Низкая явка сопровождалась заметным снижением активности избирателей. Не во всех намеченных округах удалось собрать репрезентативную выборку. Зато неожиданно подключились наблюдатели из ранее не готовых сотрудничать с «Народным избиркомом» структур. Например, отделение Коммунистической партии в Костромской области выставило прекрасно организованную и квалифицированную команду, которая не только накрыла альтернативным контролем 60% участков, но и смогла без потерь передать протоколы в базу данных.

В округе № 39 Алтайского края, где от «Яблока» шел Владимир Рыжков, наблюдатели были в основном из его команды. Здесь под контроль удалось взять четверть участков — ​тоже вполне репрезентативная выборка. Значимых расхождений с официальными данными не обнаружено.

Из Карелии пришли лишь 62 протокола — ​15% от общего числа.

20% УИК удалось взять под конт­роль в Тушинском одномандатном округе Москвы, где баллотировался Дмитрий Гудков. Округ в электоральном отношении однороден, сомневаться в репрезентативности выборки оснований нет. Расхождений опять не обнаружено — ​извините, если кого обидели.

Для сравнения: данные по Черемушкинскому округу, где явка вышла около 34%, и у ЕР 31%. Здесь у «Яблока» даже больше, чем в Тушине. И опять значимых расхождений с Центризбиркомом нет.

Впрочем, эти теоретические тонкости, возможно, интересны сами по себе, но все равно связанные с ними отклонения не выходят за пределы заранее объявленной допустимой ошибки метода в плюс-минус 2 процентных пункта. А раз нет, то и суда нет.

Теперь несколько обобщений. Перед выборами «Новая» честно предупреждала, что судьбу выборов решит низкая явка в зонах относительной электоральной свободы и, на ее фоне, — ​решающий вклад зоны «особого электорального режима», или символической Чечни. В эту зону устойчиво, от выборов к выборам, входят около 20 регионов России (из 80), начиная от Чукотки (бог бы с ней, ее электоральный вес на общем фоне пренебрежимо мал), и далее — ​Тыва, Кемеровская область, Татарстан и Башкортостан (за вычетом продвинутых Казани и Уфы), Мордовия, Калмыкия, Дагестан, Чечня, далее по всем пунктам. Их суммарный вес в электорате России не превышает 15%. Но, когда Большая Россия, или Россия Больших Городов ложится в электоральную спячку, роль зоны «особого режима» непропорционально возрастает. Если там показывают явку в 80–90%, при столь же консолидированной поддержке одной партии (мы все знаем, какой), то в итоговом балансе ее вес может увеличиться вдвое и даже больше.

Ну прикинем на пальцах. Если явка 50%, значит, на участки пришли около 55 млн избирателей. Из них минимум 10 — ​из «зоны особого режима», учитывая ее особую сплоченность. И практически все — ​за ЕР. Из оставшихся на долю Большой России — ​45 млн за ЕР. Допустим, проголосовали 45% (берем с завышением), или 20 млн (10+20=30). 30 млн от 55 млн голосовавших — ​это примерно 55% Что и требовалось доказать.

Поскольку власть считать на пальцах умеет, ей понятно, что при реальной явке в Большой России на уровне 45% и ниже (за вычетом 10 миллионов «особой зоны») суммарное число избирателей России составит 100 млн и при среднем уровне поддержки в 45% официальный итог составит 55%. И чем ниже будет явка в критически настроенных Москве (35%), Петербурге (32%), Перми, Екатеринбурге и пр., тем меньшую реальную поддержку в «свободной зоне» можно допустить, не рис­куя уронить целевую планку в 50–55%. Ведь вклад «особой зоны» остается постоянным в натуральном исчислении. Следовательно, его относительная доля в итоговом результате растет пропорционально снижению вклада «свободной зоны».

Куда как просто. В Большой России даже и фальсификата особенного не требуется. Подумаешь, в мегаполисах будет 30–35%. Ну и что? При явке порядка 40% и ниже итоговая цифра поддержки партии власти по стране все равно получается около 50% голосующего электората.

Поэтому демократическая общественность (вполне заслуженно) чувствует себя в дураках. Вроде и особенно наглого фальсификата не наблюдается (кстати, в зонах «особого режима» тоже — ​потому что там наблюдать некому), а результат вопиюще скандальный.

Ну да — ​в такое время живем. Война гибридная, экономика тоже, а уж выборы тем более. Чистой воды гибрид и есть: Большая Россия стремится голосовать по европейским демократическим стандартам, а «особая зона» — ​по откровенно узбекско-туркменским. Низкая явка в крупных городах лишь до предела обнажила этот изъян того самого «евразийского политического пространства», о котором так любят поговорить геополитически грамотные патриоты. Возникает интересный вопрос о жизнеспособности такого рода гибрида. Но это отдельная история. И о ней «Новая» тоже предупреждала.

А что касается «Народного избиркома», то он доказал то, что должен был доказать: там, где действуют квалифицированные наблюдатели, фальсификат съеживается и отползает. И итоги голосования получаются такими, какие они есть на самом деле. К сожалению, мы не можем распространить свою деятельность на территорию «особой зоны» — ​потому что гибрид опасен. А уж нравятся ли полученные благодаря контролю результаты и почему они такими вышли — ​совершенно самостоятельная тема.

Всем наблюдателям огромное спасибо. Те, кто вышел на участки и сделал свое дело, — ​молодцы. Тем, кто не вышел, поддавшись общей апатии наряду с большинством горожан Большой России, — ​бог судья. Там, где наблюдателей не было или было мало, имеем поддержку ЕР 50 и более процентов.

Нет оснований негодовать и рвать на груди тельняшку: если вы вакуум, то вас что-нибудь непременно заполнит.