3 марта этого года в доме Алексея Кунгурова был проведен обыск с целью изъятия технических средств, после чего его подверг 7-часовому допросу следователь ФСБ и сообщил, что против него возбуждено уголовное дело. После допроса Алексей Кунгуров был отпущен под подписку о невыезде. 15 июня блогер был задержан и помещен под стражу, на этом настоял представитель регионального управления ФСБ, мотивировав это тем, что, находясь на свободе, обвиняемый сможет продолжить свою преступную деятельность и оказать давление на свидетелей.

На данный момент Алексей Кунгуров, отец двух несовершеннолетних детей, находится под стражей уже почти 4 месяца, за это время с ним не проводилось никаких следственных действий. Более того, экспертиза статьи, из-за которой он задержан, на предмет наличия в ней призывов к терроризму или его одобрения до сих пор не была представлена следователями. На последнем заседании суда по продлению содержания блогера под стражей выяснилось, что она лишь будет назначена следователем Анатолием Сухаревым в течение 10 дней. Представители следствия успешно ходатайствовали о перенесении суда на конец октября, после чего сообщили, что позднее будут просить отсрочку еще на месяц. Дело рассмотрит военный суд. Условного наказания по этой статье не предусмотрено.

С момента заключения под стражу Алексей Кунгуров содержался в камере, без окон, с бетонным полом, вместе с буйно ведущим себя соседом, за выходки которого Алексей получил трое суток карцера. После многочисленных жалоб на условия содержания его перевели в камеру с деревянным полом и маленьким окошком в спецкорпусе для особо опасных преступников, где на окнах было 7 рядов решеток. С июня жена обвиняемого не может добиться передачи ему положенных по закону книг, периодических изданий, радиоприемника…

Алексей продолжает свою профессиональную деятельность и в заключении: пишет статьи, передает рукописи, которые его жена набирает и публикует в ЖЖ (орудие экстремистской деятельности следственные органы почему-то не стали блокировать), ведет журналистские расследования, описывает условия содержания в СИЗО. После публикации его недавней статьи о процедуре проведения выборов в тюрьме, его перевели в другую камеру практически без освещения и отобрали все рукописи:

«Привели. Избирательный участок расположен на «продоле», то есть в тюремном коридоре. Называют фамилию, подходишь, подписываешь заранее подготовленное заявление с просьбой включить тебя в список избирателей. Далее расписываешься в получении двух бюллетеней, заходишь в кабинку для голосования, самовыражаешься, выходишь, суешь в урну. Под нее, к слову, здесь приспособили настоящую пластиковую урну для мусора, прорезав в крышке щель. После акта — лицом к стене, руки за спину, ждешь, пока исполнят ритуал арестанты из соседних камер. Потом тем же порядком — обратно по камерам. Так, за три часа, вся тюрьма отголосовала.

Все члены избирательной комиссии — прапорщицы с суровыми казенными лицами. Информации о кандидатах, как положено на участке, нет. Наблюдатели, естественно, тоже отсутствуют. Урна непрозрачная. К бабке не ходи, результаты угадываются по одному виду участковой комиссии: явка 100%, 99% голосов — за жуликов и воров».

Александр Верховский, директор информационно-аналитического центра «Сова», специализирующегося на проблемах национализма и экстремизма, комментирует ситуацию с бездействием следователей по делу Кунгурова следующим образом: «Обычно, если человека долго держат под предварительным следствием, и при этом следствие не ведется, значит, от него что-то хотят. В случае с Кунгуровым это не признание, потому что судят за текст, текст, вот он, делайте экспертизу, что там признавать. Скорее всего, его маринуют, готовят, хотят, чтобы он сотрудничал со следствием и выдал какую-то информацию. Особенно правдоподобно выглядит эта гипотеза, учитывая, что на смене меры пресечения настояло управление ФСБ».

Алексея Кунгурова называют одним из членов «Комитета 25 января», созданного Игорем Стрелковым, однако сам блогер отрицает свое участие в этой организации; нашему корреспонденту удалось задать ему несколько письменных вопросов:

— В интернете попадаются сообщения о том, что после появления в вашем блоге ряда статей, в частности о Крыме и Донбассе, от вас отреклись соратники из комитета «Январь 25», кроме Игоря Стрелкова (Гиркина), с которым, судя по его высказываниям, у вас тоже серьезные разногласия.

— «Комитета 25 января» не существует: не проводилось учредительное собрание, нет ни устава организации, ни программы, не было выборов руководящих органов.

25 января меня от имени Игоря Стрелкова пригласил на встречу писателей и владельцев медиаресурсов публицист Андрей Разумовский. Цель встречи была обозначена как обсуждение информационного взаимодействия, создание медийного «маяка» патриотической направленности. Не знаю, спонтанно ли там родилась идея создания интеллектуального клуба (совета, комитета) «25 января», или это была домашняя заготовка, но все согласились, что попытка — не пытка, авось что-нибудь да выйдет.

Через некоторое время я с удивлением обнаружил в почтовой рассылке участников той самой встречи претензии ко мне. Оказывается, я должен согласовывать темы своих публикаций с «отцами-основателями» комитета, иначе они меня выгонят и предадут анафеме.

Разумеется, со всей этой «патриотической» гопотой я как не имел ничего общего, так и впредь иметь не собираюсь. Вокруг Стрелкова скучковались отмороженные нацисты вроде Егора Просвирнина, фаната Гитлера и Власова, и тому подобная публика. Приличные люди, естественно, с такой компанией связываться не пожелали. В итоге «Комитет 25 января» так и не был создан. Так что вряд ли фашиствующих гопников можно назвать моими соратниками.

Игорь Стрелков, мягко говоря, тоже был недоволен, что я поднял табуированные в патриотической тусовке темы будущего Донбасса, сбитого «Боинга» и т.д. Он пытался убедить меня в том, что сегодня подобные дискуссии вредят «делу Новороссии».

— Может ли возглавить Стрелков движение «несистемных патриотов»?

— Игорь Иванович — человек умный, искренний, ответственный, бескорыстный, творчески одаренный, принципиальный. Однако всякий человек хорош на своем месте. Он — идеальный исполнитель, но не более того. Человек 20 лет провел на госслужбе, причем в условиях нынешней системы… профессиональные деформации сознания в этом случае неизбежны.

Он получил приказ «пошалить» на территории Восточной Украины, набрал добровольцев, получил оружие, а дальше действовал автономно. Пока Стрелков формировал отряд, переходил границу, создавал базу в Славянске, в Москве уже поняли, что план «Новороссия» провалился. Но в Кремле не понимали, что нужно делать дальше.

А Стрелков продолжал энергично расширять «русский мир»: захватывал оружие, формировал ополчение, начал герилью. Но стоп-приказа все не поступало. Возможно, в Москве надеялись, что стрелковцев быстро передавят. Возможно, просто никто не желал брать на себя ответственность за его действия: мол, кто его туда посылал, тот пусть и расхлебывает.

Так или иначе, проект «Новороссия» был закрыт. Обстановка изменилась самым кардинальным образом, а Стрелков продолжал выполнять задачу, поставленную еще в марте. В результате славянско-краматорский очаг восстания превратился в ключевой дестабилизирующий фактор на Донбассе. Стрелков стал фигурой исторической — он начал, по собственному признанию, «войну на Украине». С этим не спорю, но надо учитывать, что гражданскую войну не может начать лишь одна сторона. Цель войны — воссоединение Восточной Украины с Россией — была утрачена в самом ее начале: она превратилась в бессмысленную бойню, каковой является и до сих пор. Точнее, следует признать: смысл у этой войны есть для Украины, она играет роль в формировании украинской идентичности. А какую идентичность может сформировать война с Россией? Исключительно антироссийскую.

Находясь в СИЗО, блогер и журналист Алексей Кунгуров не теряет присутствия духа, продолжает работать в ожидании суда. Жена обвиняемого, как ни странно, находится в более трудном положении: на ее попечении осталось двое малолетних детей, она продолжает привлекать адвокатов, журналистов, правозащитников, сотрудников ОНК к делу Алексея, но безуспешно. В письмах муж ободряет ее утверждением: «Лучше плохо сидеть, чем хорошо лежать».

Охота на блогеров

• Тверской блогер Андрей Бубеев в мае 2016 года был осужден на 2 года и 3 месяца в колонии-поселении за два репоста в «ВКонтакте». Осужден по статьям 280.2 УК («Публичный призыв к экстремистской деятельности») и 280.1.2 («Публичный призыв к осуществлению деятельности, направленной на нарушение территориальной целостности России»).
• В декабре 2015 года Октябрьский районный суд Краснодара приговорилполитического активиста и блогера Дарью Полюдову к 2 годам колонии-поселения за участие в несанкционированной акции протеста, публикацию и репост записей в «ВКонтакте». В соцсети Полюдова размещала материалы с критикой президента Владимира Путина и положительной оценкой возможного желания отдельных граждан России «присоединиться к Украине», которые суд счел призывом к насильственному изменению конституционного строя.
• 3 октября Пресненский районный суд Москвы вынес обвинительный приговор по делу блогера Антона Носика за «возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства с использованием СМИ» (ст. 282.1 УК). Поводом для уголовного дела послужила запись в блоге Носика в «Живом журнале», в которой он выражал поддержку российской военной операции в Сирии и призывал к расправе над сирийцами. Суд приговорил блогера к штрафу в размере 500 000 рублей.
• 9 декабря 2015 года по той же статье, что и Антону Носику, было предъявлено обвинениелидеру запрещенного в России националистического движения «Русские» Дмитрию Демушкину. Поводом для возбуждения уголовного дела против лидера националистов стала публикации им в социальных сетях фотографии баннера с акции «Русский марш» 2014 года с экстремистским лозунгом.
• 30 декабря 2015 года Кировский районный суд Томска приговорилк 5 годам колонии общего режима политического активиста и видеоблогера Вадима Тюменцева за видеозаписи, которые он публиковал на YouTube и в социальной сети «ВКонтакте». Суд постановил, что с помощью роликов блогер вел экстремистскую деятельность и призывал к участию в несанкционированных акциях протеста, а также возбуждал ненависть к жителям самопровозглашенных «ДНР» и «ЛНР».