161 человек на данный момент погиб и еще около 1440 ранены после попытки вооруженного переворота, которую предприняло командование турецкой армии. Власти Турции, объявив о стабилизации ситуации, санкционировали арест около трех тысяч военнослужащих. Мятежникам пообещали самое суровое наказание. Организатором мятежа президент Эрдоган официально назвал своего политического соперника Фетхуллу Гюллена, уже более 15 лет проживающего в США, но сохранившего свое влияние в Турции, в том числе и на турецкие силовые ведомства. О том, как выглядит военный переворот с гражданской точки зрения, «Новой газете» рассказал сотрудник «Кавказского узла» Магомед Туаев, оказавшийся в Стамбуле в эпицентре событий.

Когда азан — не к молитве

Информация о военном перевороте начала появляться в соцсетях около 21.30 вечера 15 июля. В одном из самых крупных районов Стамбула, Башакшахири, где я был, люди начали скапливаться у банкоматов и продовольственных магазинов. На тот момент магазины еще были открыты. Население было растерянно, хотя никакой паники я не видел.

Примерно в это же время перестал работать канал ТРТ, а позже военные вышли в эфир телеканалов медиахолдинга Dogan и CNN Turk, откуда сделали несколько обращений к мировому сообществу о бегстве Эрдогана, взятии власти в стране и о сохранении всех международных договоренностей.

Где находился президент Эрдоган, не сообщалось. Но вскоре он сам появился в эфире частного телеканала: ведущая демонстрировала мобильный телефон в режиме видеозвонка, на экране был президент Эрдоган. Он призвал граждан выйти на улицу «защитить честь и свободу Турции». После этого тысячи людей начали собираться на площадях, перед административными зданиями и местными полицейскими отделениями. Эти объекты люди брали в «живое кольцо», блокируя таким образом возможность военным захватить их.

Около 23.00 движение автотранспорта стало плотным, люди обвешивали флагами Турции свои автомобили, направляясь к площадям. Очень многие двинулись в сторону международного аэропорта им. Ататюрка, который на тот момент находился в руках военных. Говорили, что туда должен будет прилететь Эрдоган.

В полночь движение на автомагистралях было практически парализовано, звук клаксонов заполнил все пространство, люди из автомобилей скандировали лозунги в поддержку действующей власти. Во всех мечетях Стамбула звучал азан: в обычные дни — это призыв выйти на молитву, а в критической ситуации мусульмане используют его как средство мобилизации населения в случае военных и иных серьезных потрясений.

У главного управления полиции района Башакшахир собралось около трех тысяч человек. Это были взрослые и подростки. Люди пришли с флагами, вокруг был слышен вой автомобильных сирен и звук клаксонов. Скандирования людей казались бесконечными.

Собравшиеся выкрикивали восхваления Всевышнему и пророку Мухаммаду, скандировали: «Мы готовы умереть ради своей страны», «Эрдоган, мы с тобой», «Смерть предателям», «Башакшехир, просыпайся». В социальных сетях эту ночь уже успели «окрестить» как «ночь такбиров» (восхваления Всевышнего в исламе — М. Т.).

Около 2.30 к отделу полиции прибыли полицейские на бронированных спецавтомобилях. Их встречали как героев: аплодировали, скандировали слова поддержки. Следом прибыл мэр Башакшехира, который в мегафон поблагодарил собравшихся за то, что «им небезразлична судьба страны», за мужество, и сообщил, что ситуация взята под контроль, организаторы переворота задержаны. И что аэропорт им. Ататюрка взят под контроль полиции.

К этому моменту мы начали получать информацию о том, что в азиатской части Стамбула военные начали применять оружие против гражданского населения, которое пошло на штурм переправ через пролив Босфор, еще остававшихся во власти военных.

Из сообщений очевидцев следовало, что военные в эту ночь действительно применили танки и стрелковое оружие против мирного населения. А кроме того, использовали авиацию против объектов государственной инфраструктуры — так было, например, в Анкаре. Над самим Стамбулом летали истребители F-16.

В Башакшахири мы тоже слышали выстрелы, а в некоторых районах города произошло несколько взрывов.

Ситуация относительно стабилизировалась к 3.30. К этому времени в освобожденный аэропорт им. Ататюрка вернулся самолет Эрдогана. Президент и премьер-министр объявили о полном взятии ситуации под контроль и поблагодарили народ Турции.

Люди начали расходиться по домам, но значительная часть решила дожидаться утра у полицейских управлений, муниципальных зданий и на площадях. И все же грузовые автомобили перекрыли подъезды к районным объектам административной и силовой инфраструктуры Стамбула — на случай возвращения военных.

Люди на улицах вслед за чиновниками обвиняли в попытке переворота турецкого оппозиционного деятеля Фетхуллу Гюлена, долгое время проживающего в США, где ему предоставлено политическое убежище. (Днем в субботу, 16 июля, Гюллен осудил попытку военного переворота в Турции и категорически отверг свое отношение к мятежу. —Ред.)

Многие из оставшихся на улице заявляли, что «не допустят повторения военного переворота по примеру египетского», «защитят демократию и законно избранную власть в стране».

Кто виноват: официальная версия

Президент страны Реджеп Эрдоган 15 июля официально заявил о том, что организатором переворота является Фетхулла Гюллен и его сторонники. В эфире телеканалу СNN Turk Эрдоган заявил, что «Турция — не та страна, которая преклонится перед дешевыми восстаниями, и не государство, которым можно управлять из Пенсильвании» (там как раз и проживает Фетхулла Гюллен).

Мэр Анкары Ибрахим Гекчен заявил сегодня в турецких СМИ о том, что «одним из участников вооруженного переворота был сторонник Гюллена, летчик, сбивший российский Су-24 в ноябре 2015 года».

Спустя почти сутки после объявления о госперевороте, когда я пишу этот текст, уже все важные объекты находятся под контролем проправительственных сил — это полиция и спецслужбы. Но некоторые жители Стамбула до сих пор не ушли с дежурства.

Магомед Туаев, — специально для «Новой газеты», «Кавказский узел». Стамбул

В Стамбуле все спокойно. Утро

Путч я благополучно проспал. Вчерашнее посещение одного уютного заведения способствовало не только крепкому сну, но и, разумеется, кошмарам. Так что сквозь сон не показались настораживающими уличный гам и гул самолетов, переходящих звуковой барьер. Все это не было принято как достаточный повод для пробуждения. О том, что я нахожусь в эпицентре переворота, мне сообщили бдительные родственники из Москвы.

Шагаю в российское консульство, спрятанное за тройным забором в ста метрах от моей гостиницы. На заборе написано, что это имперское посольство, построенное в XIX веке,— один из выдающихся архитектурных памятников Стамбула. Увы, через забор великолепие не рассмотреть. Звоню в домофон и слышу родное: «Чего вам?» Объясняю: нужна консультация, как мне быть, не пора ли уезжать, куда можно ходить, а куда не следует? Домофон крякает и отключается. Жду, когда откроют, — тщетно, поэтому звоню снова — не отвечают. Понимаю, что памятник архитектуры мне не покажут и никакой консультации, увы, не получу.

На улицах все, как всегда: домовладельцы подносят пищу настоящим хозяевам Стамбула — бездомным кошкам, к девяти утра неспешно открываются лавки и кафе, где немногочисленные посетители наслаждаются утренним чаем. Исключение одно: громче, чем обычно, в кафе работает телевизор, он так не шумел с окончания чемпионата Европы. В телевизоре — танки в темноте едут на людей, что-то стреляет и скрипит, потом на победно-красном фоне президент Турции из аэропорта говорит нечто убедительное, потом, уже при свете зари, какие-то люди в форме сдают оружие и поднимают руки вверх, а репортеры дотошно исследуют одно и то же сожженное помещение.

По совокупности бодрых картинок и равнодушной тишины на улице понимаю: путч, если и был, то уже давно кончился. Он был скоротечен, как рекламный ролик iPhone, по которому Эрдоган под утро впервые вышел на связь с нацией.

Тогда президент попросил поднявшихся на защиту от путчистов людей не покидать улицы. Поэтому иду искать толпы сторонников Эрдогана по улице Истикляль на площадь Таксим. Ни полиции, ни военных нигде не видно. Вообще, кроме хозяев лавок и завсегдатаев кафе, — почти никого. Впрочем, утром в субботу откуда на улицах кому взяться… Необычным было лишь жуткое количество мусора (в предыдущие дни к 8 утра все уже было убрано).

Ближе к площади Таксим народу стало чуть больше, появились группы турецкой молодежи, в которых были и девушки. У одних волосы вились на ветру, у других — глухие платки. Разница во взглядах на жизнь не мешала им весело шататься вместе по Стамбулу. Попалась на глаза и «девушка с баррикад»: на ее плече сиял полумесяцем флаг страны. Она шла вместе с молодым человеком от площади Таксим, где, можно предположить, и провела ночь в «толпе защитников конституционного порядка».

Сама площадь Таксим была усеяна голубями, уже чиста и малолюдна. Журчал фонтан, в нем умывались какие-то дюжие парни в штатском. Рядом стоял черный броневик то ли полиции, то ли жандармерии, поодаль — еще два, но белых, а под зонтиками цветочной лавки прятались от жары полдюжины полицейских. Группа бездельников пикниковала в тени — прямо под памятником турецкой революции. В устье улицы Истикляль раскалялся красный туристический трамвай, выгнанный из депо.

Прохожу мимо Французского консульства, которое кто-то обещал взорвать еще позавчера. Оно по-прежнему усиленно охраняется. Путч его никак не затронул. Да и вообще — в Стамбуле все спокойно.

Семен Ласкин, — специально для «Новой газеты», Стамбул