Когда Клишину как единственную российскую спортсменку, соответствующую критериям Международной ассоциации легкоатлетических федераций (IAAF), допустили к Играм, от ультрапатриотической общественности Дарья получила ярлык «предательницы». За то, что согласилась выступать под олимпийским флагом, за благодарственное письмо в адрес международных спортивных организаций, за то, что не отказалась от участия в Играх в знак солидарности с коллегами по сборной, за то, что живет и тренируется в США.
С началом Игр шум вокруг Клишиной поутих, тем более что Международный олимпийский комитет (МОК) разрешил ей выступать под российским флагом. Однако «дело Клишиной» было отнюдь не закрыто. И если в России противники выступления ограничивались лишь эмоциональными высказываниями, то обиженное излишне мягкой по отношению к России позицией МОК Всемирное антидопинговое агентство (WADA) в лице комиссии Ричарда Макларена продолжало конкретно разрабатывать свою делянку. Кто ищет, тот найдет, на Клишину — нашли. Компромат отправили в IAAF уже после начала Олимпиады, и Клишина по прилете в Рио получила второй удар — от организации, первоначально давшей ей добро на участие в Играх.
Так в желании дезавуировать спортсменку, пусть и по разным поводам, сошлись интересы наших ультрапатриотов и ненавидимых ими международных спортивных организаций. И в этом тоже заключается «казус Клишиной», который сам по себе куда важнее того, что сможет показать в секторе после всего пережитого блондинка с обложки.
Сама Клишина в своем заявлении после отстранения с сожалением отметила, что «стала жертвой тех, кто создал систему манипулирования нашим прекрасным спортом и использует его в своих целях». И что сейчас она «чувствует себя лишь преданной системой, целью которой является не поддержка чистого спорта и поддержка простых атлетов, но поиск побед за пределами спортивных арен». Нетрудно понять, что основная претензия предъявлена отнюдь не гонителям — Клишина и в условиях форс-мажора постаралась оставаться максимально политкорректной. Наши российские спортивные деятели, правда, на свой счет заявление не приняли — очевидно, сочтя его за вынужденную формальность и соблюдение определенных правил игры.
В качестве доказательства изменения своего же решения IAAF предъявила новые сведения, полученные от комиссии Макларена. Заключались они в том, что под подозрение попали две допинг-пробы Дарьи Клишиной, взятые соответственно в 2013 и 2014 годах. Одна на московском чемпионате мира-2013, другая — во внесоревновательный период.
О том, что пробы положительные, не говорилось ничего, а вот о том, что с пробами могли происходить некие манипуляции, сведения просочились.
О махинациях в первом случае якобы свидетельствуют царапины на крышке пробирок, а во втором, по утверждению известного своими разоблачениями немецкого журналиста Хайо Зеппельта, — принадлежащий разным людям ДНК. Но официально о ДНК заявлено не было. Естественно, и о каком-либо участии спортсменки, либо ее окружения в подмене проб не сообщалось. Соответственно, «новые сведения» не обладали той степенью доказанности, чтобы их стоило непременно пускать в ход за несколько дней до старта соревнований в секторе для прыжков в длину.
Их не стоило пускать в ход в любом случае, потому что выглядело это слишком некрасиво и не к месту — как запоздалая показательная месть, в реализации которой Клишина оказалась просто удобным «демонстрационным материалом». Спортивный арбитражный суд (CAS) заседал все воскресенье, разбирая апелляцию Клишиной, и не нашел доводов против ее участия в Играх. IAAF умылась и согласилась сквозь зубы с решением CAS. Оставалось ждать положительного вердикта «особой тройки» МОК.
Я даже не сомневаюсь, что разборки по поводу российской «государственной допинговой программы» после окончания Олимпиады продолжатся с новой силой. Олимпийские успехи россиян если и повлияют на их интенсивность, то только в сторону увеличения. Полагаю, что на этом пути нас ждет очень много крайне неприятных открытий и новых дисквалификаций, не исключая и попытки глобальных отстранений. Это не просто «банки-склянки», как выразился министр спорта Виталий Мутко, в очередной раз продемонстрировав весьма легковесное отношение к, увы, имеющей место быть гигантской проблеме.
Но я против того, что карающие органы в разгар Олимпиады в качестве мишени выбрали спортсменку, ни разу не попадавшуюся на допинге, два с лишним года не находящуюся в системе российского антидопингового контроля (что соответствовало жесточайшим критериям допуска к Олимпиаде и другим международным стартам со стороны IAAF), абсолютно лояльную и выполнившую все условия вышестоящих инстанций. В конце концов, Клишину при наличии достаточных оснований могли наказать задним числом, не подвергая ее новым испытаниям и не рискуя собственной репутацией.
А репутация IAAF после решения САС точно не улучшилась.
Подоплека этой странной истории, на мой взгляд, даже не в политике, а в желании быстрого реванша со стороны WADA и желании оказаться святее всех святых — со стороны IAAF. Легкоатлетическое ведомство, само погрязшее в коррупции и махинациях, само оказавшееся под угрозой тотального переформатирования, в качестве главного искупления грехов предъявило миру отстранение российской легкоатлетической команды от Олимпиады. Вполне возможно, что допуск Дарьи Клишиной в ведомстве сочли лишь досадным промахом, который можно было исправить за счет WADA. Агентство, в свою очередь, оказалось крайне недовольно тем, что МОК с рядом оговорок, но все же разрешил участвовать в Играх всей российской сборной (кроме легкоатлетов и тяжелоатлетов), а также тем, что Спортивный арбитражный суд принял несколько решений в пользу упомянутых в докладе Ричарда Макларена российских спортсменов.
IAAF и WADA в случае с Клишиной сыграли против МОК и CAS — и проиграли. Пока проиграли.
Да никто не выиграл.
