Не потому ли у актеров на сцене отсутствует тень, что слишком много разностороннего света?

Может быть…

Подмостки театра еще оставались местом драмы, действие спектакля продолжалось, но для Неёловой все было кончено. (Не поправляйте меня: мол, для ее героини, не для актрисы. Я стоял рядом, за сценой, и видел: именно для Неёловой.)

Она вышла из луча прожектора, пропала из зрительских глаз и остановилась в темноте кулис. Никто к ней не подходил. Я взял ее за руку, и она покорно побрела в «карман» сцены, где горела дежурная лампа и были сложены декорации для других, более счастливых, чем неёловские, женщин.

Свет был не очень хорош, но это был свет из реальной жизни, откуда Неёлова отправляется в мир иных своих существований, на которые ей отводятся два-три сценических часа.

Теперь она возвращалась. Актриса стояла не шевелясь. Чужая драма оттаивала и медленно стекала с нее.

Реальная Марина Неёлова, сыгравшая немало ролей в театре и на экране, любимая зрителями и режиссерами, мучительно, как в слабом проявителе из живой воды, возникала из плоти одинокой девочки в большеватом, хоть и коротком платье. Еще оставались чужая пластика, и руки, и плечи, и глаза… Но что-то свое, тоже не очень веселое, уже заполняло ее.

И появилась тень.

Какой счастливый для окружающих дар у этой актрисы! Как пронзительны, прекрасны, как несчастливы ее женщины, и как хорошо, что природа одарила талантом испытывать чужие чувства именно ее…

А все-таки почему у актеров на сцене порой отсутствует тень? Только ли оттого, что слишком много разностороннего света?..