Период российской истории, начавшийся в 2008 году и продолжающийся по сей день, экономисты все увереннее называют «потерянным десятилетием». В 1990-е годы этот термин применялся к японской экономике, которая переживала полномасштабный застой — темпы роста ВВП были близки к нулю. Макроэкономические параметры, динамика стагнации и ее причины в Японии заметно отличались от российских, но сейчас этот диагноз в целом верно отражает ситуацию и для нашей страны.

Согласно консенсус-прогнозу независимых экономистов, представленному в недавнем докладе Института «Центр развития» Высшей школы экономики, по сравнению с 2008 годом российский ВВП в 2016 году увеличится лишь на 1,3%, что равносильно полному отсутствию роста. По уровню жизни россиян «отбросило» на несколько лет назад, а доля страны в мировой экономике за тот же период уменьшилась с 2,9 до 1,8%. Хотя бы для того, чтобы отставание от развитых стран не стало вконец непреодолимым, российской экономике нужно ежегодно расти как минимум на 4% (а для сокращения разрыва — и вовсе на 5–7%). Между тем умеренный прогноз предполагает спад ВВП на 0,8% и больше в текущем году. Выход на темпы роста в 2% в год ожидается только к 2020 году, а в 5–7% — не ожидается вовсе, даже если цены на нефть неожиданно подскочат выше $50 за баррель. Похоже, это тот случай, когда нынешнее «потерянное десятилетие» из нашего ближайшего будущего может показаться периодом динамичного развития.

Последние 8 лет являются провальными для российской экономики не только с точки зрения статистического роста ВВП. Большая часть структурных диспропорций — сырьевая зависимость, низкая производительность труда, несбалансированность федерального бюджета, высокая доля государства в экономике — могли эффективно устраняться в «сытые» годы, но появились в повестке дня только после обвала нефтяного рынка в 2014 году. Власти стали говорить о кризисе как об уникальной возможности для создания новой, конкурентоспособной экономики. Дмитрий Медведев даже заявил, что если бы этих трудностей — то есть внешних экономических шоков — не было, то их надо было бы придумать.

На этом фоне президент Владимир Путин поручил разработать несколько среднесрочных экономических программ, которые могут лечь в основу реальных реформ после президентских выборов 2018 года. Многие скептически оценивают вероятность кардинальных изменений в России (не исключено, что публичные дискуссии на тему перезапуска экономики станут лишь частью широкой предвыборной кампании президента). Однако изучение различных концепций позволяет лучше представить себе нынешний расклад и экономическое будущее страны. «Новая газета» собрала ключевые официальные программы и альтернативные предложения известных экономистов о том, как России избежать очередного «потерянного десятилетия».

Стратегия 1:

Кудринская оттепель

Весной экс-министр финансов Алексей Кудрин был назначен на должность председателя Центра стратегических разработок и замглавы экономического совета при президенте. Владимир Путин тогда назвал Кудрина «блестящим экспертом», который «хочет вносить свой вклад в решение проблем, перед которыми стоит страна». В конце мая состоялось первое за два года заседание экономического совета с участием главы государства, на котором Кудрин представил основные элементы своей программы.

Предложения Кудрина базируются на двух столпах: бюджетной консолидации и структурных реформах. Вполне вероятно, что первая часть будет поддержана властями — тут план Кудрина в общих чертах повторяет позицию Минфина (сокращение дефицита бюджета до 1% и изменение структуры госрасходов). Вторая часть предполагает институциональные реформы, включая реформу судебной и правоохранительной системы. Кудрин видит частный сектор в качестве драйвера роста, критикуя «высокую долю государства в экономике, недостаточную конкуренцию и засилье госкомпаний».

Кудрин считает, что источником экономического роста должны стать свободные средства на счетах российских компаний. Это порядка 12 триллионов рублей — эквивалент годовых инвестиций этих же компаний. Собственные средства российского бизнеса гораздо дешевле, чем банковские кредиты, но они не превращаются в инвестиции. Для того чтобы эти деньги начали вливаться в экономику, необходимо создать благоприятный инвестиционный климат. Наиболее важные факторы для его создания — устойчивая и предсказуемая инфляция на уровне 3–4% в год, ограничение роста налогов и административного давления на бизнес.

Прогнозируемый результат: выход на устойчивые темпы роста в 4% ВВП через 4–5 лет, после реформирования ключевых институтов.

Требуемые ресурсы: помимо реформ для ускорения темпов роста до 4% в 2019 году требуется дополнительно привлечь в экономику 4,5 млн человек и 40 трлн руб. инвестиций в основной капитал.

Дата презентации программы: весна-лето 2017 года.

Стратегия №2:

Столыпинская реформа по Титову

Программа «Экономика роста» подготовлена Столыпинским клубом — ​это своего рода противовес кудринскому проекту. Одним из авторов документа является председатель «Партии Роста» и бизнес-омбудсмен Борис Титов. Считается, что программа более проработана, так как клуб существует уже длительное время, а свои рекомендации по ней давали представители различных ведомств. Столыпинский клуб провозглашает провал старой экономической команды правительства, которая «управляет экономикой последние 15 лет». Базовая идея состоит в отказе от политики таргетирования инфляции в пользу бюджетного стимулирования и дешевых кредитов.

Авторы программы считают, что предлагаемая ими радикальная смена кредитно-денежной политики — ​переход к российской версии политики «количественного смягчения», которая помогла американской экономике выйти из кризиса 2008 года. Предлагается ежегодно печатать не менее 1,5 трлн рублей и «направлять их не на рост госрасходов, а на стимулирование инвестиций в реальное производство». Допечатанные рубли отправятся в крупные банки, которые должны будут распределять их в качестве кредитов под низкие ставки.

Монетарная эмиссия, по мнению авторов, не будет влиять на инфляцию из-за недостаточного уровня денежной массы в стране и «нелинейной зависимости между приростом денежной массы и инфляцией». При этом реальный эффективный курс рубля должен быть искусственно занижен не менее чем на 10%. В начале августа с похожими идеями выступили эксперты Финансового университета при правительстве РФ. В их проекте необеспеченная эмиссия должна составить уже 3,6 трлн рублей в год и идти не только на кредитование реального сектора, но и на финансирование дефицита бюджета.

Среди других пунктов столыпинцев — ​выход малого бизнеса «из тени», «технологическое обновление», налоговая реформа и реформа контрольно-надзорной деятельности. Наиболее маргинальные идеи, носителем которых является Сергей Глазьев (валютные ограничения, дальнейшее увеличение доли государственного сектора и т. д.), в программу не вошли — ​их не поддержали предприниматели из Столыпинского клуба. Тем не менее альянс Глазьева и Титова состоялся благодаря общей цели: смене финансово-экономического блока правительства. В середине августа Глазьев заявил, что больше не будет работать над программой, так как уже внес в нее свой вклад.

Прогнозируемый результат:темпы роста 4–5% к 2020 году.

Требуемые ресурсы: 2 трлн рублей на срочные меры, затем от 1,5 трлн рублей целевой необеспеченной эмиссии в год + 800 млрд рублей в год на структурные реформы (оценка заместителя председателя ВЭБа, члена Столыпинского клуба Андрея Клепача).

Дата презентации программы:декабрь 2016 года.

Стратегия№ 3:

Улюкаев не сидит без дела

В Минэкономразвития, работающем под руководством Алексея Улюкаева, считают, что потолок для темпов роста российской экономики — 2% ВВП в год. Показатель можно повысить до 4%, если изменить модель развития: на смену потребительскому росту должно прийти инвестиционное развитие. Поток инвестиций должен увеличиваться на 7–8% в год. Провокационный момент заключается в том, что происходить это будет за счет стагнации реальных зарплат населения и потребления — предполагается, что сэкономленные на оплате труда средства предприятия будут вкладывать в развитие бизнеса. Сдерживать нужно будет не только зарплаты, но и «социальные обязательства государства и бизнеса». Ограничение должно сохраняться в 2016—2017 годах с последующей компенсацией в 2018—2019 годах, когда рост корпоративных прибылей запустит экономику. Вместе с тем рынок труда должен стать более гибким, в том числе за счет упрощения процедур увольнения сотрудников (например, по экономическим причинам).

Большую роль в восстановлении экономики должны сыграть государственные инвестиции. Минэкономразвития предлагает создать защищенные бюджетные фонды инфраструктурных инвестиций, направлять государственные деньги в «системообразующие и эффективные инвестпроекты». Ставку предлагается сделать на экспортные предприятия, упростив для них процедуры таможенного регулирования и возврата НДС.

Прогнозируемый результат:возвращение к экономическому росту на уровне 4% ВВП в год, снижение инфляции до 4% в 2017 году, увеличение производительности труда на 5% в среднесрочной перспективе.

Требуемые ресурсы:снижение уровня жизни населения в 2016–2017 гг. (количественные оценки отсутствуют).

Стратегия №4:

Иноземцев наносит ответный удар

Глава Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев считает, что российские мейнстримные экономисты упускают в своих программах важную деталь: после падения платежеспособного спроса населения на 20% экономический рост не запустится ни от новых кредитов, ни от ослабления давления государства на бизнес. «Сейчас важно не поддерживать всеми силами крупные компании или запускать большие инвестиционные проекты, а прежде всего повышать доходы низко- и среднеобеспеченных граждан — тех, кто мало сберегает и потратит деньги на отечественные товары и услуги, — считает экономист. — В этом отношении самая неправильная мера — экономить на индексации пенсий, или на пособиях по безработице, или урезать зарплаты учителей и врачей». Возможны разные меры, чтобы поддержать спрос этих категорий россиян: продуктовые марки, транспортные льготы и прочее. «Это сегодня намного более важно, чем обеспечивать предложение, которое подтянется само».

Иноземцев сформулировал пять простых мер, которые позволили бы государству разбогатеть от предпринимательской деятельности небольших компаний, не неся при этом никаких политических рисков, связанных со структурными реформами.

Резкое снижение налогов на малый и средний бизнес. Налог на прибыль в сфере услуг для небольших предприятий можно отменить, а для торговых компаний — существенно снизить. Стимулирование малого предпринимательства могло бы прибавить к ВВП 0,9–1,0% в год.

Создание отраслей, полностью свободных от налогообложения (кроме страховых платежей) и излишнего бюрократического контроля. Государство могло бы отказаться от всех налогов с фермеров и переработчиков отечественного продовольственного сырья, что спровоцировало бы резкий рост инвестиций. Это могло бы прибавить экономике 0,8–1,2% в год.

Реформа НДС. Отказ от практики возврата экспортного НДС снизит прибыли крупных сырьевых компаний, но в обрабатывающих отраслях и сфере услуг снижение вызовет приток инвестиций в отрасли, создающие рабочие места и потребительские товары. Их рост сможет добавить к ВВП еще около 1% в год.

Жесткое регулирование тарифов естественных монополий. Эта мера сократит прибыли госкомпаний, но оживит многие отрасли и станет важным фактором снижения инфляции. Вместо того чтобы изымать прибыль госкомпаний в бюджет, правительство могло бы получать налоги от эффективного бизнеса и при этом сокращать обязательства перед бюджетниками и пенсионерами, так, низкая инфляция требовала бы ограниченной индексации пенсий и пособий.

Не повышать пенсионный возраст, а отказаться от практики выплаты пенсий работающим пенсионерам (сегодня их более трети от общего числа). Например, возможна выплата всей пенсии в первые три года по достижении пенсионного возраста, половины — с 3 до 5 лет и 25% — в течение всего остального срока. Эта мера имела бы схожий с повышением пенсионного возраста эффект, но не выглядела бы столь же безальтернативной.

Иноземцев высказывает соответствующие идеи, не представляя какой-то конкретной группировки, приближенной к власти, и не имея реальных планов по внедрению этой программы в жизнь. Соответственно, полемика вокруг них также ведется только в экспертном ключе.

Стратегия №5:

Инвестиции экономиста Дмитриева

Президент партнерства «Новый экономический рост» Михаил Дмитриев, как и чиновники Минэкономразвития, полагает, что рост российской экономики возможен только за счет инвестиций. Доля прибыли и капитальных затрат в ВВП должна расти быстрее, чем потребление, а не наоборот, как в 2000-е годы. Предложения Дмитриева можно охарактеризовать как «инфраструктурную модель» развития. Сегодня несырьевые отрасли, создающие большую добавленную стоимость, стагнируют из-за серьезного дефицита инфраструктуры, который накопился за многие годы, говорил экономист в интервью «Новой»: «В России плохая транспортная инфраструктура, низкий уровень жилищной обеспеченности, препятствующий мобильности рабочей силы, слабая и дорогая логистика, недостаточно глубокие финансовые рынки. Все это в совокупности снижает производительность бизнеса» (см. № 134 от 4 декабря 2015 г.).

Для запуска экономики необходимо увеличить инвестиции в два ключевых сектора городского пространства: жилье, на которое требуется тратить дополнительно примерно 4% ВВП в год, и инфраструктуру, где дополнительно требуется более 1,5% ВВП в год. Позитивный эффект от этих вложений распространится на другие отрасли экономики: компании получат доступ на более крупные рынки сбыта, а граждане — на рынок труда. Если решить основные проблемы с инфраструктурой, то страна может выйти на темпы роста в 3–4% ВВП в течение нескольких лет.

Идеи Дмитриева пока остаются вне реальных управленческих решений, и потому не слишком широко обсуждаются.