Вечером в новом зрительном зале «Табакерку» поздравляли заместитель мэра столицы Леонид Печатников, Александр Калягин, Марк Захаров, Александр Ширвиндт, Николай Цискаридзе, Кристина Орбакайте, Полина Гагарина, Леонид Агутин, Александр Градский…

А также — многочисленные представители флоры и фауны.

Представителей флоры на сцену несли охапками. О фауне скажем ниже.

Сначала о здании: оно подчеркнуто скромно. Светло-серый тон оттенен узкими алыми полосками, блеском никеля и стекла. Узкое высокое окно фойе глядит на Садовое кольцо.

Зал — на 400 мест. Не так велик, но после подвала «Табакерки» на ул. Чап­лы­гина (бывшего угольного склада, куда, впрочем, зритель ломился с 1980-х)… кажется громадным.

А вот технические возможности этой сцены огромны: сумасшедший поворотный круг, трансформация подмостков «по квадратам» в любые конструкции, арки, лестницы. Цирковые лонжи из-под колосников, видеоэкран во весь задник, звук и свет — на высшем уровне 2016 года.

Цирк был сквозной темой открытия (17 сентября канал «Культура» покажет его в записи). Но и другие волшебные субстанции были призваны: из-под сцены медленно выплыл белый пони с серебряным рогом единорога на носу. Завершилась церемония эффектным выходом новых соседей «Табакерки» — Цирка на Цветном бульваре.

— Папа! — сказала со сцены десятилетняя Маша Табакова. — Мы забыли пустить кошку на счастье в новый дом!

— Я никогда ничего не забываю, — ответил железным и вальяжным голосом папа Олег Павлович.

И тут из-за кулис вывели на поводке холеного циркового тигра. Впрочем: повод того стоил.

«Подвал» на улице Чаплыгина продолжит действовать как камерная сцена театра. А 27 сентября в «Табакерке» — первая премьера в Большом зале, на улице Гиляровского.

И это возрожденный спектакль «Табакерки» 1990 года. Легендарная «Матросская Тишина» по Александру Галичу. Режиссер (как было и в 1990-м) — Олег Табаков. Актеров — созвездие.

Речь Олега Павловича на открытии новой сцены (его выход был финальным, уже после тигра) «Новая газета» приводит полностью. Речь эта кажется пунктирной, отрывочной. Что неверно: Табаков всю жизнь говорит об одном — да и делает одно. Тянет на себе, распутывает, связывает, длит нить единства и преемственности российского театра. От Станиславского и Саввы Морозова — до 15-летних учеников Театральной школы в Москве, которую О.П. считает своим главным делом.

«Сцена на Гиляровского» — четвертое театральное пространство, созданное им в Москве.

– Как было б прекрасно, если б мама была жива. Ее радости, наверно, не было бы предела. Ладно! Я радуюсь, глядя на успехи моих учеников. Надеюсь, эти радости будут продолжаться. Ну, что еще? Уже третий выпуск в школе театральной. Российской. Для одаренных детей. На деньги Миши Задорнова мы ездим по всей России, начиная с Кёнигсберга и кончая Курильскими островами (для отбора будущих 15-летних студентов Московской театральной школы Олега Табакова. — Ред.). И на деньги того же Миши Задорнова отправляем домой тех, кто не подошел.

..Надо, конечно, вспомнить профессорскую дочку из города Праги Наталью Иосифовну Сухостав: она была первым учителем в актерской профессии. Надо вспомнить Олега Николаевича Ефремова. Который — помимо актерской профессии — учил строить театр. Это мало кто умеет.

Ну и главный мой учитель — Василий Осипович Топорков. А он учился… в общем, если выстроить генеалогическое древо, — получается, что все мы учились у великих русских актеров.

И в прекрасных снах нам иногда казалось, что мы тоже что-то сможем.

Лучший спектакль, который я в жизни видел, — это были «Три сестры». Владимира Ивановича Немировича-Данченко. Потом … Вот еще: когда Олег Николаевич ушел, во МХАТе было 42% зрителей (в 2000 году, после смерти О.Н. Ефремова, Олег Табаков возглавил МХАТ. — Ред.).

Но быстро, при помощи Вовки Машкова, появился спектакль «№ 13». И играли они этот шлягер, наверное, лет двенадцать. А потом и Гарик Леонтьев, и Женька Миронов стали ныть: «Мы уже старые…» А Машков взял — и поставил все заново. Тогда родился актер Игорь Верник. И Сережка Угрюмов. Я уверяю вас: они еще себя покажут.

Господи Боже мой! Что бы мы делали без наших учителей. Без тех поколений мхатовцев…

Теперь хочу признаться в большом грехе своем. Когда здесь все это — повесили, расставили — и показали мне калейдоскоп технологических возможностей этого здания…

Я не сентиментальный человек. Но к глазам подступили слезы.

Потом опомнился, старый дурак. Но ведь практически — мечта реализовалась.