— Мама, мама! — ​Маша встревает во взрослый разговор (что для нее — ​редкость) и тянет Анну назад. — ​Посмотри!

Вдоль дома, следом за нами, ковыляет тощая маленькая собака.

— Потерялась. Давай возьмем? — ​В глазах и голосе Маши и вопрос, и мольба. Но мама отвечает ей тем же тоном:

— Пятую, Маш? Мы только недавно вытащили еще одну из-под колес…

Сегодня у Анны Бережной — ​четыре собаки и четверо детей. Ей ​52 года. Она ​доцент одного из петербургских вузов. Три года назад многодетная семья билась за социальную квартиру, и моя подруга, которая просила помочь им, представила мне эту женщину так:

— Она — ​необычная, не от мира сего, что никак не повлияло на ее жизнелюбие, умственные способности и человечность. Никогда не была замужем, но взяла четверых детей из детдома, все — ​с задержкой психического развития, двое — ​инвалиды. Тянет их всю жизнь одна. Анна — ​очень хорошая, но бедная…

Анна социальную квартиру получила только тогда, когда взяла третьего ребенка! Сейчас детей — ​четверо. У всех — ​разные фамилии. Все — ​Егор (18 лет), Глеб (17 лет), Маша (10 лет), Настя (8 лет) — ​знают своих настоящих родителей. Но мамой называют Аню.

Первого приемного ребенка — ​Егора — ​Бережная усыновила 15 лет назад (она жила тогда вдвоем с мамой в двухкомнатной хрущевке). Ане было 37 лет, Егору — ​3,5 года. Квартира наполнилась шумом и смехом, а центром вселенной стал малыш-инвалид с большой головой, толстыми стеклами в очках, кучей психологических проблем и улыбкой, против которой не устоять.

Егору в избытке досталось заботы и любви, но совершенно не хватало друзей, и спустя три года Анна забрала из детдома Глеба (он был всего годом младше). Мальчишки быстро сошлись. А маме двоих сыновей захотелось девочку — ​и скоро в ту же хрущевку вселилась Маша. Настя в семье появилась два года назад — ​не взять ее Аня не могла. Не только как подружку Маше. Настя не просто сирота — ​у нее на глазах убили маму.

Каждый день Анна поднимается в 6 утра.

— Бужу, кормлю всю ораву, вместе с собаками, провожаю: кого — ​в колледж, кого — ​в школу, потом псов выгуливаю, — ​перечисляет она свои хлопоты. — ​Мне пришлось отказаться от дополнительной нагрузки в университете, потому что тогда четыре дня в неделю я должна была бы появляться на работе к 9 утра. А для меня это нереально…

Оклад доцента в университете — ​11 200 рублей. Теперь еще Анна подрабатывает репетитором. Еще…

— Работаю столько, сколько мне позволяют дети. Но все равно ни на что катастрофически не хватает, — ​разводит руками многодетная мама. — ​Однажды Глеб попался на краже чипсов в магазине. Меня вызвал участковый. Долго мне выговаривал: «Вы набрали детей, вы получаете на них деньги, у вас есть социальные льготы, вот и воспитывайте…» А какие у меня льготы? Какие деньги?

Аня начинает подсчитывать доходы и расходы семьи.

Доходы: пособие на Настю — ​самое большое — ​9900 рублей по потере кормильца. Пособие на Машу — ​8745 рублей (никаких алиментов). На Глеба — ​столько же (мать должна платить алименты — ​в месяц 1200 рублей, но не может). А на Егора — ​совсем ничего: 5 января ему исполнилось 18 лет, и по закону парню пора уйти из приемной семьи, получить квартиру и жить самостоятельно. Готовясь к этому событию, Анна год копила деньги и пусть и с рук, но купила на новоселье сыну диван, журнальный столик и новый комплект постельного белья. А новоселье не состоялось: государство и прежде не справлялось с обеспечением жильем сирот, а в 2015 году дотации на это сократили. Егору сказали ждать — ​может, год, может, два, а может, больше… Идти ему некуда. Живет он с Анной: в общий семейный бюджет отдает 9500 рублей со своей стипендии. Итого — ​в общей сложности на пятерых в месяц выходит чуть больше 50 тысяч.

— Расходы, — ​Аня вздыхает, легко и быстро она подсчитывает только коммуналку. — ​За квартиру мы платим 5500 рублей в месяц (квартплату приемным семьям никто не отменял. —​Н. П.), еще газ, свет, интернет и телефон. Всего — ​около 9 тысяч. Еще — ​мобильные телефоны. Одежда — ​нам много отдают. Проезд — ​очень много уходит на него. Питание — ​ну не голодаем… Но дело же не в этом! На государственные пособия я не могу дать детям того, что им нужно! — ​С отчаянием сбивается со счета мама. — ​Маше и Насте не обойтись без репетиторов: по иностранным языкам, по математике, по другим предметам. Одно занятие с репетитором — ​500 рублей. С Егора в 18 лет сняли инвалидность: оказалось, для взрослых у нашей медицины — ​другие критерии, более жесткие. Инвалидность-то сняли, но видеть он не стал (у Егора —​высокая степень близорукости, астигматизм. —​Н. П.). Каждый месяц ему нужны линзы. Раньше мы покупали их на пособие по инвалидности. А на что теперь?

— А вчера позвонила тренер Маши (девочка уже несколько лет занимается бальными танцами. —​Н. П.), — ​переключается с проблемы на проблему Анна, — категорично заявила: «К осени ищите другого партнера или бросайте танцы. Ваш прежний партнер на фоне вас будет деградировать, он же занимается индивидуально…»

Тренеры настаивают: для повышения уровня помимо групповых занятий (стоимостью 2500 рублей в месяц) нужны непременно индивидуальные занятия три-четыре раза в неделю (стоимостью 1000 рублей — ​каждое). Маша, конечно, ходит только на групповые.

— Видимо, будем отказываться, Машенька, — ​сообщает дочке Аня и поворачивается ко мне, Маша молчит. — Очень жаль. Три года этому отдано. Это всерьез Маше нравится, это у нее получается. Но мы не потянем…

Маша спрашивает:

— Мама, а ты сказала тренеру, что у Ромы (партнер по танцам. — Н. П.) есть и мама, и папа? А у меня — ​только мама. И нас — ​четверо. Сказала?

— Да, — ​отвечает Аня.

Маша выходит из комнаты.

Машино пособие — ​самое крохотное. Одно бальное платье стоит больше — ​около 10 тысяч, а их нужно не меньше двух для танцев, еще 4–5 тысяч рублей — ​на туфли. На Машу не приходит никаких алиментов: мама — ​в розыске уже десять лет. С кого взыскивать? С мамы Глеба алименты взыскать могли бы, но Аня их не требует. Почему?

— Эта женщина больна, — ​объясняет доцент Бережная, — ​работает уборщицей, оклад 6500 рублей (из них Глебу и причитается 1200. —​Н. П.), после Глеба родила еще сына, мальчику сейчас 6 лет, она одна его воспитывает. Глеб давно нашел свою мать и иногда навещает. Однажды попросил у меня денег на торт — ​на день рождения сводному брату. Потом рассказывал, что этот торт был единственное, что стояло на столе в день рождения…

Егор тоже разыскал свою маму. У них — ​одна фамилия. Они внешне очень похожи. Мама родила Егора рано и сразу оставила в доме ребенка. Сегодня она — ​вполне успешная бизнес-леди. У нее своя конюшня. Участвует в выставках и соревнованиях. Других детей у дамы нет до сих пор. Только ​кошечки и собачки.

— Егор, когда узнал о ней, очень обрадовался, — ​продолжает Анна. — ​Как-то в «Ленэкспо» проходила выставка «Иппосфера», он там бегал, ее искал, но не нашел. А потом отыскал ее страничку в соцсети «ВКонтакте» и написал ей. Долго думал, как написать: «привет, родитель» или «привет, мама». Написал просто: «привет». В ответ тут же были добавлены в черный список и он, и я, и Глеб, и Маша, и Настя…

Один раз в жизни семья была очень счастлива. Целых 10 дней. Два года назад они назанимали денег в долг и все вместе поехали отдыхать на Азовское море.

— На юге Егор тоже обзавелся зверьем, взмолился: «Мама, хочу своего питомца!» Маленькая черепашка, размером с детскую ладошку, — ​показывает Анна, — ​но я же не думала, что она будет золотой! Мы за нее заплатили всего 150 рублей. А потом началось: ей надо то, ей надо сё (аквариум, камешки, водоросли, фильтр, корм. —​Н. П.)… Ёлки! А главное, она здесь, в Питере, заболела! А Егор уехал к бабушке на дачу (к 85-летней матери Анны в Ленобласть. —​Н. П.). Знаете, смешно, такая тварь маленькая лежит: «Всё, башка болит, подыхаю…» Я думаю: сдохнет Пупсик (так он ее назвал), Егор расстроится. А мы тогда как раз водили с Машей собаку к ветеринару. Я говорю Машке: «Ну давай и ее сносим». Понесли эту черепаху. Ей стали колоть уколы. Двое держат лапочку — ​вот такусенькую и колют: 160 рублей укол! На эти деньги таких еще пять можно было купить! Короче, черепаху прокололи. Она такая борзая стала: по аквариуму — ​фьють-фьють, как ураган! Я думаю: надо же! Надо было себе колоть…