Пушки

В Карсуне нам напоминают, что надо перевести часы вперед — Ульяновская область и Москва живут по разному времени. Прибавляем к цифрам в телефонах 60 минут, но не можем избавиться от ощущения, что здесь что-то не так и с календарем — мы попали в далекое прошлое. Из колонок в парке поют АBBА и Boney M, на улицах полно военной техники — для украшения, рядом со зданием администрации стоят пушки и бетонный Ленин. Вдоль дорог висят депутатские плакаты размером с трактор. В женской консультации поселка беременные задирают головы, разглядывая призыв: «Роди патриота». Кинотеатр «Россия» приглашает зрителей на премьеру мультфильма «Двенадцать месяцев» 1956 года.

После нескольких дней наблюдений за карсунцами выясняется, что эти картинки из прошлого — всего лишь декорации. И люди живут не среди них, а «мимо них», в стороне. На депутатские плакаты у домов и магазинов никто не обращает внимания. Каждую ночь местная молодежь разворачивает пушку в центре поселка дулом к администрации. Под колонками в парке мужчины, перекрикивая диско 70-х, обсуждают, где выгоднее шабашить: в Москве, Ульяновске или Саранске. Женщины, родившие патриотов, думают, как бы их еще и прокормить — везде безработица.

Треть семей — бедняки. Пенсионеры помогают деньгами детям и внукам. Население проводит дни на грядках с овощами в положении той же карсунской гаубицы — «прицелом» к солнцу. Бывшие учителя и бухгалтеры сидят на трассе — продают лук, огурцы и варенье из лесных ягод. Мелкие магазины и мастерские разоряются.

А в каких селах, деревнях и городах нашей страны сейчас по-другому?

По словам первого заместителя главы Минфина России Татьяны Нестеренко, до сих пор видимая стабильность в экономике обеспечивалась за счет резервов, к концу 2017 года при отсутствии системных изменений они будут исчерпаны.

В Карсуне «резервами, обеспечивающими видимую стабильность», десять месяцев назад стали домашние шкафы, комоды и сундуки. Чтобы помочь малоимущим землякам, многодетным мамам, одиноким старикам и вдовам, заведующая местным детским садом Татьяна Аюпова открыла в поселке благотворительную лавку. Люди приносят туда старые вещи: одежду, обувь, мебель, а Татьяна Федоровна и волонтеры магазина-клуба «Семейный совет» бесплатно приводят их в порядок и раздают нуждающимся. Меньше чем за год Аюпова нашла и объединила 20 добровольцев: медиков, учителей, воспитателей, студентов — они работают в лавке, принимают заявки от людей, участвуют в акциях.

Свои вещи Аюповой привозят сотни человек. Список адресатов помощи постоянно растет. Начинали с 25–35 семей, теперь их и не сосчитать — волонтеры находят бедных матерей-одиночек в деревнях, узнают о погорельцах и специально собирают для них коробки с самым необходимым, опекают бывших детдомовцев и освободившихся заключенных. «Семейный совет» — уже не просто магазин-клуб, это и убежище для жертв домашних тиранов, и фонд помощи разным социальным категориям, и кабинет психолога.

Карсунская лавка спасения уникальна. Ее придумали и создали не политики, не чиновники, не руководители некоммерческих организаций и не бизнесмены.

— У нас народный проект, — поясняет Татьяна Аюпова. — Его сделали люди для людей.

«Белоснежка» и волонтеры

Детский сад Аюповой «Белоснежка» — лучший в районе. Небогатый, но симпатичный. Татьяна Федоровна — воспитатель с 40-летним стажем, вынянчила весь поселок. Садимся с ней в такси, за рулем — «Лешка, какой хулиган был, помнишь?»; идем по улице — «Ой, Петька, давно тебя не видела. Дочка в тебя пошла»; расклеиваем на рынке объявления о лавке взаимопомощи, только и слышим: «Здрасьте, Татьянфедорна».

От воспитанников Аюповой узнаем, почему она решила спасать бедных. У самой были тяжелые времена. Один ребенок умер при родах. Второго вырастила, выучила без мужа. Когда трудно было, сиделкой подрабатывала, нанималась няней в семьи.

— Поэтому никогда никого не осуждает, — говорят карсунцы. — Бомж ты или безработный с кучей ребятишек, или запил после смерти матери — всем помогает. Без выпендрежа и брезгливости. И лишь потом, когда человек приходит в себя, тормошит: барахтайся давай, за голову берись.

У районной администрации Аюпова выпросила маленькое здание под магазин-клуб напротив больницы. Отремонтировала его с друзьями-бюджетниками, покрасила стены, побелила потолки, поставила списанные парты из колледжа.

Знакомая Аюповой, сотрудница Дома культуры Татьяна Симонова, «вербует» волонтеров — юношей и девушек — на сельской дискотеке. Старшая медсестра детского отделения больницы Антонина Бурыкина сообщает о новых «клиентах»: о мамах, у которых даже белья нет, о погорельцах. Социальный педагог Елена Рытова присылает в лавку бабушек и молодых вдов.

«Девоньки, может, и для меня что подберете? Колготков на осень нет», — в магазин-клуб, не замечая фотографа и корреспондента, заглядывает старушка. Волонтеры шепчут: «Это Тамара Порфирьевна, 86 лет. Она дочке помогает, внуков одевает. Себя обновками не балует — к нам, чтобы не тратиться, ходит».

Следующие посетители — женщины с сыновьями. Готовят ребят к школе. Младший из мальчишек подбегает к черному пиджаку, висящему в углу комнаты: «Мам, красивый какой. Возьми — бесплатно же». «Зачем он тебе? Штаны-то вчера братовы серые подшивали». «Ну пожалуйста», — вцепился в вещь так, словно это хоккейная форма Александра Овечкина. Многодетная мама сложила в сумку ползунки и распашонки, рубашки, обувь для сына-школьника и пиджак: «Прямо как дядька из офиса будешь».

Волонтеры показывают на горы одежды: «Здесь брюки и куртки для мужчин-вахтовиков, они в них работают на стройке. Мамы и жены для своих берут. Вон там белье и костюмы для бывших заключенных. У нас в Прислонихе и Языково их немало. Еще у нас просят мужскую одежду, когда хоронят бомжей, чтобы по-людски проводить… Дальше, слева — почти новые шапочки, комбинезоны, варежки для маленьких. Дети растут быстро, и родители передают хорошие вещи для больших семей.

Что за кровать у стены? Татьяна Федоровна скоро сделает там перегородку, и у нас будет что-то вроде кризисного центра для женщин. Мужья, бывает, дерутся, а не у каждой жены есть куда бежать.

Платья с приколотыми объявлениями: «Вы можете передать в дар семье 1000 рублей» — это от одной безработной. Берем у нее вроде как для продажи, отдаем другим, а в конце месяца Татьяна Федоровна вручает хозяйке собственные деньги: «Представляешь, купили».

У входа в больницу мы раздаем малоимущим беременным игрушки, книжки, памперсы. В детское отделение приносим литературу для ребят из малообеспеченных семей. На автовокзале сделали стенд для обмена книгами. На рынке только что открыли склад и точку для приема вещей. Наша Аюпова уже и в Ульяновске два филиала открыла — бедные везде есть».

Авоська из магнитной ленты

Едем с Татьяной Федоровной в Таволжанку — к Галине Котовой. Машина прыгает на кочках.

— У людей… которым нужны вещи… не всегда есть деньги на дорогу, — фразы Аюповой долетают до нас через шум мотора. — Сама отвожу… Сейчас познакомлю вас с Галиной Михайловной… Она берет одежду на 55 человек. У нее 5 детей, 10 внуков, невестки, зятья. Двое детей работают на почте, одна дочь не может трудоустроиться. Галя им всем помогает.

Котова приглашает в низкую избу, сажает за стол: «Подождите спрашивать, давайте чай пить».

На жизнь она не жалуется, хотя «зимой бежала на работу, ноги разъехались, и, блин, на руку упала. Сломала. Врачи неправильно загипсовали, так коряво срослась. Медики хотели снова ломать — запретила. Куда я без правой руки? Уборщицей уже не берут — молодых бедолаг хватает. Дома шью, вяжу, кур кормлю. Некогда мне лечиться».

Галина Михайловна берет в лавке «Семейный совет» все, от чего отказываются другие, — очень старые вещи. Их она рвет на лоскутки и плетет из обрезков половики, покрывала. Стирает, перекраивает, шьет сумки и прихватки для кухни: «Раньше продавала на рынке по 50 копеек. Потом поднаторела в коммерции, за 20 рублей стала толкать».

Из магнитной ленты от магнитофонов женщина делает прочные авоськи, из мыла и обрывков ткани — шкатулки.

— При пенсии 9900 рублей и не такое ваять начнешь, — смеется Котова. — Внуков хочется поднять, в люди вывести. А как без денег?

Аюпова не участвует в нашей беседе — у нее разрывается сотовый телефон. По соседству, в Таволжанке, овдовела многодетная мать. Муж возвращался с вахты, погиб при невыясненных обстоятельствах, дома остались семеро детей. Срочно нужна помощь. В селе Сурское был пожар, «погорели 5–6 семей». Надо собрать вещи. Из Вешкаймы скоро приедут три матери-одиночки. Им по 32–33 года, у каждой — трое ребятишек, мужья ушли к девчонкам-«свистушкам». Татьяна Федоровна просит волонтеров отложить для мам школьную форму.

— Зачем ей это? — интересуюсь у Галины Котовой.

— Она у себя в детском саду столько видит. Разутых, раздетых, тех, у кого дома шаром покати. Кто ими заниматься будет? Кому нужны? — пожимает плечами Галина Михайловна. — Бедный бедного быстрее поймет и поддержит.

Золотой День знаний

В селе Урено-Карлинское нас встречают Калмыковы-старшие — Петр и Надежда, и Калмыковы-младшие — три девочки и два мальчика.

12-летняя Аня нянчит «мелких». 13-летняя Настя возится на огороде. Глава семьи собирает комбайн в сарае. Хозяйка готовит обед.

В Урено-Карлинское Татьяна Аюпова возит игрушки и детскую одежду.

— Вовремя вы. Нам только на форму к 1 сентября 15 тысяч рублей надо, если не больше, — отвлекается от работы Петр Калмыков. — Золотой получается День знаний. Помощь не помешат. Спасибо… А куда это у нас Данила Петрович шагат?

— За коровой смотреть, — не оборачиваясь, бросает его сын Данька, пацан ростом с подсолнух…

Взрослые рассказывают, что многие в их селе вынуждены торговать на трассе. С июня до середины июля люди собирают ягоды в лесу и продают по 200 рублей за пол-литровую банку. В августе сидят у дороги с луком — за мешок дальнобойщики платят по 600–700 рублей.

— Потом картошка в дело пойдет, капуста, морковь, — планируют местные. — Заготконтор у нас нет, малый бизнес зачах. Кому еще товар сбывать? Только водителям на трассе федерального значения.

На придорожном рынке с 6 утра до 5 вечера дежурят пенсионеры, бывшие учителя и другие бюджетники. И в дождь, и в жару. С весны до осенних заморозков. Приносят с собой еду в термосах, глотают бутерброды с пылью, высчитывают, какая часть прибыли уйдет на оплату «коммуналки» и сколько рублей им прибавили к пенсии в этом году — 7 или 17.

От вещей из карсунской благотворительной лавки здесь никто не отказывается.

Папы-кочевники

У Дмитрия и Валентины Степновых трое детей. С 2013 года Дмитрий живет на два дома: с понедельника по пятницу он работает в Москве, на выходные возвращается в Карсун. В родном поселке выгодных вакансий нет.

— Я разнорабочий. Зарплата уходит на ремонт дома и на продукты, — говорит Степнов. — Жена занимается дочками и огородом. Ругалась поначалу: «Как я одна?!» Но потом привыкла. У нас в Карсуне многие молодые папы по стране кочуют. Женщины растят детей сообща.

Вещи, которые Валя берет в магазине-клубе «Семейный совет», она отбеливает, перешивает, меняет отделку на платьях, юбочках и кофтах.

— От новых не отличить, — хвалит мастерицу Аюпова. — Красиво и экономно.

Кстати, в год многодетная семья может сохранить благодаря лавке от 50 тысяч до 120 тысяч рублей.

— Польза есть. И большая, — подтверждает волонтер и врач Карсунской больницы Татьяна Эйхман. — В жизни всякое бывает. Вчера ты преуспевал, а завтра гол как сокол. Нынче ты помогаешь, через год тебе или твоим близким потребуется помощь. В деревнях, поселках люди друг у друга на виду, значит, семьи, соседи должны скорее, чем в городе, откликаться на чужую беду.

— Нет смысла ждать, когда закончится кризис, когда какие-нибудь умники найдут способ вывести страну из тупика. Быстро мы из всего этого не выберемся, — уверена Татьяна Аюпова. — Надолго застряли. Надо учиться приспосабливаться к новым условиям, зарабатывать и поддерживать слабых. Лучше рассчитывать на себя и знакомых, чем слушать россказни о восстановлении экономики.