Вообще-то это не роман, по нашим понятиям, вполне себе повесть: небольшая книжка в полторы сотни страниц, разделенных на небольшие части и совсем уже короткие (меньше прогона в метро) главки. То ли Кундера так пытается соответствовать современным особенностям чтения, которому сложно сосредоточиться на чем-то одном, то ли писатель-суперстар 1929 года рождения бережет остаток сил, уже не достаточных на эпическую конструкцию, завязываемую сразу из нескольких сюжетных линий — как это обычно в романах Кундеры и бывало. Мы ведь любим его в том числе за композиционные красоты. Когда события, сыплющиеся на персонажей как из рога изобилия и будто бы в произвольном порядке (точно автора несет так, что он не может сопротивляться разгону собственного текста), внезапно складываются в красивый нарративный пасьянс.

«Торжество незначительности» («Азбука», 2016) слишком мало для такого эффекта: случаи из жизни четырех парижан достаточно зрелого возраста только-только начинают складываться в сюжет, как книга обрывается. Вот Ален, наблюдая девичьи пупки (мода нынче такая), не встречает в Люксембургском саду Рамона, отправившегося туда на выставку Шагала, так как Рамон, увидев очередь в музей, поворачивает обратно. В то же самое время Д’Ардело посещает врача, который говорит, что у него нет рака. Потом все персонажи встречаются на коктейльной вечеринке, а до этого гуляют по Парижу, рассуждая то про Сталина, издевавшегося над своими приближенными, то про пьесу для кукольного театра, которую придумывает Шарль. Главное в ней — появление ангела в финале.

«Торжество незначительности» состоит из невыразительного бытового фона. Кундере важно поймать и зафиксировать само «вещество жизни», состоящее из случайных материй (читал воспоминания Хрущева, вот тема Сталина и попала в книгу) и утекающее сквозь пальцы. Жалуясь на простату или пытаясь кадриться, фланировать, шутить, мужички проживают рядовой промежуток собственного существования. Обыденный, прекрасный и как у любого из нас состоящий из информационного фона. Просто дальше «всех нас ожидает одна ночь», и ничего этого уже не будет.

«Торжество незначительности», может, и не повесть, но точно модель большого романа, в которой все его пропорции и составляющие сохранены в уменьшенном виде. Остановить или продолжить его можно в любом месте: многозначительность и суггестия распределены по тексту тонким слоем и присутствуют в каждой повествовательной точке. Такое ощущение, что писатель, начинавший творческий путь романом «Шутка» (дальше, помимо знаменитой «Невыразимой легкости бытия», шли квартетом «Бессмертие», «Неспешность», «Подлинность» и «Неведение»), прощается с этим миром и его милыми, скучными «складками на поверхности». Да, из них состоит любая обывательская биография (что позволило некоторым критикам прочесть «Торжество незначительности» как памфлет об измельчании нравов), но шутка в том, что ничего лучше этого цивилизацией не создано. Не воплощено.

Гуманизм — это ведь когда человек является мерой всех вещей. Обыденность предназначена не только героям и силачам, выживают не только любовники или тинейджеры, но любые люди, даже самые слабые и пустые. Даже самые старые, переживающие полноту бытия не менее трепетно. Смысл жизни — в ее проживании и переживании любых незначительных моментов. Кундера любуется красотой быта, способного порой сложиться в сюжетные фигуры высшего полета (как это было в предыдущих его творениях), а иной раз в никакие фигуры не складывающегося. И тогда вполне обыденный и остроумный текст, набитый точными наблюдениями над современностью и современниками, начинает превращаться в драму абсурда. Которая тем не менее не теряет остатков смысла. Может быть, самого главного и судьбоносного.

Дмитрий Бавильский, The Art Newspaper Russia, — специально для «Новой»