Кубанские фермеры, объявившие «тракторный поход» на Москву, попросили помощи у дальнобойщиков, протестующих против системы «Платон». На их лидера вышел Василий Мельниченко, участник аграрного протеста, предприниматель и активист. Он предложил прислать в Ростовскую область пару человек. Просто в знак солидарности. «Химкинские» активисты планировали отправиться в сибирский вояж — проведать местные отделения «Объединения перевозчиков России» (ОПР). Но утром 23 августа, как только новости о силовом разгоне аграрного марша и аресте троих его участников дошли до штаба, дальнобойщики приняли решение двигаться на юг — выручать задержанных товарищей. Но застряли на МКАД.
Сотрудники ДПС остановили машины проверить документы, но вскоре подтянулись участковый ОВД «Митино» и другие полицейские чины.
Суть претензий: по закону о митингах пробег требовалось согласовать с властями. «Это не пробег, не акция, мы просто едем группой, что, и этого уже нельзя?» — нервничает немолодой водитель большегруза MAN Аркадий Мошников. Чем совместное передвижение граждан (свадебный кортеж, поездка на рыбалку тремя машинами) отличается от политической акции, закон объясняет строго. Демонстрация — это «публичное выражение настроений с использованием во время передвижения… плакатов, транспарантов и иных средств наглядной агитации».
Из «средств агитации» у дальнобойщиков пара флагов с эмблемой ОПР, наклейки «Нет Платону», цитаты из Конституции и приснопамятное: «Денег нет, но вы держитесь».
— Они пытались «пришить» нам неповиновение полиции и политические призывы, но никаких призывов у нас нет. Мы консультировались с лингвистами, ни одна из формулировок не является призывом, это просто констатация факта: «Мы платим налоги, где наши дороги?» — возмущается пресс-секретарь ОПР Елена Филиппова.
Флаги пришлось снять, чтобы не привлекать лишнего внимания: впереди уже дежурит пара полицейских машин. Еще несколько висели на хвосте, но на съезде с кольцевой от них удалось оторваться. Впрочем, еще минут через десять полицейские появляются прямо перед нами и предлагают отправиться на стоянку в пятидесяти километрах к югу, чтобы повторно проверить документы: «Задерживать не будем, там всех делов на пятнадцать минут. Чайку попьете». Мы соглашаемся. А зря.
Удар по постам
Сразу по прибытии на стоянку документы изымают, на место уже вызваны кинолог с собакой — искать взрывчатку. Причину досмотра никто не называет: ни ГИБДД, ни домодедовская следовательница в черной кожаной куртке и кружевной мини-юбке.
— Чайку тут не будет! — вздыхает петербуржец Аркадий.
Правозащитницы, приехавшие по нашему звонку из столицы, разъясняют водителям, что полиция не имеет права даже паспорт требовать, не то что досматривать багаж, без веских на то оснований: оперативной ориентировки, официального приказа, очевидных признаков преступления непосредственно на месте его совершения. Кроме того, каждый сотрудник обязан представиться. Импровизированная лекция серьезно раздражает правоохранителей.
Вскоре полицейские, устав конфликтовать с защитницами, перестают огрызаться и даже проникаются участием к «водилам». Женщина-кинолог обращается к одному из них: «Ну если такую проверку вам устроили, значит, прославились вы чем-то!» «Да уж, прославились», — вздыхает тот в ответ.
Приказ начальства
К полуночи «пятнадцать минут» истекают. Водители разбредаются по кабинам. «Наших ребят судить в девять утра будут, они специально нас мурыжат, чтобы мы в Ростов не успели», — замечает Аркадий по рации. До Ростова-на-Дону, где должен состояться суд, около тысячи километров, это не меньше 12 часов пути. Семичасовой простой на МКАД и здесь, на 51-м километре, ставят под угрозу всю затею. «Сколько у нас еще таких постов впереди?» — вздыхает рация голосом дальнобойщицы Надежды Куражковской. «Ничего, все равно едем! Нет такого поста, который мы не преодолеем», — парирует динамик голосом Андрея Бажутина. Семь часов спустя очередная остановка, сразу за въездом в Тульскую область. «Самое веселое вас впереди ждет», — скалится тульский автоинспектор и развязным тоном требует документы.
— Вы понимаете, что вы нас незаконно задерживаете?
— Я ваши претензии принимаю, но начальство приказало, а мне пару лет до пенсии осталось, — признается его коллега.
— Ну так если бы вы отказались такие приказы исполнять, один, второй, третий — совсем другая жизнь была бы! — отзываются дальнобойщики на эту исповедь.
К девяти часам утра на место прибывает начальство, ждать его приходится в придорожном кафе. В результате телефонных переговоров «участников пробега» решают отпустить без составления протоколов. Липецкую область нам удается преодолеть без приключений. Но на въезде в Воронежскую за машиной пристраивается серая «Лада». У одного из пассажиров компактная видеокамера, он фиксирует наши передвижения. Авто то обгоняет нас, то заходит сзади. На южном съезде с воронежской объездной, в районе Новой Усмани, — пост ДПС. Тормозят. Самодовольные сотрудники в штатском: черные брюки, шелковые цветастые рубахи с отливом, лакированные туфли. Обходят пыльную фуру Аркадия со всех сторон.
Из «штатских» не представляется ни один. Один — в бордовой рубахе, полноватый — похлопывает меня влажной ладошкой по плечу: «Я тебе ничего не обязан сообщать, братишка». Позже выясняем, что все они сотрудники местного Центра «Э».
За семь часов (именно столько дальнобойщиков продержали на новоусманском посту) полицейские повторно проверили с кинологом грузовик петербуржца и составили два протокола по статье 20.2 КоАП — «Нарушение порядка проведения митинга» — на Аркадия Мошникова и Сергея Рудаметкина, водителя микроавтобуса. Бажутина и Куражковскую на время увезли в отделение полиции для «дачи показаний».
48 вместо 12
Пока водители пьют кофе в теньке, пристроившись на газоне у автосервиса, сотрудники Центра «Э» пытаются договориться с ними «по-хорошему».
— Вы лучше сами собирайтесь и проследуйте с нами в отделение, — улыбаясь предлагает Евгений, в розовой рубахе с коротким рукавом.
— Чтобы вы нас там сутки продержали? У вас же задание нас задержать как можно дольше! — не выдерживает мрачный Аркадий.
Когда водители отказываются проследовать в отделение добровольно, второй сотрудник в истерике хлопает дверью машины, на которой «эшники» подъехали к стайке активистов:
— Вы что, свои условия тут будете мне выставлять? Я вас в наручниках в отделение притащу!
Фамилию и звание сотрудника удается узнать у рядовых гаишников. Это старший лейтенант Федотов Федор Владимирович.
Борцы с экстремизмом удаляются. Один из воронежских автоинспекторов подтверждает, что заказ на дальнобойщиков пришел «сверху». Он желает удачи водителям и советует «держаться». «Ага, знаем, денег нет!» — отвечают дальнобойщики хором.
Через пару часов Центр «Э» попытается нанести последний удар. Выследив дальнобойщиков на очередной заправке, оперативники достают из кармана «только что полученные по факсу» повестки в суд. Заседание состоится в Москве утром 25 августа, то есть уже на следующий день. Чтобы успеть, возвращаться нужно прямо сейчас. Дальнобойщики не собираются брать повестки. Получив отказ, «эшники» покидают заправку и окончательно «исчезают с радаров». До границы с Ростовской областью нас ведет уже другая машина. На посту в Ростовской области инспектор признается, что «заждался нас», но задерживать машины не собирается.
На место прибываем только к восьми утра. Весь путь вместо положенных 12 часов занял двое суток.
На стоянке под Ростовом, где стояли фермеры, машин почти нет. Два голубых трактора принадлежат организаторам марша, арестованным судом на 10 суток. Вместе с приехавшими активистами тут постоянно дежурят только 20 дальнобойщиков. Часть из них останется, пока их арестованных товарищей не отпустят, часть собирается продолжить движение и все-таки направиться по первоначальному маршруту — в Сибирь.
