У 83-летнего профессора Массачусетского технологического института и Гарвардского университета — редкая специализация. Он — историк российской науки: от эпохи Петра Первого до сегодняшнего дня, автор многочисленных книг и статей. Грэм был участником одной из первых программ по обмену учеными между США и СССР (1960 г.) и с тех пор провел множество встреч с русскими учеными, студентами, предпринимателями.

Главный парадокс российской науки, по мнению американского эксперта, заключается в том, что, вы­двигая гениальные идеи, совершая прорывные открытия, российские ученые чаще всего наблюдают за тем, как эти идеи успешно внедряются на Западе, принося доходы не изобретателям, а инноваторам. Научная идея без социально-экономического фундамента, обеспечивающего ее претворение в жизнь, остается «одинокой», убежден профессор. Он так и назвал первоначально свою книгу, посвященную проблемам российской науки: «Одинокие идеи: российская западня». В российском издании она носит название: «Сможет ли Россия конкурировать? История инноваций царской, советской и современной России».

Первая часть выступления Грэма вызвала одобрительную реакцию зала, кивавшего в знак согласия: да, мы такие, умельцы, левши, самородки. Но последовавшие затем выводы американского профессора заметно напрягли российских представителей международного форума, а председательствующий в панели экспертов и задавший профессору вопрос Герман Греф почему-то покраснел, отметили журналисты. Что же крамольного сказал Лорен Грэхем?

Свое резонансное выступление на экономическом форуме в Санкт-Петербурге американский профессор согласился прокомментировать в интервью «Новой газете».

— «Вам нужно молоко без коровы» — эти слова, что называется, «пошли в народ», их широко цитируют. Возможно, что Герман Греф, которого в России считают прозападно настроенным либеральным чиновником, ожидал более позитивного ответа?

— «Молоко без коровы» — этим образом я хотел показать суть проблемы модернизации, стоящей перед Россией. Традиционно правители этой страны высоко ставили технологии, но не социальные реформы, которые могли бы подпитывать развитие новых технологий, поставить этот процесс на поток. В результате Россия постоянно импортирует новые технологии, на какое-то время ликвидирует отставание, чтобы потом вновь неизбежно отстать. В свою очередь, Россия добилась больших успехов там, где гений может совершить творческий прорыв в одиночку: например, в литературе, музыке, математике. В настоящее время к этому виду деятельности можно отнести компьютерное программное обеспечение. Все это — творения ума, не зависящие от подсобных материалов. Герман Греф читал мою книгу и сказал, что он ценит мое восхищение российскими изобретениями прошлого, хотя они не были успешно коммерциализированы из-за особенностей российской политической и социальной системы. Я думаю, что он с гораздо меньшим энтузиазмом относится к идее проведения политических реформ. Он сказал, что считает, что проблема решается за счет улучшения менеджмента. На мой взгляд, одного улучшения менеджмента недостаточно. Но Греф — умнейший человек, и я благодарен ему за приглашение на этот форум.

— Кстати, о форуме. Санкт-Петербургский экономический форум в этом году, по замыслу его организаторов, нес особое послание миру: несмотря на санкции, Россия далека от международной изоляции. Во всяком случае, это неизменно подчеркивала пресса у нас в стране. Удалась ли организаторам форума эта сверхзадача, на ваш взгляд?

— Экономический форум в Санкт-Петербурге ставит перед собой конкретную солидную цель привлечения бизнеса, особенно высокотехнологичного, в Россию и налаживание торговых связей. Понятно, что западные деловые люди, которые ищут контракты, не собираются говорить о России ничего критического. Бизнес подразумевает оставаться приятным для партнера. Деловые люди хотят вести бизнес, несмотря на то, что события в Крыму и Донецке оказали огромное влияние на отношения России и Запада.

В то же время многие на Западе убедились в том, что Россия не хочет играть по правилам, установленным в Европе после Второй мировой войны, принятым в надежде на то, что удастся предотвратить новые разрушительные войны. Правило номер один: европейские страны не вторгаются на чужую территорию, не пытаются рвать другие государства на куски. И теперь должно пройти немало лет, прежде чем в западных странах исчезнет подозрительность в отношении России из-за ее недавних действий.

— Как минимум четверть века российская наука страдает от недофинансирования и «утечки мозгов». Складывается впечатление, что для властей гораздо важнее содержать и модернизировать армию, чем науку и другие отрасли. 8 лет назад Дмитрий Медведев выдвинул идею развития четырех «И» — институтов, инфраструктуры, инноваций, инвестиций. Сейчас об этом как-то не вспоминают. Цитируют другое высказывание премьера: «Денег нет, но вы держитесь. Всего хорошего, будьте здоровы». Это относится и к российской науке.

— Почему происходит «утечка мозгов», от которой так страдает ваша страна? Ученых беспокоит не только недофинансирование лабораторий. Они хотят благополучной жизни для себя и для своих детей. Это не является нерешаемой проблемой. Россия — отнюдь не бедная страна. Если люди, которые управляют ей, правильно расставят приоритеты, ваша страна может быть привлекательным местом для жизни многих людей, в том числе ученых. У России есть все необходимые ресурсы, материальные и интеллектуальные, чтобы стать процветающей страной. Я не могу советовать, что делать российскому ученому: оставаться или уезжать туда, где есть возможность работать продуктивно прямо сейчас. Это — личный выбор каждого, связанный с этическими проблемами.

— Вы посещали научный центр в Сколкове, который кто-то называет «оазисом», «форпостом новой российской науки», где связаны изобретения, инновации и инвестиции. Кто-то называет этот проект очередной «потемкинской деревней».

— Я не считаю Сколково потемкинской деревней. Там работают очень талантливые люди. Нет сомнения в том, что они в состоянии предложить великие идеи. Но проблема в том, что Россия не сможет воспользоваться этими идеями, чтобы они принесли пользу всей стране, если не будут произведены необходимые реформы — экономические, политические, правовые, социальные.

В настоящее время западные компании, а не российские, скорее всего выиграют от научного творчества Сколкова. Эти компании знают, как создавать высокие технологии (независимо от того, кто первым придумал идею), и они имеют большие преимущества с точки зрения восприятия обществом успешного предпринимательства. Мне крайне неприятно об этом говорить, но я не думаю, что нынешние правители России искренне привержены модернизации и реформам. Они более привержены сохранению собственной власти, и любая реформа, которая может поставить под угрозу нынешнее состояние дел, не будет этой властью поощряться.

— Президент Буш-младший то ли в шутку, то ли всерьез как-то отметил, что у русских, видимо, есть особый ген, который делает их послушными начальству. Вы пишете, что ситуация с реализацией изобретений в России всегда была примерно одинаковой: при царях, при коммунистах и сегодня. Может быть, действительно есть что-то в национальном характере, мешающее претворять гениальные идеи в жизнь?

— Я не верю, что есть особенный российский «ген», заставляющий ваших людей слушаться сильного лидера или правительства. Просто история научила их, что, для того чтобы защитить себя от захватчиков и угроз, они нуждаются в таких лидерах. Многие страны Европы — на самом деле большинство из них — когда-то думали так же. Эти страны Западной Европы только сравнительно недавно — с исторической точки зрения — научились понимать то, что истинное процветание приходит вместе с мирным существованием с вашими соседями и интенсивной торговлей с ними. Россия запоздала в понимании этого, но я думаю, что в конечном счете она придет к этому.

Для ученых самым благоприятным изменением будет изменение подхода. Российские ученые должны решить для себя, что быть заинтересованным в бизнесе — не является чем-то низменным и грязным. Это — способ помочь как своей стране, так и самим себе. Они не обязаны становиться предпринимателями, но когда они развивают идеи, которые обладают коммерческими возможностями, они должны обязательно запатентовать их, а уже затем попытаться продать предпринимателям или инвесторам. Они должны не просто «передавать» идеи другим, не защищая себя.

— У вас есть вопрос по России, на который вы сами не нашли для себя ответа?

— Мой вопрос к российским лидерам заключается в следующем: почему вы не хотите перемен в России, которые преобразовали бы вашу Родину в еще одну процветающую европейскую страну? Путь, как этого добиться, достаточно ясен. Россия не проиграет в условиях мирного сотрудничества с остальными странами; она имеет колоссальный творческий потенциал и богатую культуру. Ваша страна могла бы прекрасно чувствовать себя в таком мире, это принесло бы всем — русским и остальным народам — только пользу. Благодаря своим преимуществам в сфере образования и науки Россия просто не должна мириться с ролью нефтегазового насоса для остального мира. Она имеет гораздо больше возможностей. Но для того, чтобы реализовать эти возможности, должны быть произведены фундаментальные политические, экономические и образовательные реформы.