«Россия сносит Алеппо вместе с мирными жителями и демократической оппозицией, противостоящей тирану Асаду», — вот примерный месседж большинства западных СМИ.

Я не поклонница политики Кремля, но разрешите сообщить вам, что в данном случае нам сообщают законченное вранье.

Для начала: Кремль не бомбит Алеппо.

Москва и Дамаск бомбят восточный Алеппо, находящийся под контролем мятежников.

В восточном Алеппо сейчас находятся 250—300 тыс. человек (по данным мятежников). Знаете, сколько находятся в западном Алеппо, под контролем правительственных войск? Миллион четыреста тысяч.

Миллион четыреста — это не правительственная цифра. Это цифра, которую сообщает Рами Абдуль Рахман — глава прооппозиционной Syrian Observatory for Human Rights, которая только что обвинила российские войска в убийстве 3804 мирных сирийцев.

Вы спросите: откуда же набралось столько в прифронтовом городе, в который летят снаряды? Ответ: они сбежали из занятых мятежниками районов.Жители западного Алеппо сейчас — это прежде всего внутренние беженцы. Эти беженцы сбежали от освободителей. Беженцев, сбежавших косвободителям, в Сирии нет.

Еще до того, как Путин и Асад начали штурм восточного Алеппо, оппозиция непрерывно обстреливала западную его часть. По данным того же Рами Абдуль Рахмана, в августе по мирному населению западного Алеппо были выпущены сотни самодельных гаубичных снарядов. Они убили 178 гражданских жителей, из них 52 ребенка.

Как получается такая фантастическая смертность? Почему самодельные снаряды убивают больше, чем продвинутые российские бомбы? Ответ дает тот же Рами Абдул Рахман. По его словам, это объясняется более высокой плотностью населения в западном Алеппо.

Вопрос: если Москва и Дамаск перестанут обстреливать восточный Алеппо, что — в Сирии воцарится мир? Или в западном Алеппо опять будут рваться самодельные бомбы?

Запад утверждает, что Москва уничтожает в Алеппо умеренную мусульманскую оппозицию, а Кремль утверждает, что уничтожает в Алеппо исламских террористов.

Осмелюсь предположить, что Путин и Асад к истине гораздо ближе, чем Запад. Я не сомневаюсь в существовании в Сирии мирных мусульман и даже сторонников демократии: в конце концов, страна еще недавно была светской диктатурой. Просто существование «умеренной оппозиции» в Алеппо никак не подтверждается опытными данным.

Приход «умеренной оппозиции» в Алеппо начался с терактов. 10 февраля 2012 года у зданий военной разведки и службы безопасности взорвались две машины со смертниками. Реакция западных СМИ в основном сводилась к тому, что сирийский режим взорвал себя сам, чтобы скомпрометировать мирную оппозицию.

В июле 2012 года оппозиция захватила Алеппо в результате вооруженного штурма. Несмотря на все свое сочувствие к повстанцам, находившийся с ними журналист Guardian Мартин Чулов вынужден был отметить, что боевиков, захвативших Алеппо, всего три тысячи человек, что многие из них — это профессиональные джихадисты со всех стран мира. Жители бежали из города, и даже среди тех, кто остались, открыто боевиков приветствовали «лишь немногие». «70% жителей освобожденного Алеппо по-прежнему на стороне режима», — с сожалением сообщал Чулов.

Причина, по которой жители освобожденного Алеппо проявляли такую политическую несознательность, огорчившую журналиста Guardian, очень проста. Представьте себе, что вы — противник кремлевского режима. И вот в один прекрасный день, выглянув в окно, вы обнаруживаете, что Москва захвачена иностранными джихадистами; что они от имени Аллаха врываются в квартиры, грабят магазины, ставят к стенке неверных, кушают на видео части тела правительственных солдат, торгуют пленными девочками и превращают их в сексуальных рабынь. А, ну да — и против Кремля они тоже. И за кого вы будете в этой ситуации?

Среднестатистический уровень борцов за веру во всем мире одинаков. Это — или мелкая шпана, узнавшая в тюрьме, что теперь можно грабить и убивать не просто так, а во имя Аллаха; или это — лузеры, для которых автомат Калашникова становится единственным социальным лифтом, или, наконец, самый печальный вариант — это нормальные люди, поставленные перед выбором в условиях гражданской войны: либо их грабят и убивают, либо грабят и убивают они. В Алеппо против Асада воюет примерно тот же контингент, что в Донбассе воюет за Россию.

За полтора года господства боевиков Алеппо постигла участь Донецка. Город был полностью разграблен. Все, что можно вывезти на металлолом, было вывезено и продано в Турцию. В декабре 2012 года боевики сидевшей в Алеппо «Джабхат ан-Нусры» (организация запрещена в РФ. — Ред.) пообещали сбивать гражданские авиалайнеры. В феврале 2014-го «Исламский фронт» (организация запрещена в РФ. — Ред.) с торжеством заявил об уничтожении им крупнейших исторических памятников города, включая Дворец Правосудия, старое здание городского совета, Большой Сераль Алеппо, мечеть Хушрувия и др.

В апреле 2013 года в Алеппо похитили обоих его христианских епископов. Те христиане, которые остались в городе (а до войны в Алеппо жили 20% христиан), сформировали отряды самообороны, которые воюют на стороне Асада. Точно так же сражались против освободителей жители двух близлежащих городков Захра и Нубл. Большинство в городках были шиитами, и они понимали, что в случае их «освобождения», их ждет поголовная резня.

Городки выстояли; как выстоял небольшой гарнизон правительственных войск, засевший в тюрьме Алеппо. Вы спросите: как же небольшой гарнизон, лишенный всего, может выстоять в течение полутора лет? Очень просто: если ваши противники режутся между собой; грабят, рубят головы неверным и закутывают женщин в хиджаб — им не до вооруженного гарнизона.

«Алеппо — это голод и ислам», — писала в своей статье журналистка ультралиберального Guardian Франческа Борри в ноябре 2013 года. Она поехала в Алеппо посмотреть на новорожденную сирийскую демократию и увидела (к своему удивлению) женщин, закутанных с головы до ног, и фанатиков, режущих друг друга во имя Аллаха.

«Направо — мальчики с игрушечными «Калашниковыми», налево — девочки, уже с закрытыми лицами», — писала Борри, — «Отцы-джихадисты разгуливают со своими бородами, джеллабами и поясами смертников. В июле Мохаммеда Каттаа казнили за то, что он неправильно употребил имя пророка. Ему было 15 лет».

Группировки, которые сражаются в Алеппо отличаются от запрещенного в России ИГИЛ только тем, что у них другое руководство. Структура антиасадовской оппозиции — это цепочка религиозных офшоров, за которыми прячутся настоящие владельцы. Отмытое через эти офшоры саудовское, турецкое и даже американское оружие достается «Исламскому фронту» и «Фатах аль-Шам».

«Лидер «Аль-Каиды» Айман аз-Завахири поддерживает оппозицию в Сирии, — говорила полгода назад Хилари Клинтон, — мы что, поддерживаем в Сирии «Аль-Каиду? ХАМАС поддерживает оппозицию. Мы что, поддерживаем в Сирии ХАМАС?»

То, что делает российская авиация, понятно: она выносит террористов из города вместе с мирными жителями, точно так же, как в 2008-м она выносила из Цхинвали грузинские войска вместе с оставшимся в городе мирным населением. Российская армия воюет с грацией утюга: и это единственный эффективный способ применения ее авиации.

Непонятно другое: какую альтернативную тактику можно использовать, когда боевики, захватившие часть города, прикрываются мирным населением? К тому же о том, что в восточном Алеппо осталось «250—300 тыс. жителей», нам известно только со слов самих боевиков, заинтересованных в преувеличении.

Снимки из восточного Алеппо (например, наделавшее фурор фото контуженного мальчика, сидящего в полном одиночестве на заднем сиденье новенького медицинского автомобиля) носят очевидно постановочный характер и наглядно свидетельствуют о существовании хорошо отлаженной исламистской пропагандистской машины, давно уже использующей западные СМИ. Почему-то такие же снимки, только из западного Алеппо, не вызывают никакого интереса.

Я бы с удовольствием согласилась с тезисом, что террористов надо выбивать точечными ударами. Но вот проблема: когда Израиль это делает в Газе, ни исламистскую пропаганду, ни западные СМИ это не останавливает. Террористы из ХАМАС, прикрывающиеся женщинами и детьми, все равно оказываются невинными страдальцами, а израильтяне, которых они хотят стереть с лица земли, все равно оказываются кровавыми агрессорами.

Это вовсе не значит, что я одобряю действия Кремля. Ровно наоборот. Влезши в Сирию, Кремль сделал две катастрофические ошибки.

Во-первых, он вмешался в четвертую мировую войну, идущую между Западом и исламом. Последствия этого вмешательства для России, с ее обширным мусульманским населением и сгнившей правоохранительной системой, страшно даже предсказывать.

Во-вторых, Кремль дал Западу замечательную возможность объяснить, кто виноват в том, что все не так пошло в Сирии. Как кто? Конечно, Кремль! Кремль дал Западу замечательную возможность объяснить, что случилось с «умеренной исламской оппозицией», — пиар-фантомом, который существовал только на страницах The Washington Post и Guardian. Как что? Ее уничтожила Москва, иначе она бы давно свергла Асада, и Сирия сейчас семимильными шагами продвигалась бы по пути прогресса и демократии.

Бомбардировки Алеппо уничтожают шансы России на какую-либо договоренность с Западом и вовлекают Россию в войну с исламским миром. Они грозят новыми экономическими санкциями, новым витком экономического кризиса и полной изоляцией России. Взамен Россия не получает ни-че-го. Ни территории, ни стратегических преимуществ, ни влияния. Единственным бенефициаром этих бомбардировок является Башар Асад. Он является нетто-бенефициаром. Мы являемся брутто-лузером.

Однако это не отменяет того факта, что Москва и Дамаск бомбят не весь Алеппо, а только его восточную часть; что исламисты, засевшие в этой восточной части, прикрываются женщинами и детьми и точно так же без разбору обстреливают гражданское население; и что это гражданское население, голосуя ногами, между диктатурой исламистов и Асада очевидно выбрало.

(Редакция может не разделять точку зрения обозревателя)