«Mother! Should I build the wall? » — строчкой Pink Floyd спрашивает сам себя едва ли не каждый норвежский налогоплательщик: объявлено, что стройка обойдется в полмиллиона долларов, и на фоне снижения цен на нефть, чтобы оправдать эти расходы, нужен весомый повод.

Но опасный сосед на востоке — сам по себе повод.

Вот только, чтобы попасть в Норвегию из России, нужно преодолеть аж четыре российских шлагбаума. Норвежцы же до сих пор всегда гордились полным отсутствием преград на своей территории — и на тебе: строят забор…

Формальным поводом для возведения «укреплений» является поток ближневосточных мигрантов, хлынувший в северную область страны — Финнмарк — через Кольский полуостров. Дескать, Норвегия оказалась не готовой к появлению неконтролируемой массы людей. На этом настаивает в интервью национальной компании NRK заместитель министра юстиции и общественной безопасности Уве Ванебу. «На Норвегию как форпост Шенгена возложены обязательства по отношению к другим государствам Европы. Это решение поддерживает все правительство. Это часть норвежской политики, направленной на укрепление границ, — цитирует чиновника телеканал. — Если вдруг произойдет нечто, что приведет к увеличению людского потока, мы окажемся в такой же уязвимой ситуации, что и в прошлом году. Поэтому надо хорошо подготовиться».

Правду сказать, ни один из сирийских беженцев не перешел границу вне легального пункта пропуска. Так что объяснение выглядит не слишком убедительно.

Может быть, западный сосед опасается, что в большом и непонятном государстве рядом все станет совсем уж плохо, и в страну викингов устремятся потоки россиян? Но длина забора на 200-километровой границе всего-то 200 метров, и, если уж минюст ожидает массовых побегов с территории России, вряд ли такая конструкция остановит жаждущих свободы.

Остановят их разве что отечественные пограничники: на российском чек-пойнте вы застрянете на полчаса как минимум, ваш паспорт изучат вдоль и поперек, заставят не только вытряхнуть содержимое из багажника машины, но и открыть капот. Прохождение норвежской границы занимает 5 минут. Единственное: заботливая девушка-полицейский, как в нашем случае, может покачать головой, глядя на состояние резины на ваших колесах, посоветует поменять ее поскорее и пожелает счастливого пути.

Забор возводят не спеша, маленькие экскаваторы ползут по каменистой сопке. Впрочем, весьма вероятно, что через пару недель стальные конструкции снова снесут. Недавно выяснилось, что из-за ошибки в расчетах одна из 50-метровых секций забора находится ближе 4 метров от линии границы, что запрещено межгосударственным пограничным соглашением. Речь — о нескольких сантиметрах, и российская сторона пока никаких претензий по этому поводу не высказывала. Но может.

Мортен Рюд, директор телекомпании NRK-Финнмарк, со смехом говорит об этой истории: дескать, сама идея строительства была абсурдной, абсурд сопровождает и ее воплощение.

Коре Сименсену, депутату Стортинга, члену комитета по национальной безопасности и обороне, не до смеха. Проект строительства не проводился через парламент — решение было принято минюстом самостоятельно. И Сименсен сильно сомневается, что конструкция станет заслоном от нелегальной миграции. А вот в контексте и без того осложнившихся межгосударственных отношений стена — явный символ.

— Мы так много делали для улучшения международных связей, что этот символ мне нравиться не может, — говорит Коре. — Забор не просто строится на границе, забор уже построен в головах. А ведь он уже был, и нам вместе удалось его разрушить, мы шли к этому с 90-х годов, путем народной дипломатии, сотрудничества «face to face». А теперь между людьми вновь стена. Уверен, мы еще разрушим ее, но это будет намного сложнее.

Руне Рафаэльсен, мэр Киркенеса, говорит не о символах, а о вполне конкретном, материальном заборе, сделанном из стальных прутьев. О том, что жителей приграничного города никто особенно не спрашивал, начиная его монтаж.

— Они говорят об угрозе нелегальной миграции, забывая, что за весь прошлый год ни один человек не перешел российско-норвежскую границу вне пункта пропуска.

Напоминаю Руне о китайце, которого прошлой зимой где-то в тундре изловили норвежские полицейские (в стране нет отдельной пограничной службы, границу охраняет полиция).

— Да, но это было так далеко от пропускного пункта, что 200-метровый забор бы не помог, — отвечает он. — Мне очень трудно комментировать этот проект, потому что меня никто не спрашивал, когда его утверждали. Посмотрим, как это будет работать.

Отъезжая от пропускного пункта, поворачиваем направо и попадаем в крошечную деревню под названием «Гренсе Якобсельв» — «Великий Иаков». Дорога петляет вдоль узкой речки Ворьема. Кое-где попадаются домики, фермеры управляют почти игрушечными тракторами, ворочают заготовленное сено. Между домиками — пограничные столбы. Сюда стена не доходит, и через реку можно было бы переговариваться с русскими соседями. Только их нет: российская сторона пустынна километров на 30 вглубь. Виднеются только вышки пограничников.

Когда-то в этот район предприимчивые дельцы продавали туры под названием «Взгляни на Советский Союз». Последние лет 20 они не пользуются спросом: ни Союза, ни ореола зловещих тайн не осталось. Норвежцы ездят в Россию за дешевым бензином, русские в Киркенес — за дешевыми памперсами.

На днях в городе Вадсё норвежские журналисты провели конференцию, посвященную закрытости разведывательных служб. Возмущались, что разведка не подотчетна общественности. Обсуждали целесообразность размещения рядом мощного американского радара, входящего в систему ПРО. Российский коллега, участвовавший в дискуссии, между делом вставил:

— Учитывая мощность и эффективность радара, в случае начала конфликта первый удар наших войск придется на город Вардё, где он расположен.

«Mother! Do you think they'll drop the bomb? » — снова включается в голове Pink Floyd. Новую холодную войну Норвегия обсуждает серьезно и с тревогой. В обстановке страха нужен бы не стальной забор — каменная стена.

Река Ворьема впадает в море, на его берегу у норвежской церкви Святого Оскара — каменной, серой, островерхой — маленькое кладбище, где рядом лежат русские и норвежцы. Надпись на нескольких языках гласит: в этом месте между русскими и норвежскими моряками постоянно возникали споры о принадлежности территории. В 1869 году губернатор Финнмарка хотел разместить в устье канонерку. Но один из морских офицеров сказал, что лучше будет построить церковь. Церковь ведь лучше пушек и пограничных столбов. Защита надежнее. Королю Оскару II идея понравилась. И церковь до сих пор охраняет норвежскую границу. С того берега на нее круглые сутки смотрит российский пограничник на посту наблюдения. А между ними течет река…

Вадсё-Киркенес — Гренсе Якобсельв