Птичка из Бутырки

Николай, сын банкира (имя изменено):29 декабря 2014 года мне позвонил отец из Бутырки [СИЗО-2 г. Москвы]. Он сказал, что его переселили в камеру с открытым окном, окно невозможно было закрыть, а на улице 15-градусный мороз. В камере страшная сырость, с потолка капает вода и на полу вода. Неделя в таких условиях, и у тебя воспаление легких как минимум. Еще в камере не было горячей воды…

Григорий, банкир (имя изменено): Через несколько часов как меня перевели, в камеру зашел начальник оперативного отдела Птичкин (фамилия полковника изменена, но редакции известна. — Е. М.). Сказал: «Хочешь отсюда выйти, звони сыну», — и дал мне свой телефон. Я позвонил сыну. Это была страшная камера. Хуже карцера. Все стены в плесени. Это просто пыточная камера. Меня специально туда посадили накануне Нового года. Все разъезжаются, в изолятор адвокатов не пускают почти две недели, никого нет. Кому скажешь?!

Николай: Отец сказал мне: «Надо меня отсюда вытащить, обратно вернуть хотя бы в предыдущую камеру». До этого отец сидел в спецблоке, камера на двоих. Для Бутырки это шикарные условия. Но единственное — камера постоянно под видеонаблюдением, потому что это спецблок.

Я обзвонил всех, кого мог, пытался найти хоть какую-нибудь возможность этот вопрос решить. Через знакомых удалось выйти на СИЗО. Связь с СИЗО осуществляли люди из криминального мира. Они вышли на начальника оперативной части изолятора Птичкина.

Они сначала с нас просили 100 тысяч долларов наличными за то, чтобы вернуть отца в прежнюю камеру. Я сам не встречался с Птичкиным, но мне передали, что это его требование. Я пытался торговаться, я им сказал: «Господа, какие-то заоблачные цены». (Сейчас-то я понимаю, что такие ценники у них везде.) Я же не прошу его выпустить, я прошу вернуть его туда, где он был. И за это я еще должен платить 100 тысяч долларов? Вначале я хотел только десятку дать. Мы торговались день. В итоге максимум, что мне удалось сделать, — это 80 тысяч долларов. Из этой плохой камеры бесплатно его никто не собирался переводить обратно.

Когда мы пришли к 80 тысячам, я начал настаивать на каких-то дополнительных условиях. Восемьдесят тысяч долларов — это немаленькая сумма, все-таки тогда можно помимо камеры хотя бы еще какие-то условия, какой-то комфорт ему создать, раз мы платим вам. Ты начальник оперотдела в СИЗО, в конце-то концов! Тогда они пообещали постоянную мобильную связь, интернет. В Бутырке ведь есть камеры с душем, с повышенным комфортом, так сказать. Я говорю: «Ну давайте, вы переводите отца в камеру, где он был, а потом в течение месяца в камеру с душем». Они сказали: «Да-да, хорошо».

В итоге 3 января 2015 года я встретился с Сергеем в районе 10—11 утра недалеко от Бутырки в «Макдоналдсе», в китайском торговом центре «Дружба» на Новослободской улице. Сергей — это человек из воровского мира. Сотрудники изолятора со мной напрямую не стали бы общаться. Я передал ему деньги. Наличные, пачки были перетянуты резинками. В черном пакете. Он взял пакет, вышел на улицу, перешел дорогу, сел в машину. Мои ребята были на улице, и они видели, что он сел в белую машину «Тойота Ленд Крузер»-150. Кстати, потом, позже уже, когда мы написали заявление на всю эту ситуацию, следствие выяснило, что эта машина принадлежала как раз Птичкину. Сергей посидел в машине несколько минут. Что они там делали, не знаю, может, пересчитывали деньги. Стекла машины были затонированы. Потом Сергей вышел, а машина развернулась и уехала обратно в сторону Бутырки.

У нас условие было такое, чтобы, как только Птичкин получит деньги, мне позвонил отец. Сергей вернулся обратно, потому что мы ждали звонка. Минут через тридцать-сорок позвонили на телефон Сергею, он мне дал трубку. Это был отец, он сказал: «Все, меня вернули туда, где я был».

Прошло пару недель, и Птичкин начал морозиться: «Ничего не знаю, ничего не было, ничего я делать не буду». Он стал через Сергея включать «заднюю». Сергей тем не менее не пропадал, пытался мне помочь, всегда был на связи, сам звонил, говорил: «Я пытаюсь…»

Когда я понял, что вопрос не сдвигается с места, мы уже обратились в органы, что фактически это вымогательство. Как еще это назвать, когда человека переводят в условия, где есть угроза для жизни, и тебя просят дать деньги за то, чтобы изменить эти условия, — это вымогательство.

Потом, где-то в июне прошлого года, к моему отцу пришли сотрудники ОСБ УФСИН по Москве, отец написал заявление. А потом я уже к ним ездил и давал показания. До сих пор идет следствие. Глухо. Уже и Сергея допрашивали сотрудники. Кстати, Сергея задержали спустя полгода за махинации с квартирами.

После сидения в этой камере у отца начались проблемы со здоровьем. Он какое-то время даже в инвалидном кресле передвигался.

Григорий: Когда прошло две недели, а мне не дают ни айпада, ни айфона, договоренность же была, я стал перед каждой камерой в коридоре (везде же видеонаблюдение) кричать: «Птичкин, ты сядешь! Ты мне обещал». Но мне так ничего не дали — ни айпада, ни айфона. А потом Птичкин исчез. Нет его в изоляторе. Ко мне приходили, много раз допрашивали, я дал все показания на Птичкина. Знаю, что он не все деньги себе оставил, а поделился с начальством. Но дело застопорилось. Якобы следователь, который вел дело, раньше работал в Бутырке.

Птичкин уволился из Бутырки в тот момент, когда ОСБ УФСИН по Москве уже передал материалы проверки в Следственное управление по ЦАО ГСУ СК по Москве для возбуждения против него уголовного дела. Причем главный опер ушел из Бутырки по собственному желанию. Так что Птичкин сейчас по-прежнему на службе и в погонах. Даже пошел на повышение. Теперь он возглавляет отдел по противодействию преступным группам в УФСИН по Москве.

10 лимонов для правозащитника

Об уголовном деле экс-начальника Военно-строительного управления Москвы (ОАО «ВСУМ») Алексея Душутина писали много. Дело было возбуждено в 2012 году. Суд признал Душутина виновным в том, что он незаконно продал 15 нежилых зданий, нанеся ущерб государству в 350 млн рублей, и приговорил к трем с половиной годам колонии общего режима за мошенничество в особо крупном размере с недвижимостью Минобороны. Однако в колонии бывший начальник ОАО «ВСУМ» пробыл чуть больше месяца. Его вновь вернули в Бутырку, теперь уже по другому уголовному делу. На этот раз Душутину вменяют, что он без одобрения общего собрания акционеров пытался продать подконтрольной ему фирме 30 зданий Минобороны по значительно заниженной стоимости. В апреле 2015 года следствие направило материалы в Симоновский суд. Однако дело было возвращено для устранения выявленных судом недостатков. Дело передали в Чертановский суд, откуда его вновь вернули на доследование.

Летом прошлого года в Симоновском суде Алексей Душутин был сильно избит конвоем. После избиения к нему в течение четырех часов не пускали «Скорую помощь». Справка о телесных повреждениях есть в его медкарте. Кроме того, Душутин неоднократно жаловался членам ОНК на плохие условия содержания в Бутырке, на неоказание ему медицинской помощи, а также на опасения за свою жизнь.

Но сегодня речь пойдет не о виновности или невиновности Алексея Душутина и не об условиях его содержания в СИЗО, а о том, как у Душутина и его престарелых родителей, по их словам, вымогали деньги за его освобождение.

Виктор Душутин (отец): Вот совсем недавно правозащитник Павел Пятницкий говорит: «С вас 10 миллионов, и дело будет закрыто».

Зоя Душутина (мать): Причем он сказал: «Это для А.» (здесь Зоя Душутина назвала фамилию высокопоставленного сотрудника ГУ МВД РФ по Москве. — Е. М.).

В. Д.: Получил 10 миллионов с нас.

— Павел Пятницкий взял у вас 10 миллионов?

З. Д.: Да.

В. Д.: Пятницкий договорился с нами о встрече, приходит, садится к нам в машину и говорит: «Почерк Алексея Викторовича узнаешь?» В руки записку мне не дает, на расстоянии держит. Смотрю, вроде бы похож почерк. Сын пишет: «Папа, мама, дайте 10 миллионов». Такая коротенькая записка.

— А когда вы отдали Пятницкому 10 миллионов?

В. Д.: 29 января 2016 года. И Пятницкий нам сказал: «1 февраля дело будет закрыто». Он сказал, чтобы мы деньги передали его знакомому Сергею. Его телефон 8 925 473 ХХ ХХ. Мы встречались с ним в кафе «Старая Таганка» на Таганке. У этого Сергея я спросил его паспорт. «Ой, я сейчас забыл». Так мне паспорт и не показал Сергей. Ему лет 30—35, наверное. Темненький такой, стриженый коротко. У нас с женой чуть ли не до драки дошло, я был против того, чтобы давать деньги, а ее убедили. Но предварительно я 27-го числа в 9 вечера поехал в ФСБ и предупредил, что у меня Пятницкий вымогает 10 миллионов.

В ФСБ ко мне вышли два офицера, часа полтора мы с ними говорили, а потом они говорят: «Вам нужно в МВД, мы этим не занимаемся». Утром 28-го числа мы уже вдвоем с женой пошли в ФСБ. Вышли трое сотрудников и тоже говорят: «Мы не имеем права, это МВД».

В. Д.: Около банка на Арбате дежурил полицейский, гаишник, капитан полиции. Я говорю гаишнику: «Последи…» Капитан сел ко мне в машину и говорит: «Мне чуть-чуть до пенсии осталось. Вызывайте специальную полицию». Этот капитан видел, как жена передает деньги. Прямо около банка передавали.

В. Д.: Я вызвал полицию по 112, но она приехала минут десять, наверное, восьмого. А в пять минут восьмого он схватил у нее деньги и на машине уехал. Но я был так спокоен, думаю, вот прямо два метра от входа, наверняка там есть камера наблюдения и заснято будет.

— Вы оповещали ФСБ, милицию, что будете передавать деньги. То есть вы не доверяли Пятницкому?

В. Д.: Так сначала он вошел в доверие, думали, что он правозащитник, не может обмануть. Потом у меня возникли сомнения. Но что не сделаешь ради сына! Потом мы написали заявление в организацию «Офицеры России» Цветкову с просьбой помочь вернуть наши деньги. (Антон Цветков — председатель президиума общественной организации «Офицеры России», а также член Общественной палаты РФ и председатель ОНК Москвы. Павел Пятницкий — заместитель председателя ОНК Москвы, ныне кандидат в депутаты Госдумы от партии «Родина». 16 марта 2016 на своей странице в Фейсбуке Пятницкий написал: «Вышел из состава президиума организации «Офицеры России». Прошу с сегодняшнего дня не ассоциировать меня с данной общероссийской общественной организацией». Кстати, Душутины написали заявление в «Офицеры России» 26 февраля 2016 года. — Е. М.)

З. Д.: Но они [«Офицеры России»] ничего не сказали, ничего не ответили. Мы потом второй раз приезжали к Цветкову в офис…

Помимо «Офицеров России» Душутины еще 16 февраля обратились с заявлением в ГСУ СК РФ по Москве «о принятии мер к лицу [Пятницкому], обманным путем похитившему у нас денежные средства в размере десяти миллионов рублей». Повторное заявление было сдано в ГСУ СК РФ по Москве 5 мая.

25 февраля Душутиным был направлен ответ из ГСУ СК РФ по Москве за подписью заместителя руководителя второго отдела управления процессуального контроля Т.Л. Мясниковой о направлении для рассмотрения их заявления и.о. руководителя Пресненского межрайонного следственного отдела СУ по ЦАО ГСУ СК РФ по Москве В.Р. Идрисовой. Ответа из Пресненского отдела Душутины так до сих пор и не получили.

31 марта из прокуратуры Москвы за подписью начальника первого отдела управления по надзору за процессуальной деятельностью органов Следственного комитета РФ А.В. Свинцова Душутиным пришел ответ, что «СО по Тверскому району ГСУ СК России по г. Москве в настоящее время с 28.03.2016 проводится проверка в порядке ст. 144, 145 УПК РФ по факту получения взятки Пятницким П.И.».

Кроме того, сам Алексей Душутин 8 февраля написал в ГСУ СК РФ по Москве заявление о вымогательстве у него денежных средств заместителем ОНК Москвы Павлом Пятницким. 9 марта заместитель руководителя первого отдела процессуального контроля В.В. Ермошкин направил письмо руководителю Симоновского межрайонного отдела следственного управления по Южному административному округу ГСУ СК РФ по Москве Татаркину А.П. для «организации изучения изложенных в обращении доводов. О результатах рассмотрения обращения уведомите его автора». За прошедшие четыре месяца Алексей Душутин так и не был извещен о результатах рассмотрения своего заявления.

30 мая «Новая газета» направила начальнику СО по Тверскому району ГСУ СК РФ по Москве Шваликовскому А.В. и руководителю ГСУ СК РФ по Москве А.А.Дрыманову официальный запрос редакции с просьбой сообщить о результатах проведенной проверки по поводу вымогательства 10 миллионов рублей у Душутиных. В установленный законом семидневный срок редакция ответа не получила. 4 июля «Новая газета» отправила повторный запрос. Ответа по-прежнему нет.

Отдельно хочу сказать об обращении Виктора Душутина к членам ОНК Москвы Елене Масюк и Лидии Дубиковой. Согласно ФЗ-76 «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания», члены ОНК имеют право «принимать и рассматривать предложения, заявления и жалобы лиц, находящихся в местах принудительного содержания, иных лиц, которым стало известно о нарушении прав лиц, находящихся в местах принудительного содержания». Приняв заявление от заключенного Душутина, мы передали его для регистрации начальнику СИЗО-2 Телятникову и майору Ларину (по их настоятельной просьбе).

Когда нам вернули заявление Душутина с отметкой о регистрации, то заявление оказалось копией, а не оригиналом. На наши настоятельные просьбы отдать нам подлинник обращения начальник изолятора Телятников стал убеждать нас, что это и есть оригинал. Этот спор был долгим и бессмысленным. Мы попросили Душутина переписать заявление еще раз. Он не стал этого делать, но внизу приписал, что это заявление писал он.

Полученное в СИЗО-2 заявление Алексея Душутина я отдала на экспертизу. Перед экспертом был поставлен вопрос: «Выполнен ли документ при помощи технических средств копирования, либо написан собственноручно?» Эксперт технико-криминалистической экспертизы документов Вашуркин Игорь Викторович выполнил техническое исследование документа. Выводы эксперта следующие: «Представленный на экспертизу документ — лист бумаги формата А4, содержащий рукописный текст обращения в ОНК г. Москвы от 16 мая 2016 года, выполнен комбинированным способом: основная часть, содержащая рукописный текст, нанесенный красителем черного цвета, воспроизведена при помощи копировально-множительной техники, приписка в нижней части страницы, содержащая рукописный текст, нанесенный красителем синего цвета, выполнена при помощи пишущего прибора собственноручно».

Вот теперь у меня вопрос к начальнику Бутырки господину Телятникову: зачем вы обманывали членов ОНК? Может, оттого, что в этом заявлении упоминается и ваша фамилия? Правда рано или поздно всегда становится известна.