ОНК Москвы будет предпринята попытка изменить регламент работы комиссии, как это было сделано в нынешнем созыве в ОНК Московской области, когда члены ОНК могли посещать учреждения только с согласия председателя ОНК Московской области. — Е.М.)

Мы с вами сегодня практически возвращаемся к ситуации до 2008 года, до создания Общественных наблюдательных комиссий, когда расцветали пышным цветом пытки, когда неоказание медицинской помощи приводило к тому, что умирали сотни людей, которых можно было спасти. То есть сделан очень серьезный, опасный шаг к тому, чтобы общественный контроль перестал играть важную роль для защиты прав человека.

— Что в этой ситуации можно предпринять?

— Думаю, что, во-первых, надо проинформировать президента во время его встречи с членами СПЧ (такая встреча должна быть в декабре. — Е. М.). А во-вторых, надо поставить вопрос о том, чтобы забрать у Общественной палаты функцию формирования ОНК. Общественная палата явно не справляется. Люди ведут себя по-шулерски, ведут себя как мошенники. Если мы говорим: «Члены ОНК, соблюдайте этику, вы не должны то делать, не должны это делать…», если мы говорим сотрудникам тюрем, полицейским: «Давайте, ребята, у вас есть служебная этика, ни в коем случае не допускайте того, пятого, десятого, не обманывайте никого…», если мы заключенным говорим: «Товарищи, вы тоже должны уважать других людей, своих сокамерников, сотрудников, своих потерпевших…», и вдруг тот орган, который формирует орган общественного контроля за местами принудительного содержания, показывает пример, как вообще себя можно неэтично вести и как можно наплевать на общественное мнение, на важность данного института, на права человека… Я не представляю себе, как люди, у которых такой низкий этический уровень, могут вообще брать на себя формирование такого органа, как ОНК, деятельность которой, не силовая, не властная, не финансовая. Главный инструмент членов Общественной наблюдательной комиссии — это их авторитет, это доверие к ним, это этические категории. И вдруг эти комиссии формируют люди, у которых собственная этика отсутствует. Я думаю, это нонсенс.

В сложившейся ситуации мы должны внимательно посмотреть закон с тем, чтобы провести судебные процессы, можно выиграть какие-то дела, можно доказать, что кого-то не взяли незаконно. Но в целом изменить ситуацию на этом этапе практически нельзя.

Но что можно делать — можно проводить мониторинг работы ОНК, и мы должны это делать. Мы должны взять эти 42 ОНК, выявить те ОНК, по которым у нас есть серьезные претензии, где нет активных правозащитников, где к власти пришел балласт, где руководить ОНК сейчас будут люди, ради которых и осуществлялась эта бессовестная спецоперация, и взять эти ОНК под особый контроль. Мы должны знать, что они делают, как они защищают права человека, и мы должны, когда будет встреча с президентом, доложить президенту, как обстоит дело с общественным контролем в этих регионах.

— Как быть, например, с ОНК Москвы, куда прошел Пятницкий, куда прошел Комнов, куда прошел Сенкевич?

— По Комнову, честно говоря, у меня не было возражений. А по Пятницкому и Сенкевичу — да, у меня возражения были, возражения этического характера. Я не следственный орган, я не могу давать им оценку. Я полагаю, что в данной ситуации мы должны очень тщательно изучать, чем эти люди занимаются, посмотреть их отчеты, которые они должны публиковать, и, наверное, мы должны просить правозащитников, которые вошли в состав ОНК, чтобы они проверяли записи, которые делают те члены ОНК, которые не вызывают у нас доверия, и должны понимать, чем они там занимаются. Потому что претензии к Пятницкому и Сенкевичу были очень серьезными.

ОНК Москвы захвачена людьми, не имеющими к общественному контролю никакого отношения, не имеющими опыта общественного контроля и которые на сегодняшний день уровень Московской ОНК понизят до уровня Вологодской и Мордовской ОНК.

— Ты не прошел в ОНК Москвы, я не прошла в ОНК Москвы. Тебе известны критерии отбора?

— Я знаю критерий, почему не прошел. Самый главный критерий — то, что я и еще 8 кандидатов являемся депутатами Совета местного самоуправления.

А ты не прошла, потому что палата играла в интересах противников общественного контроля и поэтому предприняла меры к тому, чтобы ты не попала. И не попала ты именно потому, что было много рекомендаций, а им наплевать на рекомендации. Потому что ты активна, потому что ты являешься эффективным общественным инспектором, твои статьи защитили сотни людей, помогли восстановить справедливость в огромном количестве случаев. Именно поэтому ты оказалась за бортом этого процесса.

То есть те люди, которые были максимально эффективны, за некоторым исключением, — они не прошли. Но кого-то пропустили, ну просто так, чтобы сказать: «Вот у нас же есть этот человек». Причина здесь совершенно очевидна: Общественная палата действовала в интересах противников общественного контроля.

— А кто эти противники?

— Я думаю, что мы можем этих людей выявить. Это криминалитет, который хочет, чтобы в тюрьмах процветала коммерция; чтобы попасть в хорошую камеру можно было только за большие деньги, и часть этих денег осталась у них; это та часть сотрудников, которые срослись с криминалитетом, уже и разоблаченных, а, может, еще и неразоблаченных; это люди с садистскими наклонностями, таких сотрудников немного, но они, к сожалению, есть, которые не могли во время активной работы ОНК свои садистские наклонности реализовывать; это недобросовестные следователи, которые сажали людей под стражу только потому, что те не признавали свою вину или не платили им деньги; это коррупционеры, которые делали бизнес на разорении чужого бизнеса, разорении честных предпринимателей. И все эти люди, они объединились друг с другом, нашли себе союзника — Общественную палату — и сформировали такой состав ОНК. Я думаю, это совершенно очевидно. Это подлинные враги России. Я не говорю, что враги народа, это люди, которые являются врагами нашей страны.

— А кто в Общественной палате стали исполнителями этой воли? Кто конкретно, пофамильно?

— Я пока не могу сказать про всех, что это за люди, но очевидно, одним из таких людей стал член Общественной палаты Дмитрий Галочкин, и я теперь понимаю его позицию на рабочей группе, где он максимально пытался ограничить обсуждение, пытался не допустить внешних людей, корреспондентов, которые могли бы что-то услышать и написать. А людей, которые противодействуют этому, я их могу назвать, это член Совета Общественной палаты Иосиф Дискин, это член Совета Общественной палаты Антон Цветков. Это люди, которые пытались бороться с этими явлениями, но, к сожалению, проиграли.

Мы должны выяснить и поименно назвать всех, кто причастен к уничтожению ОНК. На встрече с президентом мы должны назвать, что это за люди, мы должны знать, кто ими руководил, кто ими рулил. Я думаю, что это предмет серьезного расследования…