Конкретные новости по итогам двух встреч, продлившихся в общей сложности около семи часов в ночь со среды на четверг, — это решение составить «дорожную карту» минского процесса на Украине и не очень определенное обещание Путина продлить паузу в бомбардировках сирийского Алеппо.

То, что встреча четырех лидеров состоялась, — само по себе достижение на фоне острейшего сирийского кризиса.

Поцелуй в щечку с Олландом, рукопожатие и улыбка — с Порошенко. Сначала Меркель провела короткое совещание с ними. Путин припозднился, строгий немецкий график был нарушен, и фрау канцлер приняла его в своем кабинете на полчаса позже намеченного. Сдержанные улыбки и рукопожатия.

Нога российского президента не ступала на немецкую землю уже четыре года… Не сказать бы, что встречали его радушно, (хотя, честно говоря, почти в любой стране находятся недовольные любым высокопоставленным гостем). Перед ведомством федерального канцлера правозащитники протестовали с сотней плюшевых мишек в руках, напоминая об убитых бомбами детях Алеппо. Участники другой акции размахивали украинскими флагами. Около 30 человек стояли с флагами России и СССР и плакатом «спасибо, Путин».

Накануне в вечерней телепередаче Aktuelle Stunde политики из правящей коалиции ФРГ потребовали от Меркель проявить твердость в разговоре с президентом России.

«Если у Путина создастся впечатление, будто слова — это единственная форма нашего общения с ним, то ничего не получится», — убеждал лидер фракции ХДС в бундестаге Фолькер Каудер, настаивая на диалоге с позиции силы. Напротив, его коллега-социалист Рольф Мютцених не считает, что санкции против России могут быть полезны в сирийском конфликте: «разве этим поможем людям в регионе?». Но и он согласен, что Путин уже «больше не надежный партнер».

Совещания на высшем уровне в нормандском формате по Украине не проводились год, а в августе Путин вовсе назвал этот формат «бессмысленным». Но на фоне коллапса отношений между Россией и Западом в Сирии (они опустились до низшей точки за время после падения Берлинской стены), видимо, передумал, и все участники четверки решили все же встретиться и попытаться подтолкнуть зашедший в тупик Минский процесс.

Усевшись за стол вчетвером, начали с Порошенко, который рассказал о своем видении ситуации на Украине и о том, почему, по его мнению, затормозился процесс мирного урегулирования на востоке страны. После сверки часов по Украине, оставшись втроем, Меркель, Путин и Олланд обсудили сирийский кризис, гуманитарную катастрофу в Алеппо.

Дипломаты говорят, что встреча стала возможной только благодаря приостановке сирийских и российских бомбардировок Алеппо и ей предшествовали интенсивные телефонный переговоры. Они считают, что Кремль уступил давлению европейцев.

Берлинская встреча стала подготовкой к саммиту ЕС. Он готовился давно, и в его повестке дня задолго до этого обострения в Сирии обозначен вопрос о стратегии отношений ЕС с Россией. Речь не только о санкциях, а гораздо шире, философски: если Россия уже не стратегический партнер Европы, каковым ее называли «до Крыма и Донбасса», то кто она есть теперь и как себя дальше с ней вести. Меркель и Олланд должны были рассказать в Брюсселе главам государств и правительств остальных 26 стран ЕС о своем разговоре с Путиным. Дополнительные санкции за бомбежки Алеппо остаются одним из обсуждаемых вариантов, сказала Меркель.

Никто из участников берлинской встречи, судя по высказываниям их представителей, не ожидал прорывных решений, но все надеялись хоть в чем-то продвинуться или, по крайней мере, остановить сползание в бездну сильно пахнувшей порохом неизвестности. Чудес ожидать не стоит, но надо хотя бы попытаться, заявила хозяйка встречи.

В тот же день в Брюсселе с журналистами встретился, прибывший туда перед саммитом ЕС заместитель главы Миссии наблюдателей ОБСЕ на Украине 44-летний швейцарец Александер Хуг. Из того, что он нам рассказал, складывается весьма туманная перспектива выполнения хотя бы военных (не говоря уже о политических) аспектов минских договоренностей, которые пытается обеспечить нормандская четверка.

С начала сентября число нарушений прекращения огня увеличилось. Участились и случаи применения тяжелого вооружения, особенно на юге Донецкой области. В прошлую пятницу он насчитал там 854 взрыва от тяжелых снарядов. Перестрелок с легким оружием тоже стало больше. Он не хочет видеть в этом стихийности. Как только минские стороны договариваются о прекращении огня, оно соблюдается. Они достаточно контролируют своих бойцов.

Проследить за всеми нарушениями прекращения огня наблюдатели ОБСЕ не в состоянии. Нарушают обе стороны, и это факт. Трудно определить, кто начал, а кто шлет ответку. Офицеры ОБСЕ не могут пройти, куда хотят.

Основные претензии в части доступа международных наблюдателей на места — к сепаратистам. В 67 процентах случаев не пускают они. С украинской стороны тоже немало отказов. Все мотивируют это тем, что там, мол, заминировано и они не могут обеспечить безопасность членов миссии. Наблюдение с помощью дронов что-то дает, но не заменяет пеших проверочных рейдов.

О чем можно было бы еще договориться на политическом уровне? Тяжелые вооружения должны быть отведены не на два километра, а хотя бы на 15, с надеждой рассуждает Хуг.

Европейцы продолжали выдвигать на первый план прекращение огня, гарантии от возобновления военных действий. Немцы считают, что для уменьшения вероятности столкновений между украинскими войсками и сепаратистами надо свести к минимуму места их физического соприкосновения. И опять же обеспечить беспрепятственный и неограниченный доступ наблюдателей ОБСЕ. Москва ставит на первый план политический статус отторгнутых у Украины территорий.

… К одиннадцати вечера украинская часть дискуссии была завершена, и о ее результатах рассказал журналистам Порошенко, в то время как остальные трое обсуждали Сирию.

«До ноября мы должны принять дорожную карту, — объявил президент Украины. — Это будет документ о выполнении всех минских договоренностей».

В дорожной карте, задание составить которую до ноября дано министрам иностранных дел, должны быть конкретные меры по прекращению огня, организации выборов на контролируемых сепаратистами территориях, освобождению всех пленных, беспрепятственному передвижению наблюдателей ОБСЕ, возможно, вооруженных, по восстановлению контроля Киева над восточной границей страны, оказанию гуманитарной помощи населению. Недостаток минских соглашений в том, что в них не прописан механизм выполнения. Но и берлинская договоренность — всего лишь очередное заявление о намерениях: в Берлине ни по одному из этих пунктов продвижения не отмечено.

Порошенко подчеркнул, что выборы на Донбассе невозможны без «вывода иностранных военных подразделений», то есть российских войск, в какой бы форме они там ни присутствовали. Он подчеркнул — «без предварительных условий», намекнув на требование Москвы сначала дать особый политический статус восточным территориям.

Хотя в Берлине собиралась «нормандская четверка», цель которой урегулирование на Украине, больше внимания привлекла, естественно, сирийская тема. Лидеры Германии и Франции отчаянно давили на российского президента, чтобы тот прекратил бомбардировки Алеппо или хотя бы максимально продлил объявленную им паузу. Меркель на пресс-конференции сообщила, что разговор с Путиным был «очень откровенным и жестким». Ему сказали, что бомбардировки, ответственность за которые наряду с режимом Асада несет и Россия, бесчеловечны и губительны для гражданского населения.

«Мы говорим здесь о преступных действиях, о преступлениях против гражданского населения», — заявила канцлер ФРГ. Олланд высказался еще более определенно: «Происходящее в Алеппо — это военное преступление, настоящее военное преступление».